В хранилище не было ни одного намёка, какой семье оно принадлежало, полки просто из лакированной березы, ни единого герба или родового знака. Как и не было печатей с пояснениями. Магия вещей давно разрушена. И они стали просто хламом, у некоторых уже начала разрушаться оболочка. Воздух здесь был пропитан запахом ржавчины и пыли. Чего не было больше нигде.
Ученый нашел несколько вещей с печатями. Их магия была испорчена, и ничего внятного из них извлечь не удалось. Руны оплыли. Но он узнал сам рисунок…
— Над нами дом клана Эриков. Древний и очень уважаемый клан… был.
— Что с ним стало? — спросил Хантер, он внезапно погрустнел. Вокруг были старые кубки и столовые принадлежности. Салфетки и скатерти, видимо все немногие вещи перекочевали сюда после падения клана. Он ощутил невнятную тоску, ощущая с этим кланом что-то родственное.
— Их истребили, всех до единого. Они были очень благородными, что стало для них роковым. Они ни разу не нарушили правил. Они были первыми претендентами на становление у власти во времена магических междоусобиц, тогда, после имперской эпохи, маги считали, что империя может возродиться. И одновременно с этим боялись реставрации империи. Противники реставрации долго охотились за последними представителями клана. До тех пор, пока клан окончательно не пал.
— Подло, жестоко и беспощадно, убивали всех, включая прислугу. — поддержала его Анника. Мой клан тоже в этом отличился. — Сказала она, в её голосе Альбертли различил нотку гордости. Но она осеклась. — Это дела давно минувшие.
— Сейчас в это трудно поверить. — Сказал Альбертли. — Имперская эпоха и следующая за ней были очень жестокими.
— Это тебе, маг, трудно поверить. А я кручусь в этих хранилищах уже двенадцать лет, я знаю всё коварство колдовских сословий, — ответил Хантер. — Я на своей шкуре убедился сколь коварны были маги по своей натуре и какими невинными овечками они стали после прихода инквизиции.
Альбертли устало закрыл лицо ладонью и испепеляющим взглядом посмотрел на вечно хмурого Хантера. От этого взгляда Хантеру стало не по себе, он лишь немного изменил свою позу, но больше вида не подал. Учёного до ужаса достало нытьё Хантера про то что магия является злом в последней инстанции. Ему, обычно спокойному и рассудительному, хотелось выть от этого невыносимого гундежа. Но кое-в чём был прав, оскопляющая политики инквизиума по отношению к магам не взялась на пустом месте, с великими силами приходит великая ответственность, маги способны испепелить любого человека на месте за мгновение, одним косым взглядом. Один взгляд и на бедного фермера который наехал телегой на ногу сильному магу, и семья с семью детьми так и не узнает почему папа не приехал к ужину. Инквизиум сделает всё, чтобы маг до конца жизни жалел об этом.
— Какие красивые картины — Сказала Ангелина, разглядывая полотна. Альбертли отринул грустные мысли.
Анника тщетно оттирающая зелень от медного кулона отложила его в сторонку, а охотник и маг древнего рода закончили свою краткую перепалку. Они подошли к картинам, с одной из картин гордо взирал воин с двуручным клинком в руках, он упер его в пол, а сам облокотился на тумбу. Видимо рисовали его долго, и ему наскучило, но он тем не менее продолжал стоять. Его лицо на полотне было отрисовано в мельчайших деталях, что было редкостью для картин того периода.
— Ах, как он, красив — выдохнула Анника — неужели никого не осталось в живых?
— Кто знает, кто знает, — сказал Альбертли, снимая картину.
Картина была отделена от рамы, свернута в трубку и странным образом уменьшена до размера свитка. Альбертли сунул её в карман своей робы.
— А что с домом? — внезапно спросила Ангелина.
— Ну, он вроде стоит заросший в чаще леса. А что ему будет? Это ведь магический дом, они стоят очень долго — Ответила Анника. Внимательно осмотрела стул и осторожно села на краешек.
Компания решила остановиться в этом хранилище на привал. Хантер изменил своей привычке и не стал ничего крушить здесь. Что показалось Альбертли странным. Но и самому ему не хотелось здесь ничего трогать. Это хранилище вело себя на редкость гостеприимно, в отличии от соседних, в которых даже свет словно съедало уже через пятнадцать шагов. Тут изначально стоял мягкий сумрак, в котором можно было различать черты предметов. При полном отсутствии других заметных источников света.
В изрядно истраченных запасах Хантера нашлись орехи чирка, чирковые лепёшки, пара кусков сыра и сушёные ягоды. Хантер грустно взглянул в мешок и выдал всем немного воды.
Сам же, не изменил своему привычному ритуалу, справлять нужду на каждой стоянке поджигая факел и уходя в сторонку от смущенных взглядов девушек. Обычно, магия с таким видом отходов справлялась моментально, и они даже не касались пола. Но сейчас Альбертли отчётливо услышал звук струи падающей на каменный пол.
Альбертли удивился, он подошёл к полке и сделав вид что просто уронил это, скинул на пол маленький стеклянный стаканчик.
От удара о пол он со звоном разлетелся. Альбертли с интересом смотрел за тем что хранилище с трудом справляется даже с мелкими осколками стекла. Со своим наблюдением он подошёл к Хантеру.
— Чары комплекса хранилищ неоднородны. Здесь стены хранилища намного слабее. Может мы сможем пробить их и вырваться на свободу? — предложил он.
Хантер потёр щетину на лице и ухмыльнулся. — Давай, попробуй пробить, даже не сомневайся, древние стены найдут чем тебе ответить. Они магией питаются. Здесь остался один хлам, без магии, хранилище просто спит и ждёт по-настоящему опасных вещей. А не стеклянное крошево или струйку мочи.
Маг отошёл в сторонку, но внезапно Хантер решил спросить.
— Эй, маг, ты говорил, что Эрики были фаворитами, а кто стал правителями?
Но вместо Альбертли ответила Анника.
— Клан девяти солнц. После прихода к власти, они стали следить за порядком. Вместо возрождения империи, они создали инквизицию, следящую за всеми и каждым. В инквизиум они набирали магов из простых людей, снабжали их лучшим снаряжением, которое существовало, обучали, раздавали им дома и платили огромное жалованье. А ещё они заставили называть себя «светлейший клан девяти солнц», тщеславные негодяи.
— Анника, не горячись. В конце концов они ни разу не злоупотребили властью. И именно клан девяти солнц прекратил эпоху междоусобиц. Именно они собрали остаток магов, и на скорую руку взяв с них клятву разогнали.
— А почему тогда Эрики? — спросил Хантер.
— Эрики следили за исполнением клятвы, девяти солнцам было не до того. Их самих осталось мало, а одна из аномалий, что расползлась по земле после гибели двух сильнейших магов откусила от их дома кусочек и прожевав выплюнула. И пока Девять солнц решали свои проблемы, Эрики пытались отладить структуру будущего ордена порядка. Эрики помогали всем.
— Чем помогали?
— По большей части они искали пропавших родственников. Опознавали тела, искали лекарей. Именно клан Эриков изобрёл способ общения, которым пользуются даже простые люди, сеть курьерских узлов. Во времена междоусобиц только курьерская сеть работала для простых людей. Маги предпочитали использовать загипнотизированных птиц. И вот, пока члены древних родов, травили друг-друга на банкетах, резали на балах и дарили проклятые подарки, Эрики методично восстанавливали мирную жизнь. Пока они все не пропали.
— Пропали? Бесследно?
Альбертли хотел что-то добавить, но Анника перебила его с ехидной гримасой на лице.
— Нет, было много следов, всплывшие в реках, скелеты в лесах, скелеты в оврагах. — Сказала она со зловещей улыбкой. В чертах лица явно мелькнул образ старой карги.
Ангелина приложила ладонь ко рту и отстранилась от картин. Альбертли со вздохом посмотрел на Аннику. И та осеклась.
— Они были как кость в горле для древних домов. — Наконец признался Альбертли, когда та прекратила. — Древние дома справедливо считали что для того чтобы диктовать правила, надо быть достаточно сильными. Эриков нельзя было упрекнуть в слабости, но их мало, а врагов много. Поэтому их потихоньку извели. Но они запустили снежный ком, и выкормленный ими инквизиум постепенно стал достаточно сильным чтобы заставить древние дома соблюдать правила.
