Шумный день рождения, редкость для магов, на самом деле. Мало кто празднует его каждый год, торжества собирают в основном по случаю юбилея. Но этот день рождения был двойным! Альбертли и Плутон праздновали его одновременно. Не потому, что на самом деле родились в один день, просто, когда день рождения у Плутона никто не знал, было ясно что он моложе Альбертли на год или около того и всё. Но так как он был почти членом семьи Саронских, его отец горячо приветствовал такое и их дни рождения праздновались будто они близнецы.

К Альбертли пришла пара его знакомых ещё с академии, а так-же старые друзья рода. В древних родах, даже друзья переходят по наследству… Это были старые союзники рода, Саронских, трое членов семьи Хазеров и Лана Медовин. К ним мы ещё вернёмся, поэтому хотелось бы остановиться на друзьях Плутона…

Его друзья это коллеги по алхимическому ремеслу. И они были… очень странными. Альебртли видел их несколько раз и каждый раз они оставляли неизгладимое впечатление своим образом мышления и шутками. Даже сам их внешний вид был странным. Первым был профессор Осом, загадочная личность, которая появлялась на виду крайне редко и в основном чтобы набрать редких ингредиентов на рынке и продать что-то вообще невообразимое. Он был сокрыт минимум тремя иллюзиями и закутан в кучу одежды красного цвета, всегда носил капюшон и перчатки и даже под капюшоном он носил маску! А под одеждой явно звенела пара тяжёлых цепей. Но зато он всегда каламбурил и шутил. Плутон очень ценил знакомство с этим странным магом, у него можно было достать просто невероятные вещи и узнать очень много тайн.

Вторым был доктор нюх-нюх, он сам так назвал себя и назвал за то что взрывом ему отрубило часть носа. Даже продвинутая магическая пластика ему не помогла до конца вылечить эту рану. Нос у него был, но явно короче, чем положено.

Третьим был профессор Акхимало, он казался нормальным магом, до тех пор пока не застывал уставившись на что-то что видел только один и не начинал говорить со стеной. Что послужило причиной такого поведения — контузия или ядовитые испарения, которыми он надышался, тоже оставалось загадкой.

Они все собрались в ресторане города Сидолск. Плутон сидел между двух компаний и постоянно метался.

— А вот ты можешь гнуть ложки, силой мысли? — Спросил Осом у Нюх-нюха, красивым жестом демонстрируя ему ложку.

— Да! Конечно! — Ответил маг, и без труда согнул её, а затем выпрями.

— Вот! А я! Я могу гнуть мысли! Силой ложки! — Сказал он и сделал жест, разжигающий под ложкой огонёк.

Троица алхимиков взорвалась хохотом. Плутон тоже захихикал, Альбертли непонимающе посмотрел на него. — “О чём эта шутка?” — Спросил он телепатически. И посмотрел на Аннику, та тоже не улыбнулась.

- “Про наркоманию” — Ответил Плутон, — “Лучше не задумывайся”.

Альбертли покосился на Аннику, она сидела, улыбалась, шутила, но иногда она словно начинала смотреть сквозь стену. В эти секунды Альбертли пробирал холодок. Последние следы проклятья Гумбольдтов были с неё сняты, но иногда её всё ещё мучали кошмары про то как она висит в воздухе связанная. Альбертли пытался успокоить её в эти минуты как мог. И магия особняка Стеллос или Саронских могла ослабить эту силу, но к сожалению им пока приходилось встречаться на нейтральной территории.

Всё дело в башне, когда-то кланы Стеллос и Саронских враждовали. И башня это помнила. Подходить к ней для Анники было смертельно опасно, для решения этой проблемы требовалось вмешаться в работу древних механизмов. Что Альбертли пока опасался.

— Анника, что случилось? — Спросил он наконец.

— Бабушка. — С грустью ответила она.

Возможно если бы их отношения начинались четыре-пять тысяч лет назад, в эпоху войн, то она могла положить начало романической истории двух потомков из враждующих родов. Ну знаете, такая где они любят друг друга, но главы кланов против и… наверное во всех культурах эта тема избита и изъезжена. В Полактеанской в том числе, такая история не стала бы откровением, она попадается в четверти романтических рассказов Полактоса. Сейчас же такое не было не возможно, на два клана осталось всего три человека, и против были сами строения где они жили.

В этот день Альбертли не хотел грузить себя тяжёлыми мыслями. Плутон работал, как говорится, на два фронта. Успевал и со всеми гостями посидеть, и с их детьми поиграть. Детям он нравился, поскольку оставили с ним в основном детей 5 — 10 лет — он рассказывал им сказки и истории, вставив в глаз монокль. Нет, зрение у Плутона было отменным, но просто говорящий кот — это одно, его можно тискать и дергать за усы. А говорящий кот с моноклем! Это совсем другое дело! Он внушает уважение. И его рассказам можно верить.

***

Альбертли вновь плотно занялся наукой. По крайней мере постарался. После воистину волшебного вечеринки на день рождения, Анника сказала что ей нужно будет заняться делами и ближайшую неделю они не встретятся. Из причин, она сообщила лишь одну — бабушка. Но прошла неделя, вторая, третья, и наконец к нему прилетел голубь. Он влетел в окно и стал неверным шагом бродить по столу, без видимой причины спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону.

Обнаружив на груди голубя записку, Альбертли взял птицу в руки, забрал записку и снял зомбирующие чары. Очнувшись, птица стала вырываться и наконец улетела. Развернув записку, Альбертли увидел знакомый почерк. Ему уже было известно что над Сакстоном состоялся суд. В подробности его не посвящали, но по слухам выходило что это старуха Тремория, используя весь свой авторитет, многовековую злобу и знания законов, аккуратно отодвинула Альбертли клюшкой в сторонку и двумя руками вцепилась в Сакстона. Она восприняла всё произошедшее как вызов её клану, на суде она выбила из потомка Гумбольдов всё.

В записке одна только строчка:

Встретимся завтра в таверне "Желтизна"

— Плутон, как думаешь, это к чему? — Спросил Альбертли, прочитав письмо вслух.

— Даже думать не собираюсь. Это наверняка ваши любовные заморочки — Усатый маг обиделся и уставился в окно.

— Хм, ты ревновать удумал? — Спросил Альбертли.

— Нет, но я по-прежнему ей не доверяю, ты уж прости дружище. — После паузы зверомаг добавил: — Искомая таверна располагается возле деревни “Курич Ра-Ра”.

— Ты не телепортируешь меня туда? — Спросил Альбертли с надеждой. Дрогнувший хвост был ответом.

***

Ботинки бури подняли снег у таверны, чем напугали пару привязанных лошадей. Вопреки названию, таверна была большим домом из белого гранита, с широкими дверями, большой конюшней и тремя трубами. Внутри было достаточно тихо, а дым шёл лишь из одной. Видимо постояльцев в ней было не много.

Стоило приземлиться возле таверны, как открылась дверь и на улицу вышел швейцар. Сделал удивлённые глаза и открыл пред Альбертли дверь.

Внутри столы были разделены каменными стенками. Высокий потолок собирал всё тепло у себя. В гостинице было слегка прохладно как по температуре, так и по стилю. Общую “прохладность” стиля дополняли светящиеся голубым светильники с маслом сирдиноллы.

Маг подошёл к хозяину таверны и спросил:

— У вас здесь колдунья не останавливалась?

— Колдунья? — Скучающий хозяин таверны оценивающей осмотрел Альбертли с ног до головы. Догадавшись что пред ним маг, заметно потеплел. — Это такая, вся в фиолетовой одежде и с каштановыми волосами? Да, остановилась. В 19 комнате, там наверху, боковая комната. Она предупреждала, что к ней придут.

Описание было очень коротким и точным, Альбертли поднялся по лестнице с высокими ступеньками, прошёл по гораздо более скромному коридору и постучал в дверь 19 комнаты. Она сразу открылась, колдунья ждала его у дверей.

Анника сразу кинулась к Альбертли на шею. После нескольких секунд объятий, он почувствовал что плащ в районе плеча намокает. Маг взял её за плечи и усадил на кровать. Но Анника только бесшумно плакала. Как умеют только люди выросшие у очень строгих родителей. Когда Альбертли понял что простое поглаживание по спине ни к чему не приведёт, наконец спросил: — Что случилось?