— Тоже проблема решаемая, и вы ее уже решили.

— То есть как это «уже решил»?

— А так. Как умный человек, столкнувшись с неразрешимой проблемой, вы обратились к тому, кто ее решить в состоянии. И я, как зампред ГКО, выпускаю постановление… сейчас, подождите минутку, я его на бумажке напишу… вот, постановление «О наказаниях за нарушение производственной дисциплины и общественного порядка на предприятиях военно-промышленного комплекса». Хорошее постановление, все прям-таки наполнено государственной мудростью и заботой о благе трудового народа. А народ нетрудовой пусть на себя пеняет…

— Спасибо, Вера Андреевна, а вы не боитесь, что за такое постановление вас могут…

— Могут, но не будут. Потому что сейчас нам не до сантиментов, тут сосед мой из дальних стран вести интересные принес… извините, я не знаю, вы в список людей с нужным допуском включены…

— Не надо, все и так ясно. Тогда вопрос не столь важный, но все же… там, на девяносто втором заводе Федор Федорович подготовил к испытаниям новую пушку…

— Молодец, вы ему представление на «Знамя» подготовьте.

— Но ведь даже испытания не начались еще!

— Ну, проведут испытания, если и найдут какие-то недоделки, то ведь исправят, так что пишите.

— Вы так уверены, но вы же вообще не артиллерист!

— Борис Львович, у нас в стране два лучших в мире конструктора пушек: Петров и Грабин. И вот они плохих пушек вообще делать не умеют. Кстати, Грабина нужно из Нижнего убрать…

— Грабина⁈ Но вы же сами сказали, что он лучший.

— И Петров лучший, однако вместе они работать не могут. Друг другу мешают больше, чем помогают. Вот только Грабин, как человек более опытный, на новом месте сможет быстро и конструкторов вокруг себя собрать, и производство наладить — а нам еще один артиллерийский завод очень даже не помешает. Ну а Петров… Федор Федорович — он больше по крупным калибрам спец, ему и оборудование требуется тяжелое, которого на новом месте долго не появится, и школа конструкторская у него больше под старых специалистов соориентирована.

— А где…

— Грабина, я думаю, нужно в Подлипки переводить, там ему самое место: и к столице поближе, и… и вообще. А со станками НТК поможет, в приоритетном порядке поможет. Опять же, насчет демобилизованных: мы их на стройку жилья в Подлипки направим, до осени у Грабина там появится уже место для инженеров и рабочих…

А Лаврентий Павлович размышлял о том, кому очередной орден вручить: товарищу Афанасьеву или его величеству Густаву, и размышлял он об этом после прочтения доклада из разведуправления. Ведь совершенно, можно сказать, случайно у этих двоих получилась просто великолепная операция по дезинформации потенциального противника. Вообще случайно: руководство шведской армии поинтересовалось тем, не получится ли у Советского Союза приобрести какое-то количество снарядов для шведских же сорокамиллиметровых зениток. Шведы и сами, безусловно, снаряды для «Бофорсов» делали, но делали они их маловато, да и, по слухам, русские снаряды подешевле были.

Егор Дементьевич в просьбе не отказал, и обеспечил поставку шведам сотни снарядов для проведения испытаний перед заключением контракта. За деньги, но сумма-то была копеечной… И это стало началом операции по дезе, хотя об этом никто пока не догадывался: снаряды в Швецию отправили с одного из ФЗУ, в котором (все по той же программе «внезапной мобилизации») в одну из ночных смен рабочие с соседних заводов корпусов для снарядов понаделали. И отгрузили снаряды в ящиках с маркировкой именно ФЗУшной.

Но это было мелочью: так как у Веры пороховые заряды были сильно нестандартные, то у шведов при испытаниях образовался слишком уж сильные разброс и по мишеням почти ничего не попало. А тут немцы удочку закинули — и король, решив потраченные денежки хоть как-то вернуть, продал фашистам остаток русских снарядов. Но так как из Союза они поступили «для проверки возможности использования в шведской армии», то к снарядам даже взрыватели не прилагались — и шведы немцам взрыватели уже свои поставили, причем из «старых запасов», проще говоря, изрядно просроченные. При этом содрав с фашистов денег чуть ли не вчетверо больше, чем за всю партию заплатили товарищу Афанасьеву. А немцы, оказывается, решили, что русские снаряды — полное дерьмо…

Первого августа генерал-майор Неделин на полигоне Капустин Яр в торжественной обстановке провел третий уже в текущем году выпуск ракетометчиков-противотанкистов. И первый выпуск, в котором было уже шестьсот подготовленных операторов, получивших высший бал на тренировках. То есть в училище при полигоне никакого иного балла выпускники и получить не могли: те, кто до высшего не дотягивал, получали всего лишь специальность «водителя противотанковой ракетной установки». То есть и они при необходимости могли довольно метко ракету запустить, но и ракеты были очень уж недешевыми, и в любом случае установку нужно было уметь подвезти куда надо. А еще надо было эту установку с места стрельбы суметь увезти, ведь она тоже не три копейки стоила. Впрочем, Митрофан Иванович знал, что установок этих делают хотя и меньше, чем ракет, но ненамного меньше: Вера Андреевна говорила, что после выстрела ракетой враги из всего, что стрелять может, будут стрелять именно по ней, и именно поэтому оператор должен был сидеть в стороне, метрах не менее чем в семидесяти пяти — чтобы самому под раздачу не попасть. Но все равно, оружие — любое — нужно стараться сберечь, так что в группе противотанкистов один боец всегда подбирался очень сильный и быстрый. Его, конечно, под вражеские снаряды гнать никто не собирался, то даже чтобы просто утащить за трос чушку в полтора пуда весом, причем этот трос и за кусты всякие цепляться будет, силушка нужна немалая. А вот сами ракетометчики почему-то лучше всех получались из парней довольно щуплых, так что команды на построении выглядели забавно: впереди щупленький оператор, за ним крепкий такой уже водитель, а последним в строю стоит громила-«эвакуатор» (он же — заряжающий). Но это если к каждой группе отдельно присматриваться, забавно — а вот так, в общем строю, выпускники училища смотрелись красиво. И грозно…

В субботу второго августа Вера была вынуждена срочно посетить Рязань: на «колесном заводе» возникли чисто технологические проблемы при обрезинивании танковых катков. С проблемой она разобралась быстро: сырая резина на завод почему-то пришла некачественная, но теперь нужно было и завод по производству этой резины трясти и разбираться, что там делается не так, как нужно. Но когда она, вернувшись поздно вечером домой, стала жаловаться на это Вите, зашедший в гости сосед, вздохнув, дал очень полезный совет:

— Старуха, успокойся. Ты сейчас не химик, то есть ты не должна быть именно химиком. Ты — руководитель, и единственной твоей обязанностью при возникновении таких ситуаций должно быть назначение того человека, который проблему решит. Без тебя решит, поскольку ты всех проблем решить не сможешь. И никто не сможет. Я допускаю, что твои специалисты проблему решат не так хорошо, как сможешь ее решить лично ты — но они ее точно решат. Так что не дергайся, спокойно подумай, кого ты завтра направишь в Сталинград…

— В Саратов.

— Да хоть в Тьмутаракань! Ты теперь не должна решать все проблемы лично, а выбирать лишь те, которые кроме тебя никто больше решить не сможет. Вот проблему Ванникова никто решить не смог — но если бы ты не сидела на месте, а увеялась бы куда-нибудь в Забайкалье, то что бы он смог сделать? Так что сиди здесь… кстати, на понедельник назначено совещание по сельскому хозяйству, там товарищ Пономаренко лично к тебе несколько вопросов заготовил.

— Какие?

— А вот этого я не знаю, он по телефону сказал только, что вопросы тебя касаться будут. Так что никуда тебе ехать завтра нельзя. А вот в понедельник я с удовольствием посмотрю, как ты с Пантелеймоном Кондратьевичем насчет картошки спорить будешь…