— Вы в своём уме⁈

— Ещё одно неуважительное слово, чужак, и я вырву твой язык, — процедил здоровяк в набедренной повязке.

Его имени я не знал.

— Попробуй, — Реквием вспыхнул в моей руке.

Пыла у смельчака заметно поубавилось. Он резко побледнел и, не сводя глаз с проклятого меча, отступил на шаг. Я поднял Реквием и обвёл им помещение, направляя хищное острее поочерёдно на всех присутствующих.

— Я, Александр, лорд Деймоса, конунг Имира, побратим драконов Сурта и хранитель Нексуса говорю вам — эта девочка невиновна. Она была напугана. А вместо того, чтобы защитить её, вы покрывает насильника?

— Хочешь сказать, что мой сын хотел обесчестить эту девчонку? — хмурый мужчина с иссеченным шрамами лицом уставился на меня.

— Так и есть. — Я выдержал его полный ненависти взгляд.

— Ахта бы так не поступил!

— Значит, ты плохо знал своего сына. — В моем голосе не слышалось ни скорби, ни сочувствия о потере мужчины. — Я видел всё своими глазами.

Отец Ахта скрипнул зубами и сжал кулаки.

— Даже если так, — прохрипел он, — девчонка не имела права убивать его!

— Если бы не она — это сделал бы я. — Мой голос зазвенел от гнева. — Она ещё ребёнок! Насильники детей не должны жить.

— Не тебе решать, кто должен жить, а кто нет! — вмешался Третий.

Мои губы изогнулись в жестокой ухмылке. И я, и Реквием могли бы поспорить с утверждением старика.

— Ты — чужак, — продолжил он, явно указывая на мое место среди присутствующих. — Ты не знаешь наших законов.

— Зато я вижу, как выглядит ваше «правосудие»! — отчеканил я. — Вы обрекаете на смерть невиновную!

— На её руках кровь, — терпеливо пояснил Пятый. Несмотря на возраст, терпения и здравомыслия у него имелось с запасом. — Она признала вину.

— Она признала лишь то, что убила Ахту. Но это была самозащита.

— Почему мы вообще слушаем этого чужака⁈ — снова вмешался здоровяк.

— Потому что иначе этот чужак зальёт здесь всё вашей кровью, — услужливо напомнил я и холодно улыбнулся.

— Ты не уйдёшь отсюда живым! — огрызнулся отец Ахта.

— Возможно, — не стал спорить я и призвал доспехи и Эгиду. — Как и многие из вас.

Все в зале заговорили одновременно.

— Довольно! — Первый вскинул руки, призывая собравшихся к спокойствию. — Ты готов пролить кровь других ради убийцы? — он уставился на меня с удивлением.

— Ради справедливости, — поправил я. — У меня нет желания причинять вред кому бы то ни было. Но если нет иного способа спасти невинную жизнь…

— Одну жизнь. — Прервал меня Третий. — Разумно ли губить десятки душ ради одной?

— Каждый решает сам, за что ему сражаться. Я сделал свой выбор. Вы можете сделать свой. Тот, кто не поднимет оружия — не пострадает. Даю слово.

— Да он… — здоровяк запнулся на полуслове, когда суровый взгляд Первого обратился к нему.

Убедившись, что больше никто не осмелится встревать в разговор, старейшина сам собирался что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом.

В зал вбежала Ная и встала рядом со мной.

— Я все слышала! — заявила она. Голос девочки звенел от гнева. — Выгнать Шти — все равно, что убить ее. Вы обрекаете ее на смерть!

— Госпожа, — попытался успокоить Наю Пятый. — Эта девушка…

— Ни в чем не виновата! — прервала Ная старейшину. — Если мой друг так говорит, значит, так и есть! Александр не стал бы врать, — она с благодарностью взглянула на меня. — Сейчас он защищает Шти так же, как совсем недавно защищал меня от паладинов. А вы, — девочка обвела тяжелым взглядом всех собравшихся, — ничем не лучше них!

— Госпожа, — терпеливо повторил Пятый. — Мы были бы рады поверить словам вашего друга. Но, поймите, для нас он — чужак. Мы не можем поверить ему.

Ная сжала кулачки, но я отозвал Эгиду и положил руку на плечо дочери воды, после чего обратился к Пятому:

— А если бы на моем месте был кто-то другой? Например, воин из вашего города. Ему бы вы поверили?

— Да, — кивнул старейшина. — Его слово имело бы вес.

— В таком случае, я хочу стать одним из вас.

— Это немыслимо! — отец Ахта решительно шагнул ко мне, но замер, когда лезвие Реквиема предостерегающе коснулось его груди.

— Тебя не спрашивали, — прорычал я. Сдерживать Реквием в этот момент было чертовски сложно.

Первый старейшина сделал знак воинам, и они оттеснили отца Ахты от меня, уведя его в дальнюю часть зала. Разгневанный мужчина успел бросить на меня полный ненависти взгляд, прежде чем нас разделили подошедшие ближе люди.

— Чужак может стать одним из нас. Но для этого следует совершить благое дело.

Благих дел у меня скопилось где-то поровну с глупыми поступками, так что тут проблем возникнуть не должно.

— Я совершил таких достаточно. На Деймосе, Имире и Сурте. — Уверенно произнес я, но Первый покачал седой головой:

— Дело должно быть благим для народа Аиту.

— Чужак спас Дочь воды, — подал голос Пятый. — Он сражался за ее жизнь и убил паладинов. Так сказала она, и никто из нас не может оспорить этого. Я думаю, чужак свершил благое дело.

Второй, Третий и Четвертый переглянулись, после чего согласно закивали.

— Тогда, — Первый приблизился и внимательно посмотрел мне в глаза, — ты можешь пройти испытание. Если сможешь вернуться и принести воду из Источника жизни, станешь одним из нас. Если нет — навсегда покинешь наши земли.

— Или умрешь, — добавил Второй, после чего торопливо пояснил, — не от наших рук, а во время испытания. За долгие годы никому из чужаков не удавалось вернуться.

— Вернуться откуда? — складывающаяся ситуация мне не нравилась, но отступать не в моих принципах.

— Из пещеры меж корней великого древа, — Третий взглядом указал мне под ноги. — Там скрыт Источник жизни, питающий все вокруг.

Пока что звучало все подозрительно просто — спустится в пещеру и набрать воды. Но при этом никто не возвращался обратно долгие годы. Значит, есть подвох.

— Источник кто-то охраняет?

Никто мне не ответил. Первый лишь спросил:

— Ты согласен на испытание?

— Да, — я не колебался.

— Да будет так, — кивнул Первый. — Сегодня ты можешь отдохнуть и подготовится. Завтра на рассвете испытание начнется.

— А что будет с ней? — я посмотрел на Шти.

— Мы продержим ее под охраной ночь и день. — Мягко ответил Пятый. — Если ты вернешься, то сможешь сказать слово в ее защиту. Если нет — мы изгоним ее. Таков закон.

— Таков закон, — повторили оставшиеся старейшины.

— Таков закон, — стройным хором сказали остальные собравшиеся.

Промолчали только мы с Наей. Девочка смотрела на меня с нескрываемой и неподдельной тревогой. Я улыбнулся и ободряюще подмигнул ей.

— Не переживай. Я справлюсь.

— Обещаешь? — с надеждой спросила она.

— Обещаю.

* * *

Не знаю, как по мнению старейшин надлежало готовиться к испытанию, но я просто отсыпался и отдыхал. За день и вечер удалось привести мысли в порядок и быстро уснуть. То ли стресс скопился, то ли усталость, но сон пришел почти мгновенно, как только спина коснулась циновки.

Что снилось — не помню, но проснулся бодрым и отдохнувшим. Когда в дверь тихо постучали, я уже был на ногах и даже успел умыться и перекусить.

— Как только будешь готов, — в своей неспешной манере заговорил из-за двери Пятый.

— Уже готов, — когда я резко распахнул дверь, мой утренний посетитель невольно отступил на шаг, а его охрана взялась за оружие.

— Уверен, что готов? — удивленно спросил старейшина, жестом велев сопровождающим успокоиться. — Еще есть время…

— Быстрее начну — быстрее закончу.

— Как скажешь, — моя уверенность вызвала у Пятого одобрительную улыбку. — Следуй за мной.

В молчании мы спустились по деревянным ступеням к самому основанию древа. Встречные люди провожали меня задумчивыми взглядами — видимо, новость о том, что чужак решил пройти испытание, быстро облетела весь город. Так даже лучше — чем больше народа узнает о том, что у меня все получилось, тем весомее будет мое слово.