— Ты — хороший человек, — тяжелая жилистая рука Пхана опустилась на мое плечо.

— Ты знаешь меня полдня, за которые я едва не убил тебя и твоих детей. — Наверное, моя улыбка вышла более зловещей, чем хотелось бы.

— Это случайность, — отмахнулся охотник. — К тому же, дочь воды доверяет тебе. Посланница духов не назвала бы другом плохого человека.

— Что ж, надеюсь, мне удастся убедить в этом старейшин.

— Я тоже. — Пхан встал и пошел в дом.

Вскоре он вернулся с двумя глиняными мисками. Одну протянул мне.

— Что это? — я принюхался. Жидкость резко пахла водорослями, какими-то тропическими фруктами и травами.

— Настой, чтобы снять усталость и напряжение, — Пхан отсалютовал мне глубокой миской и сделал маленький глоток.

Я последовал его примеру. На вкус настойка представляла собой ароматный и резкий самогон. Не знаю, сколько в ней градусов, но нутро она обжигала сразу же. Впрочем, богатое послевкусие компенсировало изначальную резкость.

— Неплохо, — похвалил я напиток.

Пхан согласно кивнул, и мы выпили снова.

— А на утро голова болеть не будет? Мне, знаешь ли, еще с вашими старейшинами говорить.

— Проснешься бодрым и отдохнувшим, — заверил меня Пхан. — Но потом лучше не пить этот настой пару дней, иначе начнешь видеть то, чего нет.

Полагаю, он говорит о галлюцинациях. Что за травы они сюда намешали? Можно спросить об этом собеседника. Но что даст мне полученная информация? Ничего. Поэтому, после недолгий раздумий, я принял решение довериться Пхану.

Мы допили, после чего отправились спать. Что-то подсказывало мне, что завтра предстоит тяжелый день.

* * *

Я проснулся посреди ночи, сам не понимая почему. Дом Пхана был погружен в тишину. Ничего не нарушало покоя и безмятежности.

Может, стресс не дает мне покоя? Или эта настойка так воздействует на организм? Списав все на сторонние факторы, я заворочался на жесткой циновке, но так и не смог уснуть, хотя хотел.

Что в этот раз не так?

Беззвучно поднявшись, я направился к двери. По пути заглянул в комнату хозяина дома. Пхан и его жена спокойно спали. Сыновья тоже. Ная тихо сопела в комнате Шти, а вот самой дочери охотника нигде не было.

Ей тоже не спится?

Выйдя из дома, я замер и прислушался. Тихое пение ночных птиц, жужжание насекомых, шелест листьев на ветру и журчание воды. Вроде, все спокойно. Но где тогда Шти?

Мой слух различил негромкие всплески. Понятно. Ночное купание. Что же, может, это местный обычай?

Решив не мешать, я собрался вернуться в дом, но замер на пороге. Всплески стали активнее, и к ним примешались голоса. Один принадлежал Шти, другой был мне не знаком. Кажется, какой-то парень, подросток.

Так это свидание?

Усмехнувшись, я лишь утвердился в намерении лечь спать и не мешать молодым, как вдруг в их перешептывании проступило напряжение. Парень заговорил грубо, с нажимом. Шти испуганно что-то залепетало. Сильный всплеск, сдавленное мычание…

Я сорвался с места и побежал к реке. «Светлячок» помчался вперед, разгоняя тьму.

Девушка и парень лежали у воды. Крепкий юноша прижал извивающуюся Шти всем своим весом и пытался заткнуть ей рот рукой. Девушка отчаянно извивалась, но не могла ничего сделать.

— Прекрати! — я грубо схватил его за плечи и отшвырнул в сторону.

Юнец свалился в воду, подняв кучу брызг. Он огрызнулся, прорычал проклятье.

— Ты как? — не обращая внимания на угрозы неудавшегося насильника, я помог девушке подняться на ноги.

За спиной послышались быстрые шаги, сопровождаемые всплесками. Парню явно было мало. Ладно, сейчас добавлю. Я уже собирался отправить горе-любовника в нокдаун, но Шти оказалась быстрее. С грацией дикой кошки она бросилась вперед, встав лицом к лицу с юношей. Тот замер. Короткий нож выпал из занесенной руки, глаза удивленно расширились.

— Эй!.. — я осекся, заметив вытекающую изо рта парня тонкую струйку крови.

Тощие плечи Шти задрожали, она всхлипнула и, с трудом переставляя негнущиеся ноги, сделала два шага назад. Ее руки тряслись, а с зажатого в них ножа капала кровь.

Парень попытался что-то сказать, но издал лишь сдавленный хрип, после чего свалился в воду. Я бросился к нему, вытащил на берег, но он уже не дышал.

— Я… я… — Шти била сильная дрожь.

— Тихо, упокойся, — я обнял ее за плечи. — Все уже кончилось.

Несмотря на эти слова мы оба понимали, что не закончилось ничего…

Я торчал в каком-то зале ожидания с самого утра, когда Пхан привёл сюда дочь и принёс тело убитого. На охотнике лица не было. Мы почти не говорили, а потом, когда стража забрала Шти, он просто низко опустил голову и ушел.

Догнать охотника мне не позволили. Велели сидеть и ждать. Время шло, мимо меня воины провели сосредоточенную Наю. Она улыбнулась мне, и скрылась в одном из залов. Я ждал её возвращения, но девочка так и не показалась до самого начала собрания.

Оно началось уже днём. Когда палящее солнце встало над джунглями, меня позвали в главный зал. Он находился внутри огромного древа. Помимо меня и старейшин, здесь присутствовали значимые для поселения люди. Примерно пять десятков, куда входили главы племён, военачальники и шаманы. Никто не назвал мне их имён. Моего тоже никто не спросил. Судя по угрюмым лицам окружающих, чужаков здесь недолюбливали.

На повестке дня стояло два вопроса: наше с Наей прибытие и убийство Ахта — так звали парня, который хотел изнасиловать Шти.

Стража указала мне на место рядом с напуганной дочерью Пхана. Она дрожала и роняла на пол горькие слезы.

— Всё будет хорошо. Ты защищалась.

Она не ответила, только сильнее сжалась и спрятала лицо в ладонях.

Наверное, следовало сказать что-то еще. Как-то успокоить, подбодрить. Но нужные слова не приходили на ум. Тем временем в центре зала началось какое-то оживление. Пятеро мужчин преклонного возраста в белых одеждах призвали всех к спокойствию.

Это были старейшины. Они не носили имен в привычном для человека понимании. Звали их: Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый. Первым звался самый возрастной из старейшин, а Пятым, соответственно, самый молодой. Хотя, на вид Пятому я бы дал лет пятьдесят, так что молодым его назвать не получалось даже с натяжкой.

Начать старейшины решили с убийства.

— Шти, дочь Пхана, перед лицом духов ответь — ты убила Ахта, сына Чона? — взгляд выцветших глаз глубокого старца с именем Первый обратился к девушке.

Шти всхлипнула и судорожно кивнула.

— Убийство — непростительный поступок, — протянул другой старик в свободных одеждах — Второй. — Ты признала вину. Что ж…

Пятеро старейшин уставились в пустоту немигающим глазами. Они начали слегка раскачиваться под слышимый им одним ритм. Я не понимал ровным счетом ничего, но остальные выглядели так, словно все шло, как обычно.

Повисла напряженная тишина.

— Совет принял решение, — от этих слов Третьего, Шти сжалась, словно ожидая удара.

— Мы изгоняем тебя… — произнес Четвертый старейшина.

— Что⁈ — прервал я говорившего и вскочил на ноги.

Все уставились на меня.

— Мы ещё не закончили, чужак. — Чинно произнёс старик с выцветшими глазами. — С тобой будем говорить после…

— После того, как изгоните Шти? — во мне пылала ярость. — Её хотели изнасиловать. Девочка защищалась!

— Кто может это подтвердить? — холодно поинтересовался Второй.

— Она и я.

— Ваши слова ничего не доказывают, — покачал головой молчавший до этого Пятый старейшина — самый молодой из всех — в его густой шевелюре еще не все волосы окрасила серебром седина. — Она — убийца и не может свидетельствовать за себя. Ты — чужак. Твой голос ничего не значит.

— А Ахта мёртв. Убийство мужчины — воина — непростительный проступок для женщины. — Добавил Первый, и всё согласно закивали.

Я не поверил ушам и глазам.