Мои глаза расширились – ко мне сразу пришло осознание.

– Ты ударила его клинком, а это означало, что он и все, что было на нем, превратилось в пепел, включая то самое ожерелье. Вот так бог был освобожден.

Ничего хорошего в этом не было. Морган была права. Пытаясь освободиться от Оберона, Тесса по неосторожности уничтожила ожерелье. Она была той, кто освободил бога, а это означало…

Вздохнув, я закрыла глаза, а затем быстро открыла их снова, услышав, как сталь рассекла воздух.

– Прости меня, Тесса, – сдавленным голосом произнесла Фенелла, целясь парными кинжалами в лицо бедной девушке. – Кален будет вынужден убить тебя, а я не могу позволить ему это сделать. Это уничтожит его. Мне придется убить тебя самой.

Собравшись с духом, я вцепилась пальцами в почерневший стол. Уже в тот момент, когда Фенелла вошла в паб, я поняла, что не покину этот город живой. В ее серебристых глазах отражалась лишь одержимость и мрачная покорность судьбе. Фенелла не хотела убивать меня, но, насколько она могла судить, другого выхода не было.

– Подожди. – Торин отбросил один из кинжалов и повернулся к Фенелле, закрывая меня своим телом. У меня защемило сердце. Я не заслуживала его сочувствия. – Мы можем вытащить Тессу из города так, чтобы никто не узнал, что она была здесь. Нет никакого смысла в убийстве.

Нив пристально посмотрела на меня, щуря яркие фиалковые глаза.

– О, Торин. Хотела бы я, чтобы это оказалось правдой. Есть причина, по которой мать Кэла обязала его дать тот обет. По мнению Беллисент Денар, тот, кто возвратил богов к жизни, неким образом устанавливает с ними нерушимую связь. Это означает, что пока этот человек жив, мир в опасности. Виновник должен умереть, иначе мы никогда не сможем изгнать богов из нашего мира.

Я сглотнула.

– Устанавливает связь?

– Да, с помощью магии, – кивнула Нив, – чем-то напоминает то, как работает связывающий магический обет, нерушимая клятва. По крайней мере, мы так думаем.

– Ты уверена в этом? – печально спросила я, но тучи в моем сознании рассеялись ровно на столько, чтобы сквозь туман смогло прорасти семя надежды.

– Что ж, Беллисент очень расплывчато рассказывала о пророчестве, – нахмурилась Нив. – Но о взаимосвязи богов и человека, что освободит их, она выразилась ясно. Кто-то установит связь с богом, нерушимую никаким способом, кроме смерти.

– Я не заключала никаких уз, – быстро сказала я, с усилием хватаясь за покрытый сажей стол и пачкая руки. – Однажды я дала клятву Калену, и знаю, каково это – чувствовать магию. Я вообще ничего не почувствовала, когда драгоценный камень на ожерелье Оберона был уничтожен. Ничего, кроме сожаления, но это к делу не относится.

В этот момент Торин повернулся ко мне с надеждой во взгляде, пока Фенелла все еще сжимала кинжалы.

– Да, я пронзила Оберона клинком, но… На самом деле я этого не хотела. Что ж, я угрожала ему, но колебалась. Он вел себя так странно и рассказывал мне о хранилище. – Воспоминания нахлынули, и я покачала головой. – Он начал кричать, а затем, спотыкаясь, двинулся на меня. Это было похоже на то, что его… будто его подтолкнули.

Внезапно дверь паба распахнулась настежь, и в дверном проеме появилась мощная, окутанная туманом фигура Калена. Морган стояла прямо за ним, и в ее глазах плясал странный огонек. Я вздрогнула от того, как она посмотрела на меня.

Но это было ничто по сравнению с бурей эмоций Калена. В его чертах отражались ярость и отчаяние. Сапфировые глаза сверкали. Вокруг нас заклубился густой туман, окутывая комнату так, что я начала задыхаться.

– Кэл. – Торин сдвинулся в сторону, чтобы Кален не мог меня видеть.

Несмотря на выражение его лица, несмотря на то, что он, вероятно, дал нерушимую клятву уничтожить меня, мое сердце все равно трепетно подпрыгнуло. Кален был пугающим и красивым – поглощенный туманом, который угрожал моему существованию, сколько себя помню. Но я любила Калена – каждую его черточку.

– Отойди с дороги, Торин, – приказал он властно. В каждом слове сквозила боль.

Фенелла нахмурилась. Краем глаза она все еще следила за тем местом, где, прислонившись к дальней стене паба, замерла я.

– Тебе не обязательно проходить через это, Кэл. Я могу взвалить на себя это бремя вместо тебя.

– Никто не несет этого бремени. – Голос Калена превратился в рычание. Он обошел Фенеллу и Нив, и его горящий взгляд остановился на моем лице. – Вы что, не слышали? Тесса не убивала Оберона. Он покончил с собой. В том, что произошло, нет ее вины, и она не умрет за то, чего не делала. – Он шагнул ко мне, его тело гудело. – Никто не поднимет на нее руку, включая меня.

Мои колени чуть не подогнулись. Я в смятении уставилась на Калена – не ослышалась ли? Это были те слова, которые я ждала от него, но… конечно, не могло быть все так просто.

– Но твой обет, – сказала Морган, стоя в дверном проеме. – Тесса – та, кто вернул богов, так что…

Глаза Калена сузились, и он резко повернулся к Морган.

– К черту клятву. Тесса не была той, кто вернул богов. Это был Оберон. Он мертв, а это значит, что я наконец-то избавлен от нескончаемой пытки. Главный вопрос в том, кто ты такая, во имя луны?

Мое сердце сжалось, когда Кален, Нив и Фенелла повернулись к Морган. Прямо за ее спиной Аластер встал в стойку, чтобы преградить путь к бегству. Морган вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на меня. Так вот что имел в виду Кален… Я была так отвлечена кометой, смертью Оберона и страхом перед ужасным будущим, что забыла о послании, которое Морган передала нам при помощи ворона.

Оберон планировал перенести Беллисент в тело фейри. И этой несчастной должна была стать Морган. Когда он захватил меня в плен, казалось, что он не довел дело до конца, но…

Что, если он все-таки сделал это? Что, если бы перед нами стояла Беллисент Денар?

– Я Морган Галлах, – сказала она ровным голосом. – И я наконец свободна от контроля короля Оберона над моей жизнью. Как вы осведомлены – он постоянно заставлял меня лгать. Он сам приказал мне послать Калену того ворона, чтобы устроить ловушку. Я не виню вас за то, что вы больше не можете мне доверять, но такова правда. Вы действительно считаете, что он позволил бы мне связаться с Каленом без разрешения?

– Но ты общалась с нами в течение нескольких месяцев. Даже лет, – сказала Нив, склонив голову набок и глядя на бывшую стражницу Оберона.

– Верно, – кивнула Морган. Ее волосы серебрились во мраке. – А потом он узнал, чем я занимаюсь, и запретил мне когда-либо делать это снова.

– Докажи это, – рявкнул Аластер у нее за спиной. – Как звали твою мать?

Морган побледнела.

– Кира.

Фенелла наклонилась вперед и прижала свой маленький клинок к горлу Морган.

– Это слишком просто. Беллисент могла знать эту информацию. Попробуй что-нибудь другое. Что-то, что могла знать только Морган Галлах. Что-то, чем она никогда бы не поделилась с Обероном или его королевой.

Морган отвела взгляд в сторону и зашипела.

Кален подошел ко мне и обнял рукой за спину, притягивая ближе. Его туман окутал меня, успокаивая, но сам Кален не сводил тяжелого взгляда с Морган. Мне потребовались все силы, чтобы не упасть от усталости. Когда я бродила в тумане, наблюдая, как комета проносится по небу, я была готова отдать все, чтобы только увидеть Калена. Еще раз. И вот теперь он был здесь.

– У меня есть идея, – сказала я, напрягшись, когда все взгляды обратились в мою сторону. – Если Оберон все-таки решился воскресить королеву, у Морган на спине осталась метка. Такая же, как у меня, – одноглазый дракон. Это часть ритуала.

Морган улыбнулась.

В выражении ее лица было что-то снисходительное и нервирующее. Хотя, казалось, высказанная идея была не так уж и плоха. Оберону приходилось вырезать на коже будущего сосуда метку и прижигать ее пылью древней кометы. Это создавало магию, которая позволяла осуществить перенос. Если бы Морган была Беллисент, у нее была бы такая метка. Но выражение ее глаз показалось мне неправильным – как будто мы попали прямо в очередную ловушку.