– Пошевелись хоть на дюйм, и эта стрела пронзит твой череп насквозь.

Морган посмотрела на меня в ответ, и в выражении ее лица появилось что-то странное.

– Я рассказала вам чистую правду. Если вы не верите мне, обыщите улицы. Оберона здесь нет, и это не ловушка. Но я могу понять вашу настороженность: все эти годы я была вынуждена подчиняться ему. Так что продолжайте искать.

Я прищурилась. Поскольку Морган – фейри, было невозможно распознать, говорит она правду или лжет. Но что-то в ее словах, как по мне, не сочеталось. Она смотрела на Калена так, будто была охотником, а он – добычей.

– Отойди от Башни Старух, – сказал Кален низким, угрожающим голосом.

– Одна из твоих стражников ясно дала понять, что мне не следует этого делать. Если пошевелюсь, Нив пристрелит меня.

– Нив, – позвал меня Кален через плечо, – обыщи улицы. Торина и Фенеллу возьми с собой.

Я открыла рот, чтобы возразить, но напряжение в теле Калена чувствовалось даже на расстоянии. Из его рук в такт пульсу сочился туман, усиливаясь с каждым ударом сердца. Кален балансировал на краю опасной пропасти, его магия, вероятно, разрывала кожу, отчаянно пытаясь вырваться наружу. Все это подпитывал гнев – требовал незамедлительных действий. Кален всего несколько раз терял контроль при мне, но начиналась эта беда всегда с одного и того же – примерно как сейчас.

– Осторожнее, Кэл, – предупредила я.

Его туман закружился и в момент оборвался.

– Я в порядке, и Аластер останется со мной. Просто уходи.

Нахмурившись, я опустила лук и взяла Торина под локоть.

– Вперед. Пойдем поохотимся за королем-ублюдком.

Торин искоса взглянул на Калена, но затем кивнул и последовал за мной с Фенеллой прочь со двора. Аластер и Кален остались присматривать за Морган. На самом деле я не хотела пропустить ни слова из их разговора – но если Морган лгала и Оберон прятался где-то поблизости… Меня охватило возбуждение, нечто похожее на проснувшийся аппетит. Я хотела быть той, кто найдет его.

После того, как мы завернули за угол, Торин напряженно вздохнул:

– Что вы обо всем этом думаете?

– По-моему, мы в дерьме.

– Ты действительно думаешь, что Оберон мертв? – нахмурилась Фенелла.

Я поджала губы и направилась к ближайшему зданию – покосившемуся старому пабу, который почти не пострадал от пожара.

– Все, что я могу знать наверняка: Морган недоговаривает. Но что именно она скрывает…

Толчком я распахнула дверь и бросила беглый взгляд внутрь темного здания. Мои пальцы сжались на тетиве, когда я заметила вскочившую из-за столика фигуру у дальней стены, дикий взгляд темно-карих глаз. Она оглянулась на Торина и Фенеллу и снова повернулась ко мне. В момент, когда я увидела искаженное ужасом лицо Тессы Бэрен, я уже знала – знала – что каждое слово, сказанное Морган, было правдой.

– Вот дерьмо, – пробормотала я.

– Подожди, послушай, – Тесса подняла руки. – Это был несчастный случай.

– Тесса? – Торин направился к ней – он всегда питал слабость к этой девушке, – но Фенелла выставила руку прямо перед ним, преграждая путь. Казалось, она разделяла мою догадку.

– Давайте все просто остановимся на минутку, – тихо сказала я, кивая Торину в сторону открытой двери. Мы едва покинули внутренний двор, а острый слух Калена мог уловить то, что порой упускала даже я. Мы не могли допустить, чтобы он услышал ее голос, только не сейчас. Пока мы не разберемся во всей ситуации. Если его клятва заставит его действовать…

Губы Торина сжались, когда он понял направление моих мыслей.

– Он бы никогда не причинил ей вреда.

– Я не думаю, что у него есть гребаный выбор, – пробормотала Фенелла.

Тесса побледнела, когда Торин закрыл дверь, надеясь, что наши слова не долетят до оставшихся снаружи. Напряжение пульсировало в моей голове. Правда заключалась в том, что внешне я всегда воплощала спокойствие и уверенность. Я давным-давно научилась скрывать мысли. Я бы взяла ситуацию под контроль и как-нибудь все исправила, – по крайней мере, такой я хотела казаться.

Но в глубине души я понятия не имела, что, черт возьми, мне со всем этим делать.

Если бы Тесса действительно призвала богов, если бы она была той, кто стоял за кометой в небе, то никто не смог бы помешать Калену исполнить свою часть клятвы. Его слова – обещание, данное матери, – были пропитаны древней магией, которую невозможно было нарушить. Никому из нас.

Только сама мать Калена могла противостоять клятве. И, согласно показаниям Морган, она была мертва.

Даже если бы Тесса не собиралась освобождать бога, это не имело значения. Кален был бы вынужден отправиться за ней, дабы уничтожить. И это вполне могло стать последней трещиной в его и без того разбитой душе. Конечно, он никогда не говорил этого, но я могла прочесть правду в его глазах, заметить, как он порой смотрел на Тессу. Возможно, он еще не осознавал этого сам, но он по-настоящему полюбил эту девушку. И если он убьет ее, это уничтожит его самого.

– Теперь я тебя выслушаю, – начала я, когда Торин снова встал рядом со мной и Фенеллой. Та смотрела на Тессу с той же маской спокойствия, что и я. – Догадываюсь, что будет с моим королем, когда он тебя увидит…

– Ты собираешься сказать ему?

Тесса замерла за столом, держась так, чтобы между ней и нами была обугленная мебель. Как будто это могло спасти ее от грядущей атаки. И, черт возьми, возможно, мне придется что-то предпринять. В конце концов, я всегда была верна своему народу и королю. И возьму на себя его бремя, если не будет другого выхода.

– Я еще не решила, что собираюсь сделать. – Я подняла стрелу. – Теперь говори.

Взгляд Тессы метнулся к Торину, и краем глаза я заметила, как он ободряюще кивнул.

– Мы со всем разберемся, – сказал он. – Просто расскажи, что произошло.

А затем Тесса посмотрела на Фенеллу. С ее стороны не прозвучало ни слова ободрения.

– Я знаю, насколько плохо вся эта ситуация выглядит, но что ж… –  Тесса вздохнула. – Думаю, так и есть. Если вам интересно, почему я исчезла, то это потому, что Оберон забрал меня из лагеря, когда мы все спали.

– Не спали, – поправила Фенелла, ее пальцы перебирали кинжалы, пристегнутые к поясу. – Он опоил нас валерианой. Мы так долго были без сознания, что, как передала Боудика, ты была на полпути к Альбирии, когда мы очнулись.

– Это странно, – нахмурилась Тесса. – Валериана вырубила меня всего на час или два.

– Как это возможно? – спросил Торин.

– Я не знаю, – Тесса покачала головой. – Когда я очнулась, я была верхом на лошади, которую Оберон вел сквозь туман. Он хотел вернуть меня сюда, чтобы запереть вместе с ожерельем в склепе под замком.

– Он хотел запереть тебя в склепе? – недоверчиво переспросила я.

– Поразительно, но Оберон изменил свое мнение о богах. – Ее взгляд стал отсутствующим, а челюсть сжалась. – Все это время Оберон точно знал, кем я была – потомком Бога Смерти. И он каким-то образом догадался, что я – гораздо больше, чем когда‐либо Нелли, – страдаю от этой тьмы. Он хотел запереть меня, чтобы я никогда не смогла использовать свои силы во зло. Спрятать меня и ожерелье. – Вздохнув, она закрыла глаза. – Оберон был чудовищем, но… в конце своего пути он пытался все исправить. Я не осознавала этого до тех пор, пока не стало слишком поздно.

Конечно, кое-что из этого я уже знала. Кален доверился всем нам после того, как узнал правду о родословной Тессы. В то время он, казалось, нисколько не беспокоился. Тысячи лет – это очень долгий срок, особенно для смертных. Поколения приходили и уходили, и та сила к настоящему времени должна была ослабнуть. Тесса никогда не проявляла никакой предрасположенности к магии, за исключением того, что она была немного сильнее физически, чем большинство смертных. Но отчасти это можно было объяснить тем, как много она тренировалась, чтобы искать драгоценные камни в недрах Великого разлома.

– Ожерелье – то, в котором была заключена половина силы Андромеды, – Оберон держал на себе, – продолжила Тесса. – Оно было спрятано в его плаще. В момент, когда я подошла, чтобы ударить его Клинком смертных…