Тренер чарбольной команды Сириуса Тарас Лэйкин озабоченно ощупывал пальцем челюсть. Обе его руки были заняты ведерками с леденцами, и, чтобы оценить целость зубов, ему пришлось передвинуть одно из ведерок подмышку. Емкость немедленно перекосило, и через край хлынул леденцовый ручеек. Еще одно — третье ведерко — валялось перевернутым в куче выпавших конфет на полу. Судя по всему, его он тащил, держа в зубах. До того как уронил.

— Чего рты пораскрывали? — пробурчал Лэйкин со сварливостью сидящей на диете женушки, которую супруг поздно ночью обнаружил подле холодильника вооруженной палкой колбасы и истекающим подтаявшими взбитыми сливками куском торта. — Да, запасся на пару часиков. Надо же мне как-то нервы успокаивать.

За спиной мальчишки замаячила смущенная Анис. Она была нагружена маленькими бутылочками с водой, и, похоже, это была единственная причина, почему она еще не дала деру из этого пугающего спортивного зала.

Ойкнув, Анис присела и неловко уместила бутылочки вокруг себя на полу, а затем бросилась помогать Лэйкину собирать леденцы. А точнее, ползала и собирала драгоценное тренерское «успокоительное» только она, а сам тренер просто стоял, сохраняя на лице невозмутимость статуи, ежедневно терпящей смачный голубиный обстрел.

Вслед за Лэйкиным и Анис в спортивный зал проникла Брунгильда. В этот раз ее светлые волосы были скрупулезно зачесаны в тугую конструкцию на макушке, еще более напоминающую гребень динозавра, а вид был вполне бодрый, хоть и заметно скучающий. На поясе широкой кожаной юбки болталось с десяток тонких металлических цепочек, увешанных малюсенькими черепушками. Челюсти черепов были раскрыты, а цепочки выходили прямо оттуда, словно вывернутые наизнанку оголенные позвоночники. Поверх Брунгильда нацепила официальный блейзер Блэк-джека с зеленой мастью бубны — нашивкой факультета Мимозы. В ее руках тоже обнаружились бутылки с водой.

Оглядевшись по сторонам, Брунгильда шумно причмокнула губами, на секунду продемонстрировав крупный ком жвачки во рту, и замерла, остановившись точно за спиной тренера.

— Эй, Шаньян, не поможешь? — Тренер призывно пошевелил пальчиками. — Забери у Брунгильды воду.

— Не могу. — Шани даже голову не подняла, продолжая вчитываться в строчки очередного романа.

— Почему?

— Конфеты трескаете вы, а целлюлит одолевает меня. Ничего не могу поделать, он вжимает меня в скамейку.

— Ленивое создание. — Лэйкин поджал губы, но тут же просиял, когда расторопная Анис приподняла к его лицу вновь наполненное сластями ведерко. — Благодарю. Хоть кто-то готов подсобить немощному старику.

— Я могу и бутылки расставить, — неуверенно предложила Анис, бросая быстрый взгляд через плечо. Отыскав Аркашу, девушка расплылась в улыбке.

— Не откажусь от помощи. — Лэйкин нагнулся и к ужасу Анис вцепился зубами в ручку ведерка. Девушка едва успела вовремя отдернуть руку. — Тафи фк фкафмейфке.

— А? — растерялась Анис.

— Тащи к скамейке, — перевел подошедший Грегори, собирая с пола бутылки.

Потеряв свою часть ноши, Анис бестолково заметалась, не зная, за что ухватиться. Из этого состояния ее вывела Брунгильда, вручив ей половину от своей порции. Несмотря на отсутствующий вид, соседка Ваниль была на редкость собранна и действовала уверенно. Может, поэтому на нее без опаски возложили обязанность по встрече студентов в первый день и переправления их с островка на территорию Блэк-джека? И поэтому Немезийский тоже выбрал ее в качестве помощника, когда занимался метками? И возможно, именно из-за этого ее настолько сильно ценила взбалмошная Ваниль?

— Тьфу! — Тренер разжал челюсти, позволяя ведерку рухнуть на скамью. Паучки, оккупировавшие поверхность, вместо того чтобы в панике кинуться прочь, с энтузиазмом полезли по стенкам ведерка. Лэйкин скинул пару самых ретивых щелчком пальца. — Встретил этих девиц по дороге. — Он ткнул пальцем в сторону Анис. У той от переизбытка всеобщего внимания позеленели щеки — еще чуть-чуть и зацвели бы. — Вот эта, видать, опять пришла спасать Теньковскую. А вот у этой, — палец тренера нацелился на невозмутимую Брунгильду, — помыслы нечисты. Неспроста ведь она здесь у входа ошивалась.

— Поэтому вы взяли и загрузили ее работой, — усмехнулся Грегори, расставляя бутылки с водой рядком вдоль скамейки.

— Тренеру дай волю, и он всех заставит батрачить на себя, — пожаловался Роксан. — И врагов, и соратников.

— Ты, верно, перепутал меня с кем-то. — Лэйкин взял из ведерка загнутый крюком леденец и, надув щечки, сделал большие глаза, сосредоточив в них немыслимо огромную порцию невинного детского очарования.

Джадин, пристально вглядывающийся в состроенную тренером рожицу, почесал подбородок и задумчиво поделился:

— А Котяра прав. Из-за вашего малышкового личика вас хочется побаюкать.

Челюсть Лэйкина поползла вниз, создав непрезентабельную ассоциацию с вылезшим за пределы тарелки расплавленным сыром.

— Ой, нет-нет! — Роксан, паникуя, яростно замахал руками. — Ничего я такого не говорил! Джади чуток ошибся!

— Говорил же. Вчера. — Джадин благополучно пропустил мимо ушей все намеки Роксана.

— Линси... — Тренер улыбнулся. По-доброму. Почти. — Как же я по тебе скучал все лето... По твоим забавненьким умозаключениям. По мордашке твоей глуповатой. И сегодня, обещаю, ты познаешь всю силу моих чувств.

Роксан позеленел, перегнав в экзотичности оттенков даже девушку-жабоньку Анис.

— Кэ-э-эп... — проблеял дикий кот, ища утешения у Грегори.

— Сам нарвался. — Капитан был непреклонен. — Брунгильда, скажи-ка, ты здесь, потому что у тебя какое-то сообщение?.. — Грегори замялся. — От Цельного?

Брунгильда задержала на нем взгляд. Это продолжалось довольно долго.

— Нет. — От нее исходило давящее равнодушие, как от человека, находящегося в курсе темы разговора, но не испытывающего желание принимать в нем участие, и вдруг втянутого в самую гущу.

— Тогда... — Пауза — толчок к продолжению беседы. Грегори оставался надежным старостой не только для своих, но и для студентов других факультетов, давая понять, что выслушает любого, позволит выговориться любому и даже услышит все до последнего слова.

Глаза Брунгильды расширились, выдав новую эмоцию. Она повернулась к Грегори всем корпусом, признавая его своим собеседником. И, судя по всему, ее саму это удивило.

— Сообщение не от Александра. И оно не для старосты Сириуса. — В интонациях Брунгильды сквозила озадаченность. Ведь она вовсе не собиралась ничего говорить тому, кому это сообщение не было предназначено. Однако вот она стоит перед Грегори Рюпеем, старостой чужого факультета, и отчитывается перед ним, хотя и не должна. Но главное, девушка вовсе не чувствовала, что поступает неправильно.

Аркаша невольно улыбнулась. Грегори — поразительный человек. Нет, маг. Он по-настоящему располагал к себе. И не так, как это делала Аркаша в свои темные времена до Блэк-джека — притворяясь и просчитывая каждый шаг. В нем не было ни капли фальши. Его хотелось слушать, ему хотелось рассказать, ему хотелось доверять.

Тонкий девичий пальчик, унизанный металлическими поблескивающими кольцами, указал прямо на нее. Аркаша затаила дыхание.

— Для нее. — Брунгильда, смирившись с незримым влиянием Грегори, отчеканила: — Сообщение для нее. Но это личное.

— Ясно. — Грегори одарил ведьмочку благожелательной улыбкой. — Только не занимай, пожалуйста, слишком много времени. Мы хотим начать тренировку.

Аркаша, теряясь в догадках, последовала за Брунгильдой в сторону выхода. Та остановилась в дверях и прижалась спиной к дверной раме. Аркаша последовала ее примеру, встав в похожую позу напротив.

— Так ты в команде Сириуса, подруга? — Вопрос был задан без какого-либо намека на интерес. Однако безразличие было неотъемлемой частью образа Брунгильды — этакой визитной карточкой или своеобразным способом отгородить себя от излишнего воздействия социума. «Мне все равно, мне все равно, мне все равно» — исходящие от нее флюиды будто несли в себе и это неясное бормотание. Энергичной она показалась лишь раз — в первый день встречи, но и тогда избыток коммуникабельности потребовала от нее временно возложенная обязанность. Конечно, попробуй молча встречать тех же желторотых паникующих первогодок. Тут и гостеприимство надо было проявить, и участие. Но пистолет с блесками все же перебор. Аркаша тихо хихикнула, вспомнив, как она сама при таком радушном приветствии едва не полысела со страху. В общем, какой бы безразличной ни казалась Брунгильда, это вовсе не значило, что она не хотела бы услышать ясные ответы на свои вопросы.