— Не знаю... не знаю... — всхлипывала она. — Не знаю... что делать.

Что-то пушистое коснулось ее уха. Вздрогнув, Аркаша с силой прижала к себе Гучу и зарылась лицом в густоту его шерсти. Слезы текли, не переставая.

— Плачь, — ласково прошептал Гуча, уткнувшись носом в ее шею. — Это хорошо. Это нормально. Плачь столько, сколько хочешь. Теперь никто не запретит тебе делать это.

Наверное, это продолжалось не одно столетие — так показалось обессилившей от слез Аркаше. Весь свой запас, все, что таилось внутри, наконец-то прорвалось наружу. И она стала легкой. Разум обратился пустой чашей, а сама она стала воздушным шариком. Парящей и невесомой.

— Эй, Аркаш, мы, конечно, еще с тобой плохо друг друга знаем, но я буду очень стараться. — Гуча аккуратно завозился в ее объятиях. — И поддержу тебя во всем. Во всех твоих начинаниях. Так что, давай, просто начни.

Аркаша шмыгнула носом.

— Спа... спасибо.

— И разрешаю вытереть об меня сопли, — торжественно провозгласил Гуча, и Аркаша глухо кашлянула в его черно-белую шерстку. — Получше стало?

Девушка неуверенно кивнула.

— И мне. — Гуча облегченно вздохнул. — Прости, что не могу обнять тебя, но ты можешь меня тискать, когда пожелаешь.

Всхлипнув в последний раз, Аркаша закивала, задевая лбом шерстку на голове зверька.

— Вот и ладушки. Хочешь еще воздухом подышать? Одна побыть?

Снова кивок.

Гуча, махнув хвостом, потрусил по дорожке.

— Не дрейфь, доча, со всем справимся. Мы же вместе!

Аркаша проследила за тем, как черно-белый хвост Гучи скрылся за поворотом, а затем медленно поднялась. Огляделась и направилась в сторону белокаменного коридора. С остервенением вытирая рукавом остатки слез, Аркаша шагнула под крышу строения.

Заметив слева какое-то движение, девушка отпрянула, уворачиваясь от предполагаемой атаки.

— Какая-то ты дерганная, Шмакодявка.

У самой стены, прислонившись спиной к колонне, стоял Ровен. Его волосы были собраны в маленький хвостик на затылке. Он был в бордовой футболке и спортивных брюках. Ткань футболки прилипла к груди, обозначая влажные пятна. На шее демона висели наушники, а подошва кроссовок, что были на нем, идеально подходила для бега.

Бег. Значит, Момо тоже не пренебрегает утренней пробежкой.

Вот же угораздило на него наткнуться! С другой стороны, вполне возможно, что это его обычный маршрут, ведь сама Аркаша впервые оказалась в этой части Блэкджека.

Насмешливо улыбнувшись, юноша откинул голову на каменную поверхность, приняв одну из демонстративно расслабленных поз. Убрать колонну-опору, наклонить голову в сторону и можно подумать, что демон, лениво щурясь, возлеживает на мягчайшем из лож.

Закусив губу, Аркаша молча двинулась мимо ухмыляющегося демона.

«Чего это он такую морду лица состроил?»

Внезапно девушку осенило. Резко затормозив, она развернулась к Ровену.

— Ты все слышал?

— Все, — не стал отрицать юноша. Его ухмылка стала шире — под верхней губой мелькнула белизна зубов.

Пульс Аркаши участился. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее слишком эмоциональную исповедь кто-то слышал, а еще хуже — истерику. Но не свезло. Да еще как! Свидетелем оказался демон, которому наверняка приятны человеческие страдания. Не зря же он так премерзко усмехался, сверля ее заинтересованным взглядом.

— Это не твое дело, Момо. — Слезы окончательно высохли, и лишь противное чувство стянутой кожи на щеках продолжало напоминать о постыдной потере самообладания.

Усмешка исчезла с лица Ровена. Оттолкнувшись от колонны, демон шагнул в сторону Аркаши. По восприятию ударила демоническая аура. Пустой желудок скрючился, жалобным урчанием сообщая, что тошнотворный позыв ему сопроводить нечем. С трудом преодолев желание зажать ладонями рот, девушка, судорожно вздохнув, выпрямила спину, с вызовом глядя на приблизившегося.

— Достала со своим «Момо». Я тебе не «персик», — с расстановкой произнес демон, наклоняясь к Аркаше. Два неизменных малиновых локона челки коснулись лица девушки, заставляя на мгновение зажмуриться, и, скользнув по носу, защекотали ее щеку и подбородок.

В этом момент Аркаша ясно ощутила густой аромат. Он окутал ее, прогнав позывы тошноты. В ситуации, когда любой другой бы источал вонь потного напоминания об усердной тренировке, Момо попросту сладко благоухал. Чуть тяжеловатый и сочный аромат персика, будто прорывающийся из только что открытой кастрюли с горячим персиковым компотом.

— Что за привычка подходить вплотную при разговоре? — сдавленным голосом спросила Аркаша, проглатывая слюну и выбрасывая вперед раскрытую ладонь, тем самым заставляя нависшего над ней Ровена отступить на шаг.

— Ты мелкая. — Юноша как ни в чем не бывало отклонился назад и засунул руки в карманы. — И твои волосы вечно пушатся, отчего мне не видно твоего лица.

— Предлагаешь мне заплетать волосы? — недоуменно поинтересовалась Аркаша, растерянно размышляя, а с чего, собственно, они перешли к разговору о волосах?

— Нет. — Не заботясь о приличиях, Ровен широко зевнул и лениво пожал плечами. — Мне удобнее подходить поближе.

— А вот мне неприятно вторжение в личное пространство. — Повысив голос, Аркаша акцентировала внимание на последнем словосочетании.

— Протест услышан, но не воспринят всерьез. — Ровен демонстративно поковырял мизинцем в ухе.

Брови Аркаши сердито подпрыгнули вверх.

— Что ж, тогда предупреждаю заранее: ваше последующее вяканье про «персики» будет столь же старательно проигнорировано. — Девушка глубоко вдохнула и на выдохе выдала: — МО-МО.

Порыв ветра сбросил с плеч отдельные пушистые пряди. Аркаша, не ожидавшая от Ровена столь стремительных движений, попятилась и с силой врезалась спиной в колонну. Сжатые в кулаки руки юноши ударили в каменную поверхность над головой девушки, локти с обеих сторон плотно зажали лицо. Глаза Аркаши расширились от страха, когда демон начал наклоняться к ней до тех пор, пока его лоб не коснулся ее. Едва заметное давление, и затылок девушки ощутил твердость камня.

С испугу Аркаша забыла, что умеет зажмуриваться, поэтому в упор, не моргая, смотрела в глаза Ровена. Он был так близко, что девушка без труда рассмотрела в радужке демонических глаз каждый плавный переход искрящегося рубинового цвета в насыщено багряный оттенок, каждую малюсенькую золотистую искорку у самого зрачка и мимолетные белесые отблески отраженного утреннего света.

— Ты прямо напрашиваешься. Хочешь, чтобы я тебе шею свернул?

Как же вкусно он пах!

Аркаша пыталась сосредоточиться, но воспринимать угрозы от того, кто так благоухал, было сложно. С таким же успехом можно было обещать голодную смерть, при этом тыкая в нос сочным персиком.

— Динь-дон, Шмакодявка. — Локти Момо вдавились в ее голову, вжимаясь в уши. — Что за отупелый взгляд? Игнорируешь меня?

«Тебя уж точно игнорировать невозможно», — посетовала про себя Аркаша и громко сглотнула.

— Нет.

— Жалкий писк. От жалкой девчонки. Значит, жила и трепыхалась для какой-то тетки? Какое примитивное стремление. Какой до жути упрощенный смысл жизни.

— Не твое дело. — Аркаша замотала головой, высвобождаясь от хватки. От его близости ей стало нестерпимо жарко. — Подслушивать чужие разговоры — это подло!

Момо отстранился, но тут же снова навис над девушкой, прижав ладони к колонне по обе стороны от ее головы.

— А выть на всю округу — нормалек, да? Как еще вервольфы не сбежались, приняв тебя за собрата. Хотя они бы очень удивились, вместо чудища обнаружив зареванную слабачку.

— Твои предположения мне до лампочки, — огрызнулась Аркаша и, повернувшись влево, попыталась толкнуть преграждающую путь демонскую руку. Попытка провалилась. Момо встряхнул рукой, толкая ее назад, и Аркаша, падая, навалилась спиной на другую его руку.

— Знаешь, на что это похоже?

— Нет. — Аркаша поспешила вновь прижаться спиной к стене.

— Эта тетка — Захарова, да? — доминировала над тобой. Долго. Очень долго. Ты не можешь без нее. Не умеешь.