— Пока ничего. Жди прибытия его сиятельства. Он точно найдет чем тебе заняться до того, как сюда нагрянет Тайная Канцелярия.

— Есть… — кивнула она, и, развернувшись, вылетела вон из комнаты.

Да, идея сделать из нее марионетку была довольно жестокой, но и поделом — нечего готовить козни против Скалозубовых, спевшись со шпионами из Рейха.

Когда же эта дурочка призналась, что пыталась взорвать бункер с помощью белой Сферы — чего у нее, конечно же, не вышло бы — у Зубра к ней пропала всякая жалость, и он дал Амальгаме полный картбланш.

Насчет инквизиции он приврал. Надо бы, конечно, и вправду сдать ее дружкам Горна, но последний визит представителя Тайной Канцелярии до сих пор снился Василию по ночам.

Ладно, ее судьбу решит хозяин, а у дворецкого и без того дел по горло.

Вдруг снаружи послышался шум двигателей, и Василий вышел в холл. Не успел он подойти к порогу, как двери раскрылись, и в усадьбу вошли Анастасия с Марией и Варварой. Последние две волокли за собой черный мешок.

— С возвращением, а где?.. — сказал Зубр, и тут увидел, что из мешка торчит чья-то нога.

Анастасия вся вспотела, и из-за плеча у нее выглядывал его сиятельство, который был крепко-накрепко привязан к девушке веревкой.

— Ааа… — протянул Зубр, осматривая то, что осталось от Евгения Михайловича. А осталось немного — всего лишь голова и половина торса.

— Василий, я потом все объясню! Меня ни для кого нет! — сказал Евгений, и вся троица побежала по лестнице. — Скажи Амальгаме, чтобы срочно зашла.

Когда дверь сверху закрылась, на ступеньках осталась лежать левая кисть, правое ухо и… нос.

— Это какой-то кошмар, — проговорил Зубр и хотел было подобрать хозяйскую пятерню, но та вскочила на пальцы и забегала по кругу, а потом, подпрыгнув, скрылась в коридоре.

— О, нет! Опять⁈ — раздался женский крик и грохот разбившийся посуды.

Василий покачал головой и пошел вызволять Марфушу. Справившись с хулиганистой рукой, он отправился собирать оставшиеся части хозяйского организма.

Ладно, наверное, мы все же зря так разволновались. Хотя и было от чего — не каждый день я разваливаюсь на части, а потом пытаюсь прирастить конечности обратно!

Стоило мне денек отдохнуть и справиться с бушующими внутри магическими потоками, как утерянные части тела сами встали на места. Правда, от «реабилитационного» периода меня это не спасло — дежурящая у моей постели Варя строго запретила мне даже поднимать задницу с кровати. Она провела рядом со мной почти сутки, и ни в какую не соглашалась уезжать домой, пока я не поправлюсь.

Я же уныло лежал и смотрел в окно. Там, хихикая на всю лицу летала Маша. Ага, именно летала — крылья за ее спиной стали вдвое крупнее и больше не пропадали. Что творила Настя, страшно даже подумать — невооруженный глаз ее просто не улавливал.

Наконец, последний палец прирос к моей руке, и Зубр торжественно заверил Варю, что проследит, чтобы Евгений сохранял постельный режим. Уставшая девушка, погрозив мне светящимся кулаком, удалилась.

Едва за окном затих мотор Костиной машины, который увозил ее домой, как я вскочил на ноги.

— Думаете, что это разумно? — спросил Зубр, когда я набрасывал на себя рубашку. — Или в округе еще остались враги, которые ждут не дождутся, чтобы сразиться с вами?

— Еще бы. И они не ждут, — ухмыльнулся я, кивнув на окно, за которым сверкал бледный диск Нексуса.

Его поверхность уже не помещалась в раме, и с каждым днем лик Пожирателя становился все больше.

— Прикажи дамам собраться у меня в кабинете, — распорядился я, закончив одеваться. — Всем дамам.

— Слушаюсь, — поклонился Зубр, и я шагнул на выход.

Дверь открывать не стал — просто проскользнул в щель. Преград для меня теперь не существовало.

Рэй заглушил мотор и прислушался. Тихо — нексы отстали.

Повезло — он уж думал не оторвется. В дебрях Подмосковья каждый угол кишел потеряшками, сталкерами, ликвидаторами, бегающими Монолитами и еще невесть какой дрянью. Только зазевайся, как из кустов вылетит какая-нибудь инфернальная бестия, чтобы вцепиться в горло и поставить крест на его священной миссии.

Увы, пришлось тайно покинуть усадьбу его сиятельства. Время не ждало, и Нексус тоже, ибо с каждым днем его бледный лик все сильнее нависал над Землей. Если Воин дороги будет прохлаждаться в гараже, мир точно погибнет.

Несколько суток поисков не прошли даром — впереди показались развалины церкви. Рэй сверился с картой, которую пришлось перерисовать по памяти. В процессе он осознал, что оригинал держал вверх ногами.

Теперь все знаки сошлись. Он на верном пути!

Хлебнув бензинчику для храбрости, Рэй вылез из машины и преодолел последние метры отделяющие его от храма. Черные окошки дышали угрозой, но молчали. На остатках креста сидела ворона и отчаянно каркала в небо.

Пожиратель миров нависал над храмом с таким грозным видом, что Рэй покрылся мурашками. Казалось, еще шаг и планета обрушится на него всей своей чудовищной массой, а из-под земли вылезут сотни Монолитов.

Воин дороги рискнул — пролез в окно церкви, вышел в притвор, а затем и в срединную часть. Иконостас располагался впереди, и, как ни странно, сохранился почти полностью. Со стен на Рэя смотрели выцветшие очи святых.

Он перекрестился и осмотрелся. Так, теперь дело за малым. Пан или пропал!

Один облупившийся лик сменялся другим, но пока взгляду не встречалось ничего подобного святому песиголовцу Христофору, за которым Рэй охотился не первый месяц.

— Нет, нет… Не тот… — шептал он, вращая головой. — Где-то здесь… Она должна быть…

Вдруг его как ударило. А ну все это враки, и никакого песиголовца нет в природе⁈ Вдруг святой песиголовец — просто байка, которую умирающий старец Евстафий рассказал, чтобы посмеяться над бедным Рэем?

В конце концов, откуда старому хрену знать об этом в своем богом забытом ските, где даже чайник включить не во что?

Нет! Нет! Не может быть! На этот раз все должно быть верно, и где-то на этой стене висит…

НАШЕЛ!!!

— Значит, Казани больше нет… — вздохнул я. — Попробуй переключиться на другую частоту.

Маша, сидящая на краешке моего секретера, покрутила ручку радиоприемника и настроилась на линию Уфы:

'— … вспышка, и небеса заволокло ослепительным светом! А потом я увидел ангелов!

— Вы уверены?..

— Да-да! Так же четко и ясно, как я вижу сейчас вас. Фронт прорвали, и все заполонили нексы. Мы с парнями было решили, что нам кирдык, и вдруг с небес спускаются они — ангелы! И не парочка, а целая сотня! И взмахнув крыльями, они ринулись прямо на нексов! Мы чуть не ослепли — такой был свет! А когда он потух, все пропало…'

— Давай другую, — сказал я, и Маша настроилась на частоты Волгограда.

«– Что вы имеете в виду под словом 'ничего не осталось»?

— А вот так, ваше благородие! Нихрена там больше нет, прошу прощения! Ни нексов, ни Монолитов, ни города, етить его! Все превратилось в стекло! Вы погодите, только остынет, вы сами можете пойти посмотреть. Увы, похоже, и обоих Осколков тоже больше нету.

— Как могли Осколки просто исчезнуть?

— А вот так! Полагаю, они просто вскипели от чудовищной температуры и испарились. Бог он такой — если возьмется меры не знает. Вон как в Библии, когда он Соддом и Гаморру усмирял. Хлоп, и нету ничего, только соляные столбы! А Волгоград теперь хоть на том свете с фонарями ищи. А Осколки если и собирать, то только из воздуха магнитным сачком. У нас уже пара умельцев этим решила заняться, мол, побегаю немного и накоплю нексорида себе на старость. Только сдается мне, выжили они из ума после всего увиденного… Ну, да и хер с ними со всеми! Зато Господь теперь на нашей стороне. Вот те крест, барышня!'

Маша снова повернула ручку, и из приемника раздалось религиозное песнопение:

«– Да снизойдет с небес Длань Господня, как она уже снизошла на Волгоград, Казань и Уфу, и повергнет она врагов человеческих! Аминь!»