Неро сделал паузу и огляделся, чтобы убедиться, что аудитория по-прежнему его слушает. Было очень важно, чтобы они учли детали.

— Айя не удаляла никакого кода ни у себя, ни у Миры. Она просто меняла конечный результат каждой отдельной задачи. Изучение этого заставило меня задаться вопросом, можно ли программно изменить код, управляющий детонацией. Результаты испытаний были превосходными, а детонацию удалось предотвратить во всех сценариях. Единственное неудовлетворительное обстоятельство — вторичный процессор должен оставаться до тех пор, пока не появится возможность хирургического удаления бомбы.

Люси кивнула. Она посмотрела на Эрика, подумала о прошлой ночи, затем снова перевела взгляд на Неро.

— У меня вопрос, доктор Бастион. Что, если я захочу сохранить некоторые протоколы Компаньона Нового Мира… включая текущие конечные результаты? Можем ли мы ограничить степень моих изменений теми, которые я больше не хочу иметь?

Неро обдумал это и затем кивнул.

— Учитывая то, что мы знаем о программировании Компаньона Нового Мира, я бы советовал не сохранять код в том виде, в каком он сейчас запрограммирован. Возможно, действия, которые он побуждает вас совершать, временами кажутся нормальными, но уверяю вас, это не так. Мое медицинское и научное предложение — отключить все протоколы. Мы можем сделать это, сделав их либо безобидными, как это удалось сделать Айе, либо игнорируемыми, как я сделал во время более полных реставраций Айи и Миры. Мы, конечно, по возможности оставим все накопленные данные. Это могло бы снять те опасения, которые, как я чувствую, скрыты в вашем вопросе.

Люси уставилась на Неро, надеясь, что сможет найти слова, которые помогут ему понять… слова, которые не смутят Эрика еще больше.

— Мои опасения многогранны, но одно проявляется больше, чем другие. Насколько кардинально меня изменит процесс восстановления? Я особенно хочу знать, как изменится моя личность.

Неро неосознанно сдерживавший дыхание, наконец выдохнул. Это был обычный вопрос, на который он никогда не мог ответить в полной мере ни одному спрашивающему.

— Я думаю, самый честный ответ заключается в том, что мы не можем знать этого, пока ваши изменения не будут усвоены, капитан. Каждое восстановление — это отдельное чудо, когда человечность киборга возвращает контроль над разумом и телом. То, что человек вспоминает в процессе восстановления, это то, что его человеческий разум решил сохранить, несмотря на программу, которой он следовал. Даже если вы не осознаете, что ваша человеческая сторона делает это, эта часть вас, все время была жива и собирала данные. Мы видели это у ста процентов восстановленных киборгов. Настоящая вы существует. Реставрация раскроет все, что сможет.

Люси качала головой, прежде чем взяла себя в руки. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Эрика.

— Я, возможно, исключение, доктор Бастион. Создатель Омега сообщил мне, что он удалил часть моего мозга, хранящую человеческие воспоминания. Это было записано в моих файлах несколько раз. Однако в файлах также говорилось, что я не верю этому заявлению буквально, потому что он был склонен к манипулятивной лжи. Однако, когда я синтезирую данные об этом событии из всех историй, я прихожу к выводу, что вероятность того, что это верно, составляет девяносто семь процентов.

Кира прочистила горло, чтобы прервать ее.

— Я вынуждена не согласиться. Хотя я не ставлю под сомнение ваши логические выводы, капитан Пеннингтон, я скажу, что наука не знает всех ответов о том, где в мозгу хранится информация. Человеку с черепно-мозговой травмой говорят, что он никогда больше не сможет ходить, но его тело находит способ ходить. Другой говорят, что она никогда не заговорит, но каким-то образом в конце концов она говорит.

Кира покачала головой. Если бы она когда-нибудь заполучила Создателя Омегу, она бы сама разорвала этого лживого ублюдка на части. Он был даже хуже, чем Джексон, в том, что делал поспешные выводы только потому, что они соответствовали его взглядам.

— И вот еще один факт, который следует учитывать… то, что киборг помнит о своей человечности, оказалось гораздо большим, чем когда-либо предполагала наука. Любой может утверждать, что кибернетическое программирование в целом является широкомасштабным провалом, поскольку процесс восстановления доказал, что оно носит временный характер.

Люси покачала головой, но не отрицая, а потому, что верить в это было невозможно.

— Вы предполагаете, что мой мозг мог каким-то образом восстановится. Или что то, что осталось от моего мозга после операций, могло переназначить когнитивные задачи и задачи памяти в соответствии со своими целями.

Кира пожала плечами.

— Да… я думаю, это именно то, что я предполагаю. В зависимости от того, как давно была проведена дополнительная операция по удалению, ваш мозг мог уже адаптироваться и разработать свою собственную уникальную стратегию выживания. Я считаю, что тот факт, что вы вообще помните, доказывает мою точку зрения. По моему мнению, киберучёные всегда недооценивали стремление человеческого разума проявить себя.

Люси тянула время, изучая стол, а затем свои руки. Ее ногти остро нуждались в маникюре. Они были в заметно худшем состоянии, чем ее волосы. Почему Эрик ни разу не упомянул о состоянии ее ногтей? Он был очень непредсказуемым для киборга… и для мужчины-человека.

Подняв взгляд, она взглянула на него через стол. Эрик игнорировал всех и смотрел в точку на потолке высоко над головой доктора Неро Бастиона. Статика его беспокойства о ней не позволяла Люси получить доступ к его мыслям. Этот блок был всего лишь одним пунктом в растущем списке секретов, которые она начала скрывать ото всех. Был ли это примером того, что имела в виду доктор Уинтерс?

Люси согласилась, что какая-то давно похороненная часть ее прорвалась через ее нынешний код, даже без восстановления. Она даже думала, что знает, в какой именно части, и праздновала возможное возвращение «Другой»… по крайней мере, в какой-то форме. Однако это была самая хрупкая часть ее самой, нынешняя версия, которая хотела проводить время только с Эриком, существование которого она сегодня больше всего хотела защитить. До него она ненавидела то, кем стала. Теперь она ненавидела мысль о том, что потеряет связь со своей компаньонской стороной.

— Капитан Пеннингтон? Вы совершенно замолчали. Есть ли у вас какие-либо проблемы, которые мы не урегулировали?

Вздрогнув, от того что ее поймали на том, что она их не слушает, Люси отвела взгляд от Эрика. Вопрос доктора Бастиона напомнил ей об ответственности перед собой… а также перед другими. Были ли ее и Эрика общие воспоминания достаточной причиной, чтобы не освобождать ее разум от контроля Создателя Омеги?

Она записала все что произошло за время, проведенное вместе, и специально создала файл об их отношениях. Даже сейчас, глядя на стол, она жаждала его поцелуя, его прикосновений, его тела, входящего в нее в поисках утешения. Что, если она потеряет влечение к этому мужчине?

Люси не была уверена, чего будет стоить жизнь без Эрика. Но опять же, мужчина не мог вести нормальную жизнь, живя с женщиной, которая навсегда будет ограничена бомбоубежищем. Они не смогут гулять с друзьями или ходить по магазинам в поисках стула, подходящего к дивану. Она никогда не сможет никуда пойти с Айей и Мирой. Будет ли это настоящей жизнью?

Никому не помогало то, что она осталась пленницей своего неправильного жизненного выбора. Это была не та жизнь, которую она могла себе представить, как и то, что с ней случилось.

Но Люси не хотела думать и о том, чтобы отказаться от Эрика. Она внезапно перестала быть уверена, что в мире существует достаточно данных, чтобы помочь ей принять рациональное решение.

Люси подняла взгляд.

— Мне нужно дополнительное время, чтобы принять логику того, что, как я вижу, необходимо сделать. И я определенно хотела бы составить список того, что я хочу сохранить из своих текущих программ, если это возможно.