Эрик подошел к клетке, где Люси лежала в коме на койке. Он одел ее в ту одежду, в которой она была перед душем, и как мог, высушил ее волосы полотенцем. Он залез рядом с ней на кровать, обхватив ее одной рукой, и лежал так, пока не подоспела помощь. Теперь его чертовка снова оказалась в своем худшем аду, и он ничего не мог сделать, чтобы ее оттуда вытащить. Он предпочел бы, чтобы она ходила, кричала и закатывала истерики. По крайней мере, тогда бы он знал, что она жива.

— Могу я тебе кое в чем-то признаться, Пейтон? Маркуса здесь нет, и я думаю, что у меня произойдет эмоциональный срыв хуже, чем любая истерика Люси, если в ближайшее время я не вытащу себя из этого состояния.

— Конечно. Ты убил кого-то, кого не должен был? — спросил Пейтон, ухмыляясь шоку на лице Эрика. — Я шучу, сынок. Расслабься. Уверен, что ты не сделал ничего непростительного. Ты назвал ее имя, и произошли плохие вещи. Мы разберемся с этим. Подобное дерьмо происходит с тех пор, как Кира впервые меня восстановила. Ты это знаешь.

— Да. Но это еще хуже… по крайней мере, для меня. Я полностью потерял объективность. Не знаю, когда это произошло, но где-то во время этого адского бардака я влюбился в Люсиль Пеннингтон. — Эрик фыркнул, когда его признание лишило Пейтона дара речи. — Да. Я знаю, что означает этот взгляд. Тебе не нужно говорить мне, что это неудачный момент и худший ход на свете. Я думал обо всем этом и многом другом.

Пейтон фыркнул и наконец пожал плечами.

— Похоже, теперь «странно», это новое «нормально», да?

Эрик фыркнул в ответ.

— Знаешь, я думаю, это произошло, когда она прогулялась по всему дерьму в моей голове. Я бы убил людей, чтобы ее спасти, Пейтон. Если бы ты увидел все шрамы на ее теле, ты бы понял, почему я так думаю. И да, я понимаю, что влюбился в ту ее сторону, от которой нам нужно избавиться ради нее самой. Я это понимаю. Я, черт возьми, принимаю это. Но просто хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я чувствую. Вероятно, независимо от того, что произойдет, у меня никогда не будет возможности ей рассказать.

— Я слышу, что ты говоришь, и да, я видел ее шрамы. Я не включил их в протоколы ее задержания, потому что она уже пережила достаточно унижений. Кира все еще злится, но я настоял. С женщиной обращались хуже, чем с любым солдатом, которого мы восстановили до сих пор. Если бы мог, я бы оторвал яйца у любого мужчины, который когда-либо прикасался к ней без ее разрешения.

Эрик вздрогнул и кивнул. Был ли и он в этой группе?

— Что Кира сказала о шансах Люси на восстановление?

— С кибернетической точки зрения вероятность того, что капитан Пеннингтон сохранит что-нибудь в памяти, составляет всего 5.7 процента. Из-за травмы головы ее кибернетическую панель, процессор, логический чип и все компоненты придется восстанавливать с нуля. Неро, конечно, постарается спасти как можно больше сохраненных данных и исходного кода, которые можно безопасно извлечь. Он сделал для Уильяма все, что мог, но мужчина потерял абсолютно все данные за семь лет своей жизни. Уильям сказал, что ему все равно, но я видел, что утрата информации сделала с Кингом. Неизвестное атакует твою человеческую сторону. Это вызывает кошмары и другие необъяснимые наклонности. Так что, я бы предпочел познать свой ад, если это поможет мне сохранить рассудок.

— Поверь мне на слово, Пейтон. Люсиль Пеннингтон лучше ничего не помнить из своей программы компаньона. Она сказала, что у нее есть встроенная система самоочистки хранилища данных. Она была запрограммирована использовать ее после каждого сексуального контакта. Это было сделано для того, чтобы сохранить травматические последствия любого насилия, которому она подвергалась. И из-за которого, она не желала снова заниматься подобной деятельностью. По сути, все, что с ней делали, обычно выбрасывали. Каждый раз, когда она просыпалась из состояния спячки, она попадала в новый ад.

— Злобные ублюдки-ученые, — выругался Пейтон. — Иногда мне хочется, чтобы Кира забыла, что с ней случилось. Возможно, полная модернизация станет для капитана Пеннингтон благословением.

— Да. Это было бы настоящим благословением, — согласился Эрик, тяжело сглотнув, и вспомнив, как она нерешительно объясняла, почему ему следует просто потакать своей похоти.

Пейтон устало вздохнул, не желая рассказывать Эрику остальное. Но это нужно было сказать.

— К сожалению, ее кибернетика — не единственная проблема, с которой сталкивается капитан Пеннингтон. Остается опасным вопрос об оружии внутри нее, которое невозможно безопасно обезвредить. И, как ты узнал на собственном горьком опыте, у женщины его больше, чем мы предполагали. Есть веские причины, по которым ОКН хочет, чтобы ее приговор об уничтожении был приведен в исполнение. Они пока доверяют нам держать ее в безопасности, но я не исключаю того, что они попытались бы взорвать ее при первой же возможности. Она представляет собой худшее из их нарушений против личности киберсолдат. Представь, что подумает мир, если она выздоровеет и когда-нибудь расскажет о том, что с ней сделали.

Эрик снова кивнул. Он тоже об этом думал.

— Я думаю, что ОКН были бы еще счастливее, если бы нас всех уничтожили вместе с ней. Мы все в опасности, особенно здесь, в этом изолированном месте. Одна ракета малой дальности решила бы множество проблем ОКН. У Неро есть система предупреждения о приближении ракет, подобная той, которую можно найти на военных базах, и это для нас хорошо. Некоторым из нас, возможно, удастся выбраться отсюда достаточно быстро, чтобы остаться в живых.

Эрик немного походил, затем остановился. Устало вздохнул.

— Мне жаль, что я втянул вас всех в это, Пейтон. Она хотела уйти со мной… настояла на этом. Но мы можем отвезти ее обратно, если так будет безопаснее. В таком состоянии Люси этого даже не заметит.

— Я рассказал это все не для того, чтобы еще больше тебя напугать. В любом случае, наше участие было неизбежным, — заявил Пейтон. — Сейчас нам предстоит разобраться с тем, что происходит, но я не хочу продолжать зацикливаться на том, что мы не можем изменить. Нам нужен ментальный перерыв, чтобы сохранить остроту наших чувств. У Неро в кладовке осталось пиво? Я хочу пить.

Эрик оцепенело кивнул, не зная, как он сможет заставить себя пить или есть без Люси, сидящей напротив него за столом. Он никогда больше не откроет пиво, не думая о том, как она это для него делает.

Эрик повернулся и посмотрел на человека, который был не только другом, но и отцом. Его мать была еще жива, но отец умер, когда он служил кибермужем. И, скорбя по этому поводу, его мать снова пережила утрату.

Эрик посмотрел на Пейтона, который смотрел на него и ждал, когда он возьмет себя в руки. Иногда казалось, что боль и потеря были его единственной реальностью. Он просто не мог себе представить, что потеряет Пейтона и Киру. Не так давно он чуть не потерял Маркуса, и это убило бы самую большую и, возможно, лучшую его часть. Теперь он потеряет Люси… либо из-за ее восстановления, либо из-за смерти. Это было то, с чем он не мог бороться. У него не будет передышки от боли ее утраты. Так что, нужно просто разобраться… все, что он мог сделать, это решить проблему.

— Давай, капрал. Можешь всплакнуть за кружкой пива, и я никому не скажу. Но я точно знаю, что поглядывание на эти клетки сегодня вечером ничего не изменит.

Эрик опустил взгляд и кивнул.

— Да. Я это знаю. Думаю, я готов идти. В любом случае я хочу поговорить с Неро. Если он расшифровал программу компаньона, мне нужен шансе ее просмотреть. Люси мне много рассказала о том, как это работает. Возможно, я смогу помочь Неро и Кире в этом разобраться.

Эрик вздрогнул от резкого давления, когда Пейтон хлопнул его по спине, чтобы показать свое одобрение. Острая боль напомнила о том, как ему ввели транквилизатор. Было странно, что просто услышанная правда могла так сильно ранить.

Глава 9

Они вчетвером сидели за довольно приличной по меркам Эрика восстановленной едой, но ел только Пейтон. Кира отпила чай и уставилась в пространство. Эрика нисколько не обнадежило молчание ученого. Он сосредоточил свои блуждающие мысли на настоящем и направил все внимание на Неро, который начал говорить.