— Я думал, твоя семья предпочитает родину «отморозь свою задницу», — тихо заметил я.

Его шаг остановился, и на секунду в воздухе повисло напряжение, неведомая эмоция пробежала по его лицу. Он повернулся ко мне лицом, его взгляд впился в меня.

"Что?" — спросил я, когда он странно посмотрел на меня.

«Большую часть времени я провожу в Калифорнии». Меня охватило удивление, за которым сразу же последовало воспоминание. Иисус Христос.

— Я помню, где видел тебя раньше, — пробормотал я, нахмурив брови. Это был очень краткий момент. В ресторане Константинополь. «Я встретил тебя там в ресторане. Как я мог забыть?"

— Ты мне скажи, — ответил он. «Мое эго, конечно, ранит то, что я такой незапоминающийся».

Мой взгляд задержался на нем, и мои губы изогнулись в улыбке. «Твое эго кажется нетронутым».

Уголки его губ приподнялись, и в моем животе порхали бабочки.

— Теперь можешь идти, — приказал Константин Яну, твердо стоявшему у ворот. «Я буду держать ее в безопасности в своем собственном доме».

Ян не двигался, пока я не посмотрел в его сторону. — Я позвоню тебе, Ян. Иди, проведи день со своей семьей».

"Ваши братья-"

«Оставь моих братьев мне». Затем я улыбнулся, чтобы смягчить свое требование. "Вперед, продолжать. Мне здесь хорошо». Я подождал, пока он уйдет, прежде чем продолжить: «Значит, экскурсия по дому твоих предков?»

Я не думаю, что кто-то из нас хотел говорить о наших братьях. Он обхватил мою руку своей и потащил в свой дом. Затем, к моему удивлению, потайная дверь открылась, и он повел меня в темный коридор.

«Я здесь в безопасности?» Я пошутил, оглядываясь по сторонам, когда дверь за мной закрылась. «Или это экскурсия по тайным ходам?»

«Я хочу, чтобы вы знали всю подноготную этого места», — объяснил он. — Кроме того, это самый быстрый путь в спальню.

Пламя наполнило мой желудок трепетом, и мое сердце замерло. Взгляд Илиаса наполнился тьмой, волнующей и поглощающей. Жар в его взгляде соответствовал огню, горящему в моих венах.

Я играл с огнем. Мы оба это знали, но упрямая часть меня хотела посмотреть, как долго я смогу играть, не обжигаясь.

По правде говоря, я хотел быть здесь ради него. Намеренно или нет, Илиас был рядом со мной, когда мне было больно. Он вытащил меня. Так что, возможно, я смогу помочь ему почувствовать себя хорошо сейчас, пока ему больно. Я взяла его руку в свою и сжала, пока он продолжал идти по секретному проходу, пока мы не достигли потайного входа в спальню.

Он прижал меня к своей груди, крепко сжав, но я не возражала. Мне нравилось, как его твердое тело прижалось к моему. Платформа крутила нас вверх и вверх, но все, на чем я мог сосредоточиться, это его твердое, красивое лицо.

В тот момент, когда он остановился, мы были внутри комнаты, и я неохотно сделал шаг назад, уже скучая по теплу его тела. Мои глаза скользили по огромному пространству.

С другой стороны была закрыта черная двойная дверь, которая была нашим обычным входом сюда. В комнате доминировала большая кровать. Самый большой, который я когда-либо видел. Декор был мужским, повсюду черные и золотые тона. Черная лепнина на фоне белых стен. Зеркало на фоне черного потолка. Огромный черный кожаный секционный диван, занимавший гостиную, соединенную со спальней, напротив массивного телевизора с плоским экраном, который, казалось, уходил в стену.

Затем — черный лакированный бар, в котором было больше выпивки, чем в некоторых местных барах.

Дразнящий. Заманчиво.

Выработать привычку было легко. Бросить эту привычку было не так легко, как приобрести. Всего лишь дуновение этого, и у меня потекли слюнки.

Но потом меня осенило. Я не выпил ни капли алкоголя со времен России. Я наслаждался этим откровением и надеждой, которая расцвела вместе с ним. Может быть, я не пал так низко, чтобы превратиться в алкоголика. Честно говоря, я не испытывал к этому тяги. Скорее всего, их заменили на вкус Илиаса.

Одна зависимость сменилась другой.

Я покачал головой. Нет, это неправда. Это было просто исцеление.

— Что у тебя в этой красивой головке? Голос Илиаса позвал меня. Я медленно обернулся и обнаружил, что он стоит, прислонившись к белой колонне, с руками в карманах безупречного дорогого костюма.

Впервые я позволила своим глазам взглянуть на него с ясным умом. Я действительно принял его и впервые вижу сходство между Адрианом и Илиасом.

Не в их внешности. Зеленые глаза и темные волосы Адриана сильно отличались от темных глаз и еще более темных волос Илиаса. Но это было в их скулах. Их рты. То, как они оба нахмурились. Даже некоторые манеры.

«Этого не может быть», — прохрипел я, ему или себе, я не знал. «Это было бы безумием».

«Что безумия?» он потребовал знать.

Я покачала головой, не желая рассказывать ему эти мысли, которые отказывались покидать мой мозг.

— Ничего, — пробормотал я. «Мне просто жаль, что тебе пришлось пройти через это». Я нервно закусила нижнюю губу. Никому из нас не было бы никакой пользы, если бы мы избегали разговоров о Максиме. «Потеря брата».

Максим, возможно, и был сумасшедшим, но он все равно был его братом. Я любил своих братьев, несмотря на все их недостатки, так же, как они любили меня.

— Хотите что-то узнать, Татьяна? Я не был в этом уверен, но тем не менее кивнул.

Нить, которая образовалась между нами, не была нормальной. И не регулярный. Я продолжал говорить себе, что мы всего лишь две души, утешающие друг друга. Он вытащил меня из моего горя. Я бы отплатил тем же. Но нить каким-то образом натянула мои струны и стала крепкой, как цепи.

И все же я не чувствовал себя пленником.

— Я бы сам убил своего брата, если бы это означало, что ты добровольно придешь ко мне. Холодный тенор его голоса не соответствовал аду в его глазах. Это сделало его слова более действенными. Это вызвало у меня вспышку паники.

— Э-это временно. Д-связь, — заикаясь, пробормотал я. Боже мой, я ни разу не заикался. Мне не следует играть с огнем. Илиас хотел и требовал брака. Ведь он пошел за этим к моим братьям. Меня все еще бесило то, что он не удосужился спросить меня, чего я хочу. Это была моя жизнь, и ничья больше.

От меня не ускользнуло, что произнесенные слова сделали меня лицемером. Я хотел постоянства. Моя собственная семья. Мои собственные дети. Оказалось, я слабая женщина, поддавшаяся похоти и желаниям. Тем не менее, интенсивность его взгляда вызвала у меня страх. Почему? Я не знал. Или, может быть, я не хотел знать.

«Просто временно?» Голос Илиаса упал до опасного уровня. «Что, черт возьми, это значит?»

«Это означает именно то, на что это похоже. Это просто… временно. Мои слова дрогнули из-за бури, собиравшейся в его глазах. По моей коже пробежали мурашки. Я проигнорировал это. «Поймите одну вещь. Мои братья не определяют мою судьбу и то, что я буду или не буду делать. Так что да, это временно, пока я не решу иначе».

Его челюсть щелкнула. Его глаза потемнели до угольков.

«Временно», — повторил он.

Связки на шее заметно натянулись. Напряжение было настолько сильным, что я чувствовал его вкус на языке.

— Да, — выдохнул я. «Ты такой лжец и трус», — издевался мой разум, но я тут же заткнулся. Кроме того, я хотел донести эту мысль до Иллиаса. Если бы он чего-то от меня хотел, ему пришлось бы обсудить это со мной.

«Ничто в нас не временно!» Сила его ответа заставила меня замолчать. Его гранитная маска треснула, обнажая мучения под ней. «Никому больше не разрешается прикасаться к тебе снова». Каждое слово сопровождалось еще одним шагом, и это приближало его ближе, пока мы не оказались лицом к лицу. «Никто другой не имеет права вас рассмешить». Тепло его тела охватило мое. «Никто другой, кроме меня».

Его голос понизился, стал прерывистым. Это питало мое прерывистое дыхание и бьющееся сердце. Кровь стучала в ушах. Наши взгляды встретились. Так близко я мог видеть оттенки золота в его глазах. Это напомнило мне мерцающий свет во тьме.