Мои косички повредили кожу головы. Саша попытался это сделать и чуть не оторвал мне череп, но теперь я боялся их вытаскивать. Он мог бы попытаться их исправить. Моя пятилетняя голова снова не выдержала его рук, укладывающих мои волосы.

Я почесал кожу головы, надеясь хоть немного снять напряжение.

«У меня волосы выпадут», — проворчала я. — И во всем этом будет виноват Саша.

Лед яростно ударил по окнам, что соответствовало моему собственному разочарованию. Я прижал руку к холодной стеклянной двери. Именно тогда я заметил приближающуюся папину машину. Он мчался по дороге к дому, как будто дьявол преследовал его по пятам, пока не остановился.

Я начал стучать в окно. Папа вышел из машины, но я не обратил на него особого внимания. Папа меня не любил; он всегда хмурился, когда смотрел на меня. Когда я увидел знакомую высокую фигуру с широкими плечами, возвышающуюся даже над папой, я сильнее ударил по стеклу.

Голова Василия медленно повернулась в мою сторону, и наши глаза встретились.

Я усмехнулась, подпрыгивая от волнения. Он подарил мне ту теплую улыбку, которую приберегал только для меня. Ну, и Саша тоже, но в основном я, потому что Саша был непослушным и смутьяном. Это были слова Василия, а не мои.

Спрыгнув с подоконника, я бросился через комнату в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как входят Папа и Василий.

— Василий, — завизжала я, подбежав к нему и бросившись в его объятия. Папа направился в свой кабинет, ни разу не остановившись, чтобы поприветствовать меня. Я тоже не обратил на него никакого внимания. Трудно было думать о нем как о своем папе, когда Василий и Саша все делали за меня. «Где ты был так долго, Василий? Я скучал по тебе."

Мой старший брат без особых усилий поднял меня на свои большие плечи. «Ты только что видела меня сегодня утром», — поддразнил он.

«Ты ушел до того, как сделал мне прическу», — отругал я его.

— Кажется, ты справился, — заметил он. «Мне нравятся твои косички».

— Саша их сделал. Держась за волосы Василия одной рукой, я снова потянулся к своему скальпу. «Они повредили мне голову».

«Он должен помнить, что ты девочка». Он обернулся, и именно тогда я заметил его. Высокий, смуглый незнакомец с зелеными глазами, как свежая весенняя трава. «Татьяна, это мой друг Адриан».

Я уставился на высокого мальчика. Может быть, мужчина, я не знала. Адриан. Я много слышал, как его имя упоминалось, но никогда с ним не встречался. Папа доверял ему, но Василий не любил никого водить вокруг меня. Только семья и охрана, которые были рядом с ним с тех пор, как он был мальчиком. И он тоже отказался оставить меня с ними наедине.

— Привет, кроха, — поприветствовал меня Адриан.

Я мгновенно выпрямился. «Я не крошка!» — недостойно возразил я. «Я Татьяна Николаева».

Он усмехнулся. — Ты не говоришь.

Я бросил на него взгляд, но прежде чем я успел сказать что-нибудь еще, Василий прервал меня. «Сестра, ты так крепко сжимаешь мои волосы, что собираешься вырвать их. У меня болит кожа головы».

«Теперь ты знаешь, каково это, когда Саша делает мне прическу», — огрызнулась я.

На мгновение воцарилась тишина, и коридор взорвался их смехом.

С того дня Адриан всегда был рядом. Но даже ему не разрешили остаться со мной наедине. Не очень долго. Даже когда мы с Адрианом стали единым целым, Василий не был в восторге. Однако в конце концов он позволил мне сделать свой собственный выбор.

Может быть, у Василия было что-то еще? Была ли работа Адриана поставлена на передовую?

Прижав руку ко лбу, я поискала в своих воспоминаниях что-нибудь, что он мог сказать. Для каких-либо признаков того, что он был в беде. Однако ничего не пришло. Абсолютно ничего. Адриан хорошо постарался отделить свою работу от нашей личной жизни.

Каким-то образом наша личная жизнь превратилась в темную комнату без окон. Никто не знал, что мои отношения с Адрианом постепенно ухудшались. По крайней мере, я так не думал.

Моя память вернулась к дню аварии. Прямо перед тем, как мы покинули вечеринку, я заметил ссору Василия и Адриана. Возможно, мои братья знали, что наш брак в беде.

— Это чушь, — прошипел Василий, повернувшись ко мне широкой спиной. «Как, черт возьми, ты это случайно записал?»

Алексей и Саша не сводили глаз с Адриана. «Где документы?» — спросил Алексей холодным голосом.

— Лучше придумай их, засранец, — хмыкнул Саша. "Сегодня."

Саше пора было перестать называть всех ублюдками.

Нажмите. Нажмите. Нажмите. Мои каблуки щелкнули по полу, когда я приблизился к ним. Я мог сказать момент, когда все поняли, что я нахожусь в пределах слышимости, потому что разговор прекратился. Последовала тишина.

Возможно, я был единственным слепым. Все знали что-то или все, а я ходил, не обращая внимания.

Я тихонько усмехнулся. Наша личная жизнь.

Когда у нас все пошло боком? Было ли это причиной напряженности в последние несколько месяцев? Возможно, я пропустил признаки, которые были там все время. Если бы я обратил более пристальное внимание на то, что происходит вокруг нас, а не предъявлял ему требований, смог бы я увидеть знаки? Возможно, я мог бы спасти его. Мы могли бы исправить ситуацию вместе.

И Адриан все еще будет здесь. Он все равно будет у меня. У нас будет возможность будущего.

Боль, острая и яростная, схватила меня за горло. Это царапало мое сердце. Это ударило по нему. В ушах звенело, обморожение распространилось по груди, и я задыхалась. Я сильно заморгал, когда из меня вырвался тихий рыдание. Я прижал рот ладонью, чтобы заглушить его.

«Мне бы хотелось, чтобы ты сказал что-нибудь», — я поперхнулась от этих слов, но слез все еще не было. "Что-либо."

Я прижал ладонь к холодному камню. Возможно, его дух покоится здесь, но не тело. Пепел. Мой муж превратился в пепел. Я бы все отдал, чтобы помнить о том, что произошло.

Меня пронзила мучительная боль. Напоминание о том, что у меня никогда не будет возможности попрощаться как следует.

Я вытащил телефон и набрал номер. Я часто приходил послушать его голосовую почту. Слишком много, чтобы быть здоровым.

Включился автоответчик, и мое сердце остановилось. «Номер, который вы набрали, отключен».

— Нет, нет, нет, — пробормотал я, глядя на экран. Возможно, я набрал неправильный номер. Поэтому я набрал номер еще раз. Такой же ответ. «Номер, который вы набрали, отключен».

Мое сердце замерло. Это должно было случиться. «Чертовски эффективные люди», — выругался я, хотя, по правде говоря, это было неэффективно. Прошли недели.

Я завершила разговор и сунула телефон в карман платья. Слава богу, они сделали платья со потайными карманами.

Ветер усилился, и я вздрогнула, обхватив себя руками. Мой взгляд скользнул по группе надгробий, окружающих мавзолей. Мое внимание привлекло еще одно посвящение.

Здесь лежит Роза. Моя роза.

Со сломанными шипами.

Долг выплачен, но не погашен.

Черная роза и ядовитый шип.

Адриан всегда называл свою мать розой. Мне показалось это странным, но потом мои братья называли нашу мать «сукой-психопаткой», так что кто мне такой, чтобы судить. По крайней мере, слово «роза» звучало ласково. Я еще раз прочитал посвящение.

Это было совпадение; так должно было быть. Больше никто не знал об Адриане и прозвище его матери. Даже мой лучший друг. Определенно не мои братья. Я искал дату рождения и смерти, но ее не было. Просто это загадочное стихотворение или, может быть, послание, вырезанное на простом надгробии.

Покачав головой, я перевела взгляд на место отдыха Адриана и нахмурила брови. Потом я понял. У них была тема. И все же я знал, что у Адриана здесь нет семьи.

Мы, семья Николаевых, были его семьей. По крайней мере, я так думал.