— Мой отец любит только себя и готов пожертвовать кем угодно, включая своих детей или жену, ради собственной выгоды и жадности, — трудно было поверить, что отец или кто-то еще может быть настолько эгоистичен. Мне так повезло с моей семьей. Почему хорошим женщинам всегда достаются самые дерьмовые мужчины?

— Наверное, твоей маме было тяжело, — сказала я с тяжелым вздохом. Я знала, что моей маме тяжело.

— Да, это было. Отсюда и ее проблемы с алкоголем.

— Был ли их брак организован или что-то в этом роде? Она кажется довольно молодой.

— Нет, она влюбилась в него, к большому разочарованию моего дедушки. Но, по крайней мере, он был достаточно умен, чтобы связать все ее состояние так, чтобы мой отец не смог заполучить его. Ей пятьдесят девять. Моему отцу уже за семьдесят.

Мой новый муж рассказывал мне о своей жизни, но я все еще чувствовала себя слепой, как летучая мышь.

— Хммм, это довольно большая разница в возрасте, — пробормотала я.

— А что насчет твоей мамы и Бенито? — возможно, он давал мне крохи информации, чтобы получить информацию о моей маме. — Нелегко жить с кем-то вроде Бенито Кинга.

Это было преуменьшение.

— Моя мама не алкоголичка, — сказала я, хотя, если быть честным, я бы в любом случае не знала. Я очень мало знала о своей матери, только то, что мне рассказывали бабушка и папа на протяжении многих лет. — Честно говоря, я не часто видела свою маму, когда росла. На самом деле я ее почти не видела. Но я люблю ее, и она любит меня. Это все, что имеет значение.

Моя мать многим пожертвовала ради меня, и меньшее, что я могла сделать, — это показать ей свое уважение и любовь. У нее было и то, и другое, и я никогда не откажусь от нее. — Этот мужчина… Бенито Кинг, он высасывает из нее жизнь, — прошептала я в признании.

Наступила тишина, мое сердце сжалось в груди. Боже, мне хотелось кричать и кричать, умолять о помощи. Я ползала на коленях и умоляла кого угодно устранить этого человека и спасти мою мать.

Глубокий голос Нико отвлек меня от моих мыслей. — Ты не похожа на свою маму, — констатировал он очевидное.

— Нет, — у меня на языке вертелось сказать, что я похожа на своего отца, но я остановилась. Это был мой стандартный ответ на протяжении многих лет. Хотя с этим человеком у меня было ощущение, что он все видит насквозь. Он видел его на видео раньше и мог бы сказать, что я совсем на него не похожа.

У моего отца, или человека, который меня воспитал, были темные волосы и глаза, но совершенно другого оттенка, чем у меня, и наши черты лица были разными.

Мы молчали всю оставшуюся дорогу, пока не подъехали к воротам, территории, окруженной высокими заборами и деревьями, создавая впечатление, будто мы въезжаем в темный лес.

Охранник, должно быть, узнал машину, потому что ворота сразу же отъехали вправо, открывая нам проход. Мы ехали некоторое время, пока не вышли на поляну, и у меня чуть не отвис рот.

В конце большого участка стоял ухоженный газон с тщательно продуманной усадьбой, освещенной изнутри и снаружи и сияющей вдалеке. Мраморная парадная лестница каскадом спускалась перед домом, придавая ему царственный вид. Дом был массивным, вероятно, десять особняков на острове Гибсон, вместе взятые, были бы меньше, чем это место.

— Ты живешь здесь? — спросила я в шоке.

— Добро пожаловать домой, Бьянка.

Он не мог жить здесь один. Это чертово место было огромным. Не огромный, но массивный.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не живешь со своими родителями, — пробормотала я.

— Нет, только я. Теперь будем только мы.

— Твой чертов счет за электричество должен быть астрономическим, — я поерзала на своем месте, глядя на массивное поместье. Повернув голову в его сторону, я снова покачала головой. — Ты, черт возьми, начислил проценты и наговорил мне всякой ерунды насчет этих денег, а ты живешь здесь .

— Думаю, мы оба знаем, что дело не в деньгах, — сказал Нико хрипловатым голосом. Машина остановилась.

— Тогда о чем же речь? — я спросила его тихим голосом. Я не особо надеялась, что он ответит.

Тяжелый вздох пронесся по салону машины, и он провел рукой по густым темным волосам.

— У меня была младшая сестра, — моя голова резко мотнулась в его сторону, и я задержала дыхание, ожидая, пока он продолжит, наблюдая за ним. — Она была лучшей частью нашей семьи. Она любила искусство, балет и танцы. Она провела много времени, путешествуя между Майами, Балтимором и Нью-Йорком со своими тремя галереями, — у меня было ощущение, что у этой истории не будет хорошего конца. — Бенито Кинг, как известно, берет то, что хочет. Учитывая богатство моей матери и накопленный мною бизнес, он не мог заманить нас в ловушку соглашения для нее. Но, как я уже сказал, мой отец жадный, эгоистичный и глупый. Он был способом Бенито заполучить Николетту. Они торговали. Николетту за кусок несовершеннолетней задницы, который на той неделе хотел мой отец.

Меня пронзила дрожь отвращения к его презренному отцу и Бенито. Боже, я не могла думать об этом человеке как о своем отце. И его отец был не лучше. Они оба заслужили смерть.

— Боже мой, — выдохнула я. У меня было предчувствие, к чему это приведет.

— Я путешествовал и решил зайти в одну из ее галерей, чтобы увидеть ее, — его голос затих. — Я нашел ее в одной из ее галерей, истекающую кровью. Ее жестоко избили, изнасиловали несколько мужчин-садистов и оставили истекать кровью на полу. Я привез ее домой, но…

Я протянула руку и взяла его руку, сжимающую руль, побелевшими костяшками пальцев, и переплела наши пальцы. В его голосе была боль и мука, и мой гнев рассеялся, сменившись состраданием. Никто не должен терпеть такую жестокость.

— Мне очень жаль, — прошептала я. Он пытался сдерживать свои эмоции, но я видела, как сильно он заботился о своей сестре. — Она этого не заслужила. Никто не заслуживает.

— Ты бы ей понравилась, — добавил он, нежно поглаживая большим пальцем мою кожу.

Я сглотнула. — Мне бы она тоже понравилась, — тихо прохрипела я. Бенито был сумасшедшим-садистом. От этих слов мой желудок скрутился узлами. Моя мать была с ним двадцать шесть лет. Я даже не могла представить, что она пережила. — Нико… — начала я, но не знала, как это сделать. Потом я струсила. Я не могла рассказать ему об устройстве моей семьи. — Но как я во всё это ввязываюсь?

Он поднял наши переплетенные руки, его губы мягко коснулись каждого костяшки. — Сегодня наш медовый месяц, — тихо проговорил он, его губы обжигали мою кожу. — Мы заслуживаем того, чтобы наслаждаться этим. Ты, моя жена… — я тяжело сглотнула, увидев напряженность в его глазах. — … заслуживаешь всего самого лучшего.

По моему телу пробежала дрожь. Боже, мое тело уже закололо от потребности в нем. — Пойдем, любовь моя. Я хочу перенести тебя через порог.

Он вышел из машины прежде, чем я успела сказать еще слово, и подошел, чтобы открыть мне дверь машины. Протянув руку, он помог мне выбраться из этого, и, несмотря на мое недоверие и предварительный гнев на этого человека, его признания во время поездки на машине заставили меня увидеть его в другом свете. Он был заботливым и защищающим братом, который слишком рано горевал из-за потери, причиненной жестоким человеком.

Да, он мог быть безжалостным, но он был человеком обстоятельств. Учитывая его воспитание и жестокость, свидетелем которой он стал, неудивительно, что он мог быть ошеломляющим и пугающим. Но он оказался не так плох, как я думала поначалу. Он был защитником и был лучшим человеком, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо встречала.

— Нико? — тихо пробормотала я, встретившись с его влажным каменно-серым взглядом. — Ты… ты гораздо лучший человек, чем твой отец. Или Бенито. Или любой другой мужчина, которого я знаю.

Я не могла не восхищаться его решимостью и силой. Он был защитником своей сестры и винил себя в неудаче. Я стояла рядом с ним, все еще в свадебном платье, его сильное, твердое тело возвышалось надо мной, и я не могла не любить его сильную фигуру. Я никогда не видела человека, который так хорошо выглядел бы в костюме. Я бы солгала, если бы сказала, что он мне не нужен, и я подозревала, что он знал. Он был слишком проницателен и, вероятно, распознал сообщение моего тела еще до того, как я смогла его обработать.