Этого было недостаточно. На кратчайшую секунду я задумался о прекращении заговора мести. И если это не делало меня худшим предателем в памяти моей сестры, то я не знал, что это было.

Черт, мне нужно было подхватить эту женщину под себя, жестко ее трахнуть, и это притяжение, которое я чувствовал к ней, уменьшится. Может быть, у нас могло бы быть несколько недель, максимум несколько месяцев интенсивного траха, и я бы взял под контроль свое увлечение ею. Мне пришлось.

Она стала бы моей женой и подарила бы мне наследников, но эта одержимость ею должна была уйти. Не стоит слишком сильно о ней заботиться. Это затуманило бы мое суждение и сделало бы меня слабым. Чтобы защитить ее и ее семью от Бенито, мне пришлось думать мозгом, а не членом.

Глаза Мэри Картер первыми отыскали меня. Она нахмурилась, и сказать, что она не была рада видеть здесь мужчину, было бы преуменьшением. Чертовски плохо!

Затем любопытные взгляды маленьких девочек Бьянки искали меня. В отличие от мягких карих глаз матери, у близнецов были темно-голубые глаза. Они не походили на цвет глаз своего отца. Было очень мало фотографий матери Бьянки с тех пор, как Бенито держал ее в узком кругу, но судя по тем немногим фотографиям, которые я видел, я готов поспорить, что у них были глаза их бабушки.

Близнецы оставили свою мать и направились ко мне.

— Привет, я Ханна, — сказала одна из них с широкой улыбкой, ее мизинцы потянули меня за брючный костюм. — Кто ты?

— Я Арианна, — вмешалась другая, потянув меня за другую ногу. Их лица были перемазаны чем-то липким, и я не мог не улыбнуться.

Я опустился на колени на уровень их глаз.

— Я Нико, — представился я и протянул руку. — Рад встрече, — каждый из них по очереди встряхивал её с широкой улыбкой на своих маленьких лицах. — У вас, дам, красивые имена.

— Я знаю, — заявила Ханна, закатив глаза, как ее мать. — Мама говорит, что она это выбрала, — она наклонилась ближе и прошептала. — Она говорит, что папа хотел назвать нас номером один и номер два.

Я усмехнулся. — В таком случае, я думаю, твоя мама выбрала идеальные имена.

— Мне очень жаль, — Бьянка подошла к нам. — Их руки и лица в беспорядке. Девочки, отпустите его.

— Мы не грязные, — возразила одна из них, положив ручонки на бедра. Я ухмыльнулся. Это была Ханна, и она была немного вспыльчивой. Когда наступит ее подростковый возраст, она бросит нам вызов. — Я помыла руки… дважды.

Бьянка нежно провела рукой по лицу дочери. — Но ты забыла про свое лицо, любимая.

— Мое лицо не грязное, — возразила Ханна. — Оно красивое.

Бьянка усмехнулась. — Конечно, но оно еще и липкое. Бабушка дала тебе леденец?

Выражение их лиц стало виноватым, и они покачали головами в отрицательном ответе.

— Да, у них обоих было по одному леденцу, — присоединилась к нам Мэри.

— Это не наша вина, что бабушка дала нам конфеты, — вмешалась Арианна, а затем сразу же переключила свое внимание на меня. Эти девочки были бы маленькими нарушителями спокойствия. — Хочешь на пляж? Мама потом забудет о конфетах.

Я усмехнулся ее логике. Да, определенно беда.

— Я бы с радостью, но давай оставим это на следующий раз. Я заставлю твою маму забыть о конфетах, — ответил я с игривой улыбкой. — Договорились?

Они оба энергично кивнули, прыгая вокруг нас. Я поднялся в полный рост, наблюдая за обеими женщинами.

— Эм, Нико, — Бьянка нервно переминалась с ноги на ногу, переводя взгляд то на Мэри, то на меня. — Это Мэри, моя свекровь, — я повернулся к Мэри, которая смотрела на меня задумчивыми глазами. — Мэри, это мой… мммм… — она прояснила ситуацию, а затем попробовала еще раз: — … мой… ммм…

Бедная Бьянка, ей было очень тяжело. Она несколько раз неловко откашлялась, но, похоже, просто не могла продолжать. Решив, что я помогу ей и позабочусь о том, чтобы она не подумала о спасении в последнюю минуту, я протянул Мэри руку.

— Я жених Бьянки, — потрясенное выражение лица Мэри метнулось между Бьянкой и мной. Она, вероятно, даже не осознавала, что взяла мою руку в рукопожатии. Это был автоматический ответ. — Приятно познакомиться, Мэри.

Бьянка взглянула на меня, но, надо отдать ей должное, промолчала.

— Ч-что? — Мэри заикалась. — Как?

— Это произошло быстро, — быстро оправдалась Бьянка.

Мэри попыталась взять себя в руки, но ей это не удалось, ее горло шевелилось, но слова не выходили.

— Мама, бабушка грустит? — спросила Арианна, нахмурив брови.

Бьянка опустилась на колени и тихо заговорила со своими дочерьми. — Девочки, идите и уберите игрушки с пляжа, чтобы их не смыло.

Девочки переглянулись с троими взрослыми, явно чувствуя, что что-то происходит, но не понимая, что именно.

Бьянка осторожно подтолкнула их. — Вперед, идите. Я тоже приду и помогу вам.

Они оба кивнули и удалились, не оглядываясь.

В тот момент, когда они оказались вне пределов слышимости, Мэри перевела взгляд на Бьянку. — Ты выходишь замуж?

Бьянка вздрогнула от обвинения в голосе Мэри.

— Бьянка уже больше года вдова, — я встал в полный рост, обняв ее за талию. — Вы не можете винить ее за то, что она пошла дальше.

Напряжение покинуло Бьянку, ее глаза были прикованы к Мэри.

— Как долго вы встречаетесь? — Мэри расспросила невестку. — Брак — это не то, что нужно решать в спешке ни для одного из вас, — во мне поднялось волнение от ее наглости. Не она должна была проповедовать Бьянке и уж тем более не мне. — А как твоя фамилия?

— Я Нико Моррелли, — сказал я ей холодным голосом. — И вы будете говорить с Бьянкой с уважением. Она знает, что лучше для нее и ее девочек.

Глаза Мэри стали большими. Она знала мою репутацию. Хорошо! Если это поставило ее на место и помешало ей так разговаривать с Бьянкой, моя фамилия того стоила.

Воцарилась густая тишина, и я не собирался ее нарушать. Мэри Картер не стала бы мешать мне. Ее сын бросил Бьянку еще до своей смерти. Она не имела права требовать от Бьянки хранить верность памяти сына.

Глава восемнадцать

БЬЯНКА

Ситуация была некомфортная, и это мягко сказано. Мэри знала меня с детства. Я знала, что она расстроится, но не ожидала, что она прозвучит обвиняюще. Было немного больно, но я засунула его глубже. У меня не было возможности объяснить ей, почему состоится свадьба, хотя у меня на языке вертелось желание начать оправдываться. Даже во лжи, а я ужасно лгала.

Но я остановила себя. Я внимательно наблюдала за свекровью, ее глаза блестели от слез, и меня охватило огромное чувство вины. Мы втроем стояли там, тишина после слов Нико стала густой, удушая воздух вокруг нас.

— Нико, можно мне побыть наедине две минуты, пожалуйста? — я спросила его, и он кивнул.

— Конечно, не торопитесь, — удивительно, но его голос звучал мягко, но его глаза смотрели на Мэри с настороженным, легким предостережением во взгляде. Как бы глупо это ни было, это заставило меня почувствовать себя защищенной.

Я кивнула и повернулась к Мэри, которая все еще смотрела на Нико. — Мэри?

Я не могла представить, что она думает или чувствует сейчас. Мать никогда не должна хоронить своего ребенка. У меня было собственное чувство вины из-за того, что я сделала это с Нико. Для Мэри это было видеть перед собой мужчину там, где должен был стоять ее сын.

Я осторожно взяла ее руку в свою, и мы медленно начали отходить от Нико.

— Все в порядке, Мэри? — я старалась говорить потише, мы все еще были в середине моего двора, недалеко от Нико.

Она внезапно остановилась и повернулась ко мне. Моё сердце болело и колотилось от страха. Она бы набросилась? Обвинит ли она меня в том, что я забыла об Уильяме? Недостаточно любила его?

— Я знала, что этот день рано или поздно наступит, — ее голос дрожал на ветру. — Но Нико Моррелли, Бьянка! Ты знаешь, кто он?

Это была та часть, с которой я боролась с того момента, как меня шантажировали, принуждая к этому соглашению. Притворюсь ли я невежественной или скажу ей, что мне все равно, что Нико преступник?