Мэтти сморщила нос, глядя на меня.

— Чертова девчонка, ты что, недавно была под камнем? Мы играем с — Принстон Пантерз.

— О. — Мой рот округлился от удивления. — Мы играем с командой из Новой Америки?

Мэтти кивнула. — Да, и там есть какая-то неприязнь к Джордану. Он должен был поступить в Принстон, ты знаешь?

Я покачала головой. — Нет, я не знала. Что случилось? Я думала, все члены королевской семьи приезжают сюда, в Арбон.

— Нет. — Ее взгляд был прикован к полю, ее глаза следили за командой противника, пока они разминались с помощью упражнений по всему полю. — Не все мы. Просто многие.

Я нахмурилась, затем снова проследила за ее взглядом. Она следила не за командой… Она следила за игроком.

— Кто двенадцатый номер, Мэтти? — Ее взгляд метнулся ко мне, широко раскрытые и виноватые глаза, в то время как ее щеки порозовели.

— Ха? Почему ты спрашиваешь об этом?

Я ухмыльнулась ей в ответ, чертовски довольная тем, что угадала правильно.

— Итак? Кто он?

Она прочистила горло и снова обратила свое внимание на поле.

— Никто. В любом случае, о чем я говорила? Верно. Иордания. Так что каждый второй Новый американский наследник фактически посещал Принстон с тех пор, как… целую вечность. Со времен войны монархов.

— Верно, то есть буквально каждый Новый американский король?

— Именно. Но Джордан и Раф вместе ходили в среднюю школу Арбон, и стали лучшими друзьями. Итак, Джордан подал заявление в Арбон без одобрения своего отца, а когда его приняли, разразился целый скандал, потому что король Манро не мог отклонить зачисление, не оскорбив всех членов королевской семьи, посещающих Арбон. Как будто он думал, что его страна предлагает его сыну превосходное образование или что-то в этом роде. — Мэтти говорила со скоростью миллион миль в час, как будто могла заставить меня забыть горячего парня, с которым она трахалась глазами через поле. Он был симпатичным, я бы отдала ей должное. Но я думала, Мэтти нравятся не парни, а больше… вагины?

— Хорошо, значит, если бы он косвенно сказал, что его сын слишком хорош для Арбона, он повредил бы многим политическим союзам? — Я дважды проверила, правильно ли поняла сплетни Мэтти. — И что из этого вышло… из Принстона?

Мэтти скривила лицо, повторяя то, что я подозревала.

— Чертовски оскорблены.

Почти комично совпало время, когда с поля под нами донеслись крики.

— О черт, — выругалась Мэтти, слегка привстав со своего места, как будто хотела спуститься и вмешаться. Признаюсь, я чувствовала то же самое.

Двенадцатый номер — Принстон Пантерз, оказался лицом к лицу с Джорданом, его язык тела был агрессивным, когда он что-то прорычал в лицо Новому американскому принцу. Со своей стороны, Джордан выглядел так, словно вот-вот начнет раскачиваться. Его руки были сжаты в кулаки по бокам, толстая ткань вратарских перчаток только подчеркивала этот жест.

— Дерьмо, — пробормотала я, мое сердце бешено колотилось, когда Раф зашагал через поле туда, где спорили Джордан и номер двенадцать. Что-то в том, как швейцарский принц крался по траве, подсказало мне, что он собирается сначала ударить, а потом задавать вопросы.

Мэтти схватил меня за руку, сжимая мои пальцы и выглядя такой же обеспокоенной, как и я. Инстинкт подсказывал мне спуститься туда и самой пробить номер двенадцать, независимо от того, в чем заключалась его проблема. У него явно были дела с Джорданом, что означало, что у него были проблемы со мной. Нравится тебе это или нет. Но Мэтти выглядела разорванной.

— Мы ничего не можем сделать, чтобы помочь, — сказала она мне, но я подозревала, что она также говорила себе. — Судьи не позволят этому выйти из-под контроля.

Я закатила глаза, думая о драке, свидетелем которой я была во время последнего футбольного матча. Той, где Алекс замахнулся на Рафа. В тот раз судьи не спешили вмешиваться.

Тем не менее, прежде чем Раф добрался до Джордана и двенадцатого номера, другие члены — Принстон Пантерз, уже разняли двух парней. Двое из них тащили члена своей команды прочь, создавая буферную зону из своих игроков, чтобы держать его подальше от Джордана, в то время как другой игрок — восьмой номер — разговаривал с моим другом в гораздо менее агрессивной манере.

— Хорошо, тебе нужно объяснить, что только что произошло, — сказала я Мэтти с долгим выдохом.

Она съежилась и вздохнула.

— Номер двенадцать? Это Закари Уэстбридж. — Она сделала паузу и многозначительно посмотрела на меня, как будто это имя должно было что-то значить для меня. — Сводный брат Джордана.

— Что? — Воскликнула я, моя спина выпрямилась, когда я наполовину вскочила со своего места. — Он сказал, что у него была сестра, но не упомянул о брате.

Мэтти застонала.

— Я забыла, как тщательно наши консультанты держат информацию о наследниках в секрете, когда все это общеизвестно для нас. Хорошо, значит, Джордан никогда не говорит об этом, так что поклянись , что не спросишь его об этом? — Я быстро кивнула. — Закари на самом деле старше Джордана примерно… на шесть месяцев? Я думаю?

У меня отвисла челюсть. — Что?! Значит, он должен быть наследником короны?

Мэтти понимающе пожала плечами.

— За исключением того, что он был побочным продуктом суперскандального романа, который был у короля Манро, когда у него и королевы Дианы были проблемы с фертильностью. Мама Зака, леди Сильвия, была на шестом месяце беременности, когда королева Диана зачала Джордана… так что, как ты можешь себе представить, в Новой американской семье стало немного, э-э, неловко.

— Вау, — пробормотала я, мои глаза остановились на Джордане, когда он расхаживал по полю. Его гнев и возбуждение были очевидны, когда он расправил плечи и хмуро посмотрел на любого, кто находился в радиусе двадцати футов от него.

— Итак, что произошло потом? — Незаконнорожденные дети не были тем позором, каким они были в средние века, когда религия управляла королевствами. Теперь они часто были необходимостью для продолжения рода. Или, по крайней мере, они были для простолюдинов. Мы не вступали в генетически подобранные отношения в детстве.

— Король Манро отрекся от Зака и практически изгнал его маму. Она вырастила его в своем семейном поместье в Альберте. — Она неловко ерзала на своем стуле от всей этой информации, и мои инстинкты подсказывали мне, что в этой истории есть что-то еще.

Я нахмурилась, снова не сводя глаз с Джордана. Он выглядел таким взбешенным…

— Так откуда между ними вражда? Что произошло?

Мэтти глубоко вздохнула, сгорбив плечи. — Ну, во-первых, матери Зака и Джордана всю жизнь настраивали их друг против друга. Каждый раз, когда они оказываются вместе в одном месте — что часто случается в королевских кругах, — они ссорятся из-за какой-нибудь глупости.

Я перевела взгляд обратно на нее, сузив глаза.

— А другая причина?

— Другая причина? — Она съежилась. — Зак — мой жених.

Клянусь, моя челюсть чуть не упала на гребаный пол.

— Мне нужно, чтобы ты повторила это.

Она театрально закатила глаза. — Да ладно тебе. Ты же знаешь, что нас всех продают примерно в шесть лет. Она изобразила насмешку.

— Да, я знаю. Я просто подумала, что ты уже упоминала об этом раньше. Черт возьми, Мэтти, хреновый способ быть подругой. Я дразнила, и она знала это.

— Заткнись, — проворчала она, ткнув меня локтем в бок. — В любом случае. Это вызывает бесконечную драму всякий раз, когда мы общаемся с Заком. Честно говоря, он немного придурок и чертовски распутный. Джордану и парням вроде как не нравится, что он — мое будущее. — Я кивнула, понимая, откуда это исходит.

— Но ты просто смотрела на него так, словно хотела облизать его всего.

Мэтти фыркнула от смеха. — Я, блядь, не слепая, Ви. Если это поможет, я тоже точно так же смотрела на тебя, когда мы впервые встретились.

Я рассмеялась, прежде чем мой юмор испарился при другой мысли.