— Да, саркофаг, который мы погрузили в повозку, несомненно, был подлинным, - сказал Артемон. — Что может означать только то, что каким-то образом, где-то по пути, этот ящик был заменен другим.

— Не только ящик, но и вся повозка, - сказал Уджеб. — Смотрите, на нем нигде нет ни капли крови. Пекуний вспомнил, что видел свою кровь на ящике, но на повозке должна была еще быть кровь. После битвы, случившейся у гробницы, она должна была там быть. А на этой повозке вообще нет крови.

— Это все подделка? - спросил Маврогенис. — Повозка, ящик, саркофаг? Как такое возможно? Разве вы все время не находились с повозкой?

— Нет, - прошептал Уджеб. — Мы оставили ее всего на мгновение, после того как втолкнули в узкий проход и обошли вокруг. Это, должно быть, тогда и произошло. Но как?

Мы все снова посмотрели на Артемона. Он надолго закрыл глаза. Когда он опять открыл их, мне показалось, что в нем произошла глубокая трансформация, что он стал почти другим человеком. Я не смог бы объяснить, что в нем так изменилось, но я с трудом узнал его. В его глазах была холодная, непреклонная решимость.

— Те же самые наши доверенные сообщники, которые снабдили нас ящиком и фургоном, должно быть, с самого начала планировали этот обман, - сказал Артемон. — Как они это сделали, я не знаю. Мы разберемся с этим позже. Но если подмена произошла на таможне, то подлинный саркофаг все еще находится внутри. Мы должны пойти и забрать это.  Он посмотрел на вооруженных людей, которых оставили охранять корабль и которые теперь столпились вдоль поручней. — Все вы, вперед!

Мужчины на корабле, толкая друг друга, стали спускаться по сходням.

Маврогенис топнул ногой. — Поторопитесь, придурки! И без этой штуки не возвращайтесь! Иначе мы уйдем отсюда ни с чем. Быстрее!

Артемон с обнаженным мечом был уже на полпути к зданию таможни. Остальные последовали за ним так быстро, как только могли. Даже Уджеб глубоко вздохнул и побежал за ними.

Я стоял на месте и смотрел, как они исчезают в здании таможни.

Маврогенис уставился на меня сверху вниз: — Что, по-твоему, ты делаешь, стоя там? Иди, помоги им!

Я покачал головой; — Что-то здесь не так.

— Конечно, не так! Нас предали. Почему я не удивлен? Да я каждый раз спрашивал Артемона: «Вашим людям в Александрии можно вообще доверять, иначе...»

— Что заставляло тебя думать, что это не так?

— Что ты имеешь в виду?

— Что заставляло тебя думать, что им нельзя было доверять? Что заставляло тебя думать, что сообщники Артемона не делали, что он им говорил?

Маврогенис покачал головой и нахмурился; — Трусливый римлянин!

Несколько мгновений спустя со стороны таможни мы услышали крики и лязг оружия. Битва продолжалась довольно долго.

Затем появились люди из банды Кукушонка, тащившие за собой точно такую же повозку. Некоторые хромали и пошатывались, но другие, казалось, были воодушевлены азартом схватки. Когда повозку подогнали к концу причала, как раз в тот момент, когда матросы Маврогениса готовились загружать ящик, сам капитан спустился с корабля, запрыгнул в повозку и с помощью лома принялся раскалывать крышку. Он быстро отрывал одну доску за другой, пока вся крышка не превратилась в щепки.

Косые солнечные лучи отразились от блеска золота саркофага на лице капитана. Его глаза замерцали зеленым огоньком множества изумрудов.

Я запрыгнул в повозку рядом с ним. Перед собой я увидел саркофаг Александра из чистого золота. В его подлинности не могло быть сомнений. От красоты этого предмета, увиденного при дневном свете, захватывало дух.

Затем ящик был поднят в воздух, и люди Маврогениса приступили к его погрузке в трюм «Медузы».

Маврогенис огляделся: — А, Артемона здесь нет. Где он?

Я посмотрел в сторону здания таможни. Мгновение спустя появился Артемон. Он был не один. В одной руке он держал свой окровавленный меч, а другой держал Бетесду за запястье, увлекая ее за собой. На ней было зеленое платье, которое я подарил ей на свой день рождения, и ее руки были раскинуты в противоположных направлениях, потому что Исмена вцепилась в другое запястье Бетесды, пытаясь удержать ее. Артемон был сильнее обеих женщин вместе взятых. Он уверенно тянул Бетесду за собой, к кораблю.

Как будто это зрелище было недостаточно поразительным, рядом с троицей, не обращая внимания на их подобие перетягивание каната, трусил лев Чилба с поднятой головой и волочащимся за ним поводком.

Исмена внезапно ослабила хватку Бетесды. Она повернулась и исчезла в здании таможни. Сопротивление Бетесды не шло ни в какое сравнение с силой и решимостью Артемона. Он бросился бежать, таща ее за собой.

Как только они прибыли на корабль, саркофаг опустили в трюм. Парус «Медузы» затрепетал на ветру. Маврогенис бегал взад и вперед по палубе, выкрикивая приказы гребцам и матросам.

Некоторые мужчины, желая побыстрее отчалить, начали помогать убирать трап, но Артемон крикнул им, чтобы они оставили его на месте, и бросился к нему таща беспомощную Бетесду за собой, словно куклу. Я попытался помешать ему сбоку, но его инерция была слишком велика. Он оттолкнул меня в сторону, так что я чуть не свалился в щель между кораблем и причалом.

К тому времени, как я пришел в себя, Артемон и Бетесда были уже на борту «Медузы».

Мужчины почти наверняка подняли бы трап прямо сейчас, оставив меня на причале, если бы не Чилба, который прыжками бежал за Артемоном,  но внезапно не захотел подниматься на борт корабля и отступил. Люди, стоявшие вдоль перил, окликнули льва и оставили трап на месте.

— Быстрее поднимите трап! — крикнул Артемон. — Не обращайте внимания на льва! Поднемите его сейчас же! — В его голосе прозвучали непривычные нотки страха.

На мгновение мне показалось, что он испугался меня и хотел, чтобы трап был немедленно поднят, чтобы я не мог подняться на корабль. Затем я услышал шум со стороны здания таможни и, обернувшись, увидел, что из здания вышли солдаты и бегут к кораблю, их шлемы и оружие сверкали кроваво-красным цветом в косых лучах солнца.