— Отец? — Прошептал я. — Это ты?

Я проснулся в холодном поту, продуваемый бризом из гавани. Долгое время я смотрел на далекий маяк Фароса, мой разум был не в состоянии постичь этого. Такое случалось со мной время от времени в Александрии; я просыпался, не понимая, где нахожусь, и чувствовал себя сбитым с толку, как будто я никогда не покидал Рима и внезапно оказался в совершенно незнакомом мне месте.

Но, конечно, место не было странным. Я знал набережную Александрии лучше, чем многие районы Рима. Моя острая дезориентация прошла. У меня слегка разболелась голова - без сомнения, от пива. Озноб быстро прошел, когда ветерок сдул пот с моего тела. Солнечный свет согревал мою кожу. Я был в Александрии в прекрасный день, и все было хорошо. Я зевнул, потянулся и огляделся.

Я был один.

Все члены труппы пантомимы исчезли.

И Бетесда вместе с ними.

— Бетесда! — позвал я ее, подумав, что она должна быть где-то поблизости, затем поднялся на ноги, чувствуя себя немного одеревеневшим. В голове стучало. Я оглядел набережную.

— Бетесда! — позвал я снова и громче.

Ответа не последовало. Над моей головой прокричала чайка. Для моих одурманенных чувств этот шум подозрительно походил на смех.

Как долго я спал? Судя по положению солнца, прошло не больше часа. Могла ли она все еще находиться на соседнем рынке в поисках покупок?

И куда подевались актеры? Я огляделся и не увидел никаких их следов, кроме разбросанных финиковых косточек и прочего мусора с нашего полуденного пиршества.

Я еще раз осмотрел окрестности, убедившись, что там нет никаких признаков Бетесды, затем направился к рынку.

Место представляло собой лабиринт маленьких палаток и разделенных прилавков, намеренно предназначенных для замедления продвижения и отвода глаз. Если человек хотел спрятаться от кого-нибудь, такой переполненный рынок был бы идеальным местом. Может быть Бетесда решила подразнить меня, и поиграть в прятки? Это было на нее не похоже.

Я пробирался по рынку, стараясь не отвлекаться на висящие безделушки, кастрюли и сковородки. Почти каждый продавец предлагал широкий выбор сувениров для туристов, включая маленькие изображения маяка Фарос на любой вкус, выполненные из дешевой керамики, стекла или слоновой кости. В киоске продавца одежды я заметил зеленое платье, которое выглядело почти точно так же, как то, которое я купил для Бетесды, но когда присмотрелся повнимательнее, то увидел, что оно было из некачественного льна и неаккуратно сшито.

Я дошел до конца рынка, так и не увидев Бетесду. Затем я развернулся и снова прошел через прилавки, но по-прежнему не видя ее. Я вернулся к пальме, подумав, что она могла вернуться в мое отсутствие, но ее там тоже не было.

Я начал беспокоиться и почувствовал себя неловко.

Я ходил по рынку от прилавка к прилавку, расспрашивая продавцов. Некоторые были настолько недружелюбны, что не хотели со мной разговаривать, видимо, из-за моего римского акцента - предрассудка, с которым я время от времени сталкивался в Александрии, но некоторые из них вспомнили, что видели недавно двух хорошеньких девушек, одетых в зеленое.

— Как близнецы! - сказал усатый продавец ковров с похотливым блеском в глазах. — Я, конечно, помню этих двоих. Хихикали, перешептывались друг с другом и вели себя довольно глупо, как это обычно делают молоденькие девушки. — Это не было похоже на ту Бетесду, которая как я знал, всегда была уравновешенной и вела себя спокойно, с кошачьей грацией. Может быть вдали от меня, в компании другой женщины, она вела себя менее сдержанно?

— О, но это было, должно быть, час назад, - сказал продавец ковров. — Они быстро осмотрели мой товар, сказали что-то грубое о моих усах…  глупые девчонки!  …  и затем двинулись дальше. С тех пор я их не видел.

Похоже, Бетесда и Аксиотея, безусловно, посетили рынок, и их заметили несколько продавцов, но это произошло час назад, когда я только начал дремать под пальмой. Никто не знал, когда они ушли и в каком направлении.

Бетесда и Аксиотея, похоже, больше всего времени провели в одежной лавке, сравнивая свои собственные платья с более дешевыми платьями, продававшимися там, к неудовольствию пожилой женщины, отвечающей за товар, у которой, таким образом, и появилась причина запомнить их. Она коротко ответила на все мои вопросы, но затем, когда я уходил, понизила голос. — Но теперь, когда вы напомнили мне о них, я заметил кое-что немного странное ....

— Да?

— Дайте мне подумать. Да, это было в то самое время, когда те девушки зашли посмотреть на мою одежду. Я заметил пару парней, которые слонялись поблизости, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Мне не понравилось их поведение и их внешний вид.

— Как выглядели эти люди? Во что они были одеты?

Она пожала плечами: — Обычные туники, ничего особенного. Я обратила внимание не на их одежду, а на выражение их лиц. Они замышляли недоброе.

— Как это понимать?

— Когда работаешь на таком рынке, как этот, учишься отличать, покупателей от зевак, а также распознавать тех, кто пришел что-то украсть. Эти ребята приходили сюда не за покупками. Они не были местными и не были туристами, прогуливающимися по рынку. Они не были похожи на мелких воришек или карманников, насколько я могу судить. И я не знаю зачем они ошивались здесь поблизости, и что они задумали? Но, ничего хорошего, это точно.

— Они следили за девушками?  — Я услышал, как мой голос дрогнул.

— Это то, о чем я спрашиваю себя. Я как раз собиралась прогнать девушек из кабинки, когда заметила тех двоих мужчин. Затем девушки ушли, хихикая …  полагаю, их немало позабавили непристойные взгляды, которыми я их одарила.

— А те двое мужчин?

Она покачала головой: — Я не помню, чтобы видела их снова после этого. Должно быть, они пошли дальше, но я не обратила внимания, в какую сторону они ушли. Возможно, они последовали за девочками, а, возможно, и нет. — Она пожала плечами.