Артемон думал, что я хладнокровный убийца, человек, способный убивать людей во сне - или так оно и было? Разгадал ли он мое притворство? Было ли это проверкой, чтобы посмотреть, не дрогну ли я и не выдам ли себя?

Волосатые Плечи, безусловно, был презренным созданием, но я не совсем был уверен, что он заслуживал смерти. Если я откажусь привести приговор в исполнение, будет ли этот отказ вызовом власти Артемона?  Должен ли я буду в таком случае бы драться с ним один на один?

На какой-то безумный момент я представил, что произойдет, если я действительно выиграю такое состязание. Римлянин Гордиан - главарь самой опасной банды бандитов в Дельте! Это было бы одним из способов обеспечить свободу Бетесде.

Но гораздо более вероятным казался другой исход: Артемон убьет меня голыми руками. Я с трудом сглотнул комок в горле и почувствовал головокружение. Что бы ни случилось, по крайней мере, Фортуна позволила мне насладиться последней ночью блаженства с Бетесдой!

Конечно, отрубить голову Волосатым Плечам было проще, чем бросить вызов Артемону. Или наоборот? Но хладнокровно убить человека, которого я едва знал, на глазах у толпы зрителей, — эта мысль вызвала во мне волну отвращения.

Я потянулся за топором, но моя рука замерла. Мои раскрытые пальцы задрожали, застыв на месте. Я почувствовал на себе взгляды Артемона и всех остальных.

— Позволь мне самому сделать это! - сказал Менхеп. Он шагнул вперед и взялся за рукоять топора.

Артемон продолжал сжимать топор и вопросительно посмотрел на Менхепа.

— Волосатые Плечи прибыл на моей лодке. Так что это должно быть моей ответственностью.

— Ты знаешь, это не по нашим правилам, - сказал Артемон. — Мы не армия царя Птолемея, где все распределены по званиям и одни люди командуют другими.

— Даже если и так, я все равно хочу это сделать. — Он искоса взглянул на меня. — Кроме того, римлянин пока еще не один из нас …  не полностью. Мужчины еще не проголосовали за то, чтобы принять его. Он не прошел ритуал посвящения.

Несколько мужчин пробормотали что-то и кивнули, соглашаясь с Менхепом. Увидев свой шанс, я опустил руку и отступил назад. Артемон позволил Менхепу взять к него топор.

— Менхеп сказал мудро, - произнес он. — Тогда делай это быстрее.

Я был избавлен от ужасной задачи, но отвести глаза означало бы проявить слишком большую слабость. Я заставил себя наблюдать, как Менхеп принял твердую стойку, надежно ухватился за топор, занес его над головой и опустил.

Последовала серия звуков, которые я никогда не забуду: свист топора, резкий стук, когда он врезался в плоть, хруст разрубаемых костей, глухой удар головы о мягкий песок, хлюпанье брызжущей крови, хор мужчин, непроизвольно издавших стонущие и задыхающиеся вскрики.

Кто-нибудь другой, возможно, и провалил бы работу, не сумев перерубить шею или полностью промахнувшись мимо цели, но рука Менхепа была верной, а его силы хватало. Количество крови, хлынувшей на песок, было ужасающим, но порез был сделан аккуратно. Жизнь Волосатых Плеч закончилась так быстро, как только мог пожелать любой мужчина. Я решил тогда, что если меня когда-нибудь постигнет подобная участь, а пока я остаюсь в банде Кукушонка, такая возможность будет существовать всегда, я попрошу именно Менхепа выполнить это задание.

Как только поток крови утих, несколько мужчин отнесли тело к погребальному костру и положили рядом с телом мертвой девушки. Артемон сам поднял голову, долго смотрел на безжизненные черты лица, затем отнес ее к погребальному костру и поместил над телом, соединив разорванные части.

Люди возобновили уборку корабля и перетаскивание трупов, разбросанных по берегу.

Солнце все еще стояло высоко, и оставался примерно час светового дня, когда Артемон объявил, что наша дневная работа закончена. Лодки были загружены и готовы к отплытию. На погребальный костер был сложены тела Волосатых Плеч, девушки и нескольких погибших пассажиров и членов экипажа, которые заплатили за эту привилегию, своими ценностями прикрепленными своим  телам перед смертью.

Артемон зажег погребальный костер. Мужчины молча наблюдали, как он его разжигал. Никаких молитв за умерших или умилостивлений богам вознесено не было. Как и сказал Артемон, люди из банды Кукушонка не были царскими солдатами. Среди нас не было ни офицеров, ни священников, которые совершили бы подобный обряд.

Лодки были так набиты ценностями, что люди едва в них помещались, и мы осели так низко в воде, что от гребцов требовалась не малая осторожность. Мы покинули бухту как раз перед закатом, и последним взглядом я окинул пустынный берег с затонувшим кораблем и погребальным костром, пламя от которого теперь взметнулось высоко в воздух. Затем мы завернули за поворот и направились обратно тем же путем, каким пришли.

Даже когда сгустились сумерки, и вода казалась черной, мы продолжали грести. Люди, командовавшие каждой лодкой, были настолько знакомы с маршрутом, что могли ориентироваться и в темноте.

Но люди слишком устали, чтобы долго грести. Когда начала всходить луна, мы подошли к уединенному месту, вытащили лодки на берег и разбили на ночь лагерь. Все мужчины ели холодные пайки, разговаривая и шутили о событиях дня, затем расстелили одеяла во всех местах, которые смогли найти, и уснули.

Я ненадолго задремал, но спал урывками. Я очнулся от смутного сна, в котором фигурировали  и огонь, и кровь, и обнаружил, что мне совершенно не хочется спать.  

Я встал и потянулся, чувствуя, что все мои конечности затекли сильнее, чем когда-либо прежде. Я пошел на звук квакающих лягушек к кромке воды, где наткнулся на Менхепа. Он сидел на стволе упавшей пальмы, глядя на луну и звезды, отражающиеся в воде.

— Ты не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? - спросил я.

Он указал на место рядом с собой.

— Не спится? - спросил я.

— Убийство человека всегда производит на меня такой эффект. — Он искоса посмотрел на меня. В неверном лунном свете две светящиеся точки, отмечавшие его глаза, казались далекими, как звезды.