Я находился на террасе на крыше нового дома евнухов в крошечной рыбацкой деревушке в нескольких милях к западу от столицы. Массивная фигура Кеттела сидела рядом со мной на длинном диване, заваленном подушками. Неподалеку, на коврике на полу, скрестив ноги, сидела Бетесда.

— Когда прекратятся беспорядки? — спросил я.

— Ну, пока царь Птолемей не уедет, предпочтительно на корабле, а люди Сотера не прибудут и не разобьют головы нескольким людям, —- сказал Кеттел. — Хотя к тому времени беспредела в городе, вероятно, станет больше, а не меньше. Ты сделал мудрый выбор, Гордиан, переехав сюда на некоторое время. Твои апартаменты удобны?

Комната для гостей, которую мне предоставили, была больше и обставлена гораздо элегантнее, чем моя убогая квартира в городе и, по моему мнению, слишком элегантная, повсюду были расставлены всевозможные безделушки, но обстановка не имела для меня значения. Бетесда вернулась ко мне, и это было для меня самым главным. Мы могли бы спать в палатке или на песчаном берегу под звездным небом, мне было все равно, пока она находилась рядом со мной.

— Комната очень удобная, - сказал я. — И все же я с трудом могу поверить, что вы оба отказались от своей великолепной квартиры в Александрии.

Кеттел скорчил гримасу, от которой со всех сторон образовались морщины: — В нашем возрасте с нас уже было достаточно трудностей городской жизни. Этот последний виток беспорядков стал той соломинкой, которая сломала спину верблюду, как говорят набатейцы. Пока ты бродил по Дельте, мы вдвоем собрали вещи и покинули город. На самом деле Беринус планировал наш переезд в эту прекрасную деревню довольно давно. Здесь у нас гораздо больше места, а песчаный берег находится прямо за нашей дверью. Здесь, на террасе на крыше, под этим прекрасным полосатым тентом, мы можем скоротать время, читая, сочиняя наши мемуары и вдыхая свежий морской бриз. А Александрия находится всего в дне пути отсюда, если мы когда-нибудь будем настолько глупы, чтобы захотеть ее посетить.

Я посмотрел в сторону города. Фаросский маяк возвышался над горизонтом не выше моего большого пальца. Столб дыма поднимался вдвое выше.

Бериниус наморщил свой морщинистый лоб. — Ты же не думаешь, что они подожгли Библиотеку, не так ли? Так много дыма...

— Скорее всего, он поступает с одного из складов в южной гавани, - предположил Кеттел. — Рулоны полотна могут выделять такой темный дым и гореть часами.

Я провел в Александрии всего несколько дней, прежде чем приехать в деревню, приняв приглашение, которое ждало меня в моей квартире в виде письма, оставленного евнухами моему домовладельцу. Просто побыть наедине с Бетесдой в моей старой комнате, без нависшей над нами непосредственной опасности: часами лежать в нашей постели, выходить на улицу только для того, чтобы найти еду, когда она нам нужна, поначалу, было блаженством. Потом я начал чувствовать себя неловко. Частый запах дыма и звуки насилия с улицы напомнили мне, что город становится все более и более опасным. Мне также пришло в голову, что до тех пор, пока царь Птолемей по-настоящему не уйдет, он может в любой момент передумать насчет моего освобождения и утащить меня обратно в свою темницу. Чем больше я думал о приглашении евнухов удалиться на некоторое время в сонную рыбацкую деревушку, тем больше мне нравилась эта мысль. Итак, мы были здесь, в относительной безопасности, но в безвыходном положении, ожидая, как и весь Египет, что будет дальше.

— Хозяин ...

Я повернулся к Бетесде. В присутствии наших хозяев мы соблюдали приличия господина и рабыни, сидя отдельно друг от друга, и Бетесда проявляла ко всем почтение. То, чем мы занимались в уединении моей комнаты, было совсем другим делом.

— Да, Бетесда?

— Хозяин, вы сказали, что мы могли бы прогуляться по берегу перед вашим полуденным приемом пищи.

— Ах, да, давай так и сделаем. Приятная прогулка усилит мой аппетит. — Прогулка была идеей Бетесды, но я был рад побаловать ее.

— Не задерживайтесь. — Кеттел приготовил свой фирменный салат из осьминога и пальмовых сердцевин, - крикнул нам вслед Беринус, когда мы спускались по лестнице, ведущей прямо на берег.

Пока мы шли вдоль берега, я взял Бетесду за руку. Волны мягко набегали на песок. Чайки кружили и пронзительно кричали над нами. Низкие дюны скрывали рыбацкую деревню с одной стороны и далекий городской пейзаж с другой. В таком уединенном месте мы могли бы притвориться, что больше никого не существует.

— Что будет с Артемоном? — спросила Бетесда.

Я почувствовал легкий укол ревности оттого, что другой мужчина занимает ее мысли в такой момент. — Я полагаю, что намерением царя было изгнать его из Египта. Но как царь будет приводить в исполнение такой указ, если сам царь отправится в изгнание, я не знаю. Артемону очень, очень повезло, хотя бы потому, что он остался жив.

— Как ты думаешь, он помирится со своим отцом, как это сделала Аксиотея?

Я пожал плечами: — Кто может сказать? Тафхапи заплатил высокую цену за свободу своего сына, но я не уверен, что Артемон сумеет быть благодарным. У него определенно нет чувства лояльности или даже обычной порядочности. Насколько вопиюще Артемон нарушил бандитскую клятву, принеся гибель всем, кому он клялся в верности, в то время как я, которому было наплевать на бандитов, никогда не причинял им вреда ни словом, ни делом.

Я искоса посмотрел на нее: — Он когда-нибудь...

Она улыбнулась, очень слабо: — Вы спрашивали меня раньше, Хозяин. Нет, он никогда не прикасался ко мне - за исключением того единственного поцелуя, свидетелем которого вы сами были. Я думаю, что жалость, которую он испытывал к своей матери, и любовь, которую он испытывает к своей сестре, сделали его мужчиной, который уважает женщин, несмотря на то, что он, кажется, не уважает никого из мужчин.

Некоторое время, пока мы гуляли по берегу, я думал о загадке Артемона, поскольку все еще отделял ложь от правды. Несмотря на мой скептицизм, в какой-то момент я принял идею о том, что Артемон был лидером, способным управлять судьбами других и событиями на расстоянии, и что банда Кукушонка была настоящим теневым государством. Какая часть силы Артемона была реальной, а какая иллюзорной, не более подлинной, чем маскировка, созданная Ликосом? Влияние Артемона никогда не было таким большим, как мне казалось. Да, у банды Кукушонка были свои люди в Александрии и других местах; Ликос был одним из таких агентов. Но обширной сети шпионов и сообщников, необходимой для проведения рейда - без сговора с царем - никогда не существовало. Даже оружие и доспехи на борту «Медузы», должно быть, принадлежали царю Птолемею.