— Потому что она умерла! - огрызнулся Артемон. — Больная и несчастная, ты разрушил ее жизнь!

— Я так и предположил. На самом деле, я подумал, что вы все трое, должно быть, умерли, потому что я больше не видел ни тебя, ни твою сестру. Вы все трое, казалось, исчезли. Я убрал свои воспоминания о тебе. Со временем я больше не думал о тебе. Пока...

Тафхапи всхлипнул и перевел дыхание: — До того дня, когда год назад, когда я случайно увидел труппу пантомимы, выступавшую на улице, и приказал своим носильщикам остановиться, чтобы на них посмотреть. Среди актеров я заметил красивую молодую девушку. В ней было что-то ужасно знакомое. Потом я понял, кто она. Моя дочь! «Беги! Отойди от нее!» - кричал голос в моей голове, и я чуть не приказал носильщикам увнести меня. Затем я понял, что голос, который я услышал, принадлежал моему отцу - моему отцу, который теперь мертв и больше не управляет моей жизнью. «Ты дурак!  - сказал я себе. - У тебя никогда больше не будет другого ребенка. Забудь, чего хотел твой отец, и предъяви права на своих детей!»

Тафхапи с нежностью посмотрел на Аксиотею: — Я представился ей. Сначала она дала мне отпор, но я настаивал. Мало-помалу я пытался завоевать ее доверие. Я стремлюсь делать это и до сих пор.

— Люди думают, что она твоя любовница, - сказал я.

— Пусть думают, что хотят. Артемизия дорожит своей свободой и независимостью, а также жизнью, которую она создала для себя, но как только она согласится, я намерен по закону признать ее своей дочерью и сделать своей наследницей. Мне очень хотелось сделать то же самое для Артемон, но, когда я спросил ее, где может быть ее брат, она сказала мне, что он исчез из Александрии много лет назад. Она понятия не имела, что с ним стало и куда он делся. Тафхапи покачал головой. — Я понятия не имел … Я никогда не представлял ... что человек, которого все называют Кукушонок, вожак бандитов Дельты ... мой сын!

Я перевел взгляд с отца на сына, с брата на сестру, с дочери на отца и покачал головой: — Итак, случилось так, что Артемон, сам того не зная, попытался похитить свою собственную сестру и потребовать выкуп у собственного отца!

Все взгляды обратились к Артемону, который вызывающе уставился на нас в ответ: — Идею о похищении предложил Шакал ...

— Человека, которого твоя сестра знает как Ликоса, - сказал я.

Аксиотея подняла брови. — Ликос … мастер на все руки?

Царь нахмурился и посмотрел на Зенона, который шепотом объяснил: — Человек с белой полосой в волосах.

Царь кивнул. — Ах да, тот самый.

— Очень хорошо, я буду называть его Ликос, если вы так предпочитаете, —  сказал Артемон. — Во время посещения «Гнезда кукушки»  он сказал мне, что в его александрийской пантомимной труппе есть красивая девушка по имени Аксиотея - имя, которое мне ничего не говорило. Ликос сказал, что эта девушка была любовницей известного богатого торговца по имени Тафхапи - имя, которое я слишком хорошо знал и презирал. Когда Ликос предложил похитить эту актрису и потребовать выкуп у ее богатого любовника - не догадываясь, что Тафхапи  был моим отцом, - я с готовностью согласился. Деньги для меня ничего не значили, но шанс подвергнуть человека, которого я ненавидела больше всего на свете, небольшим страданиям - перед этим было невозможно устоять. Ликос организовал похищение и нанял приспешников, которые, очевидно, похитили не ту девушку! Артемон уставился на Бетесду, которая прижалась ко мне. — Теперь я понимаю, почему Тафхапи так и не ответил на письма с требованием выкупа, и почему ты, римлянин, тайно искал эту девушку. — Он вздохнул и закрыл глаза. — Если бы только похитители забрали девушку, которую они должны были забрать - если бы только они привезли Артемизию в «Гнездо кукушки» я бы воссоединилась со своей давно потерянной сестрой, и кто знает, что могло бы случиться тогда?

Тафхапи резко упал на колени. Он смиренно приблизился к царю Птолемею, шаркая ногами по каменному полу. Он умоляюще сложил руки и пристально посмотрел на царя.

— Ваше величество! Я пришел сюда сегодня, чтобы спасти жизнь человека, который для меня ничего не значит - римлянина по имени Гордиан. В своей великой мудрости и милосердии Ваше Величество сочли нужным освободить его, и за это я благодарен вам. Но сейчас я умоляю сохранить жизнь другому человеку, о существовании которого до этого часа я даже не подозревал - моему единственному сыну! Я знаю, что он отъявленный преступник, но что бы он ни натворил, я умоляю вас, ради меня, пощадите его жизнь!

Царь посмотрел поверх своего огромного живота на Тафхапи, который продолжал опускаться на четвереньки и унижаться среди грязной соломы: — На самом деле, Тафхапи, ты понятия не имеешь о масштабах предательства твоего сына и чудовищности его преступлений. Он не просто вор и убийца, он предатель худшего сорта. Его предательство навлекло на меня неисчислимые бедствия. У меня нет никакой возможности помиловать его за преступления, вообще никакой возможности!

Зенон громко откашлялся.

Царь наморщил лоб. — В чем дело, Зенон?

Камергер пожал плечами и сделал серию жестов, каждый из которых был более подобострастным, чем предыдущий. — Вашему Величеству всегда виднее, и, как вы сами сказали, такому негодяю не может быть прощения - если, только, конечно...

— Если только что?

— Если только сторона, добивающаяся такого помилования, не сможет предложить значительную сумму золота - не такую, которая была безвозвратно потеряна в результате предательства Артемона, поскольку это было бы невозможно, - но достаточную для оплаты ... скажем так ... предстоящих дорожных расходов короля.

— Ты имеешь в виду стоимость всех взяток, оплату телохранителям и носильщикам багажа, чтобы вывезти меня из Александрии до прибытия моего брата Сотера?

— Откровенно говоря, Ваше Величество, да, именно это я и имею в виду.

Царь вздохнул. — И во что бы ты оценил эту сумму?

— Грубо говоря... — Камергер назвал сумму, настолько ошеломляющую, что у каждого человека в комнате перехватило дыхание.

Царь посмотрел на пресмыкающуюся фигуру у своих ног. — Ну, Тафхапи, что скажешь? Сможешь ли ты раскошелиться на такую сумму в ближайшие пару дней? И стоит ли жизнь твоего давно пропавшего ублюдка такой суммы?