— Ты оставил сумку на крыше, — начал говорить он, — и любопытство заставило меня в неё залезть.

— Ты серьёзно лазил в моих вещах? — слегка скривил лицо злодей. — Там же обычная одежда.

— Я понял это, когда залез внутрь…

— Надеюсь, ты не добрался до моих красных трусов?

— Увы…

— Но зачем ты рылся в сумке, видя, что там лежит лишь сменная одежда?

— Интуиция подсказывала мне, что я найду там что-то интересное.

— Из интересного там были только лимитированные носки с Губкой-Бобом!

— И записка, — добавил Клаус, после чего Айкава затих. — Ты даже не представляешь, какой подарок тебе оставил Дженсен перед смертью.

— И что это за подарок? — Син понимал, о чём может говорить Потрошитель, но хотел удостовериться в своей теории.

— Он разгадал особенность причуды Директора, которую можно использовать, чтобы победить его!

*****

…Также не забудь о том, что я НЕ говорил тебе, что человек, против которого ты идёшь, обладает, пожалуй, одной из самых могущественных причуд на моей памяти. И, разумеется, я НЕ говорил тебе о том, что тебе стоит быть осторожней и внимательнее, когда ты решишь вступить с ним в сражение.

И да, парень, когда ты с ним столкнёшься, не доверяй своим глазам и ушам — доверяй лишь собственной интуиции. Только она подскажет тебе, как отличить ложь от истины.

И не забудь поразмыслить об иллюзиях. Ты ведь не забыл мой совет, верно?

Ну, собственно, вроде всё сказал. Надеюсь, ты добьёшься своего, после чего сможешь также, как и я, стать свободным человеком. И помни, что я не жалею ни о чём, ибо каждый шаг, каждое решение привели меня к тебе. Благодарю за то, что ты был рядом в этот момент.

С любовью, наверное,

Дженсен Тодд.

*****

— Он вложил столько смысла в эти строки, — будто бы восхищался Клаус. — Мало того, что он сказал, как можно победить Директора, так он ещё и пытался подготовить тебя к моменту раскрытия всей правды. Это… невероятно.

Син же слушал всё это и улыбался своей самой искренней и благодарной улыбкой.

«Даже перед смертью ты думал обо мне. Чёрт возьми, ты больше заслуживаешь зваться моим отцом, чем сам мой отец», — слегка иронизировал в своей голове он.

— Ты так и не ответил на вопрос, — решил подметить юный злодей, дабы отвлечься от нахлынувших на него мыслей о Дженсене.

Потрошитель вновь слегка поник перед тем, как ответить. Что-то очень сильно давило на его плечи тяжёлым грузом, и от глаз Айкавы это скрыться не могло.

«Либо он сам не знает, почему пришёл сюда, либо есть какая-то другая причина, которой он не хочет делиться», — пытался понять поведение собеседника он.

— Когда я прочёл это, моё тело… двигалось само, — неуверенно говорил Клаус. — Внутри меня будто бы зажглось пламя надежды — надежды на то, что у… нас получится его одолеть. Однако, как ты понимаешь, этого пламени всё ещё не хватает для того, чтобы я полностью решился бороться.

Услышав ответ, Син невольно улыбнулся. Он вспомнил одного человека, который когда-то тоже ответил, что его тело двигалось само. Сравнение напрашивалось само, но злодей не понимал, почему именно сейчас он вспомнил о человеке, который до определённого времени был его одноклассником и даже… другом.

«Друг? Разве мы были друзьями? », — задался вопросом Айкава, но ответить на него так и не сумел.

Решив, что он подумает об этом позже, если, конечно, сможет, длинноволосый подросток поднялся на ноги и выпрямился. Больше задерживаться было нельзя — нужно было торопиться, пока старик Грим ещё мог стоять на своих двоих. Разумеется, парень был уверен в силах и выносливости человека, который тренировал его почти всё лето, но интуиция подсказывала ему, что не стоит уж слишком переоценивать его способности.

— Знаешь, Клаус, — Син сделал паузу, чтобы подобрать нужные слова, — мы с тобой оба очень крупно облажались, — приковал он этой фразой всё внимание собеседника. — Я поднял бунт и уничтожил целый комплекс, когда тебе и остальным было нужно, чтобы я просто прошёл последнее испытание, тем самым заставив вас страдать и умирать на протяжении долгих лет. Ты же облажался в том, что был добрым трусом, который совсем не годился для планов моего отца, тем самым обрекая меня на полностью фальшивую жизнь. Мы оба друг другу насолили, не правда ли? — увидев растерянное выражение лица Потрошителя, Айкава слегка улыбнулся. — И если ты всё ещё действительно винишь меня в чём-либо, то… прости меня. Мне… действительно жаль, что тебе и твоим друзьям пришлось всё это пережить из-за моего отца-психопата.

Клаус в удивлении прищурил глаза, слушая слова Сина. Эти извинения и признание в общей неудаче заставили его столкнуться с чем-то несвойственным, словно попавшим из другого измерения.Конечно, всё сказанное юным злодеем казалось чем-то нелогичным и даже немного бредовым, но какой-то смысл в этом всём был, и Клаус всеми силами пытался за него ухватиться. Одновременно со всеми мыслительными процессами, что происходили в его голове, в его взгляде читался ступор, словно он не ожидал услышать что-то подобное от того, кого раньше считал своим врагом.

— Но сейчас, пожалуй, у нас не осталось времени для того, чтобы сказать друг другу всё, — продолжил Айкава. — Нужно вернуться на арену и вступить в бой с моим отцом, и мне чертовски нужна твоя помощь, Клаус, — он решительно посмотрел в глаза Потрошителя, в которых отражалось немалое удивление, что было перемешано с шоком, волнением, страхом и неуверенностью. — Противников двое, а я — один. Мне нужен товарищ, который прикроет мне спину. Ты… поможешь мне? — говорил он весьма несвойственные и непривычные для него слова, что давалось ему с большим трудом.

— Но я…

— Только вместе мы сможем победить Директора раз и навсегда, — голос длинноволосого подростка был полон уверенности. — Старик Грим именно поэтому позволил нам уйти вдвоём. Я думаю, он верит, что только вдвоём мы сможем победить главного злодея наших историй, и почему-то сейчас я тоже хочу в это верить , — договорил он, протягивая руку вперёд, предлагая Потрошителю не только сотрудничество, но и помощь подняться со скамьи.

Клаус чувствовал, как его внутренний мир переворачивается. Желание согласиться, помочь, смешивалось с боязнью, страхом и сомнениями. Ему казалось, что этот момент решит многие вопросы, и ответственность за это давила на него. В какой-то момент он хотел было отказаться и сбежать прочь из этого места, но в следующую секунду он решился, когда в его голове прозвучали голоса.

«Ты сможешь, Клаус!».

«Мы верим в тебя!».

«Вперёд, братик!».

«Разберись с Директором в своём мире, а мы с радостью разберёмся с ним в нашем!».

«Покажи злодею, насколько силён наш герой!».

Неожиданный поток веры, надежды и уверенности захлестнул его, и он больше не мог сопротивляться.

Улыбнувшись, он принял руку собеседника и поднялся со скамьи. Его взгляд теперь не был наполнен страхом — теперь он источал лишь желание.

Желание дойти до самого конца.

— Пора закончить эту историю, — уверенно сказал он, тепло улыбаясь.

— И когда мы сделаем это, мы сами станем сценаристами наших судеб и жизней, — с такой же уверенностью ответил Син.

Они ещё немного постояли, чувствуя, как решимость наполняет каждую их клеточку. Без слов они переглянулись, согласие и понимание мерцали в их глазах. Затем, словно одновременно ощутив внутренний импульс, бегом направились к коридору, который вёл к арене, где прямо сейчас находились Грим и Кенджи. До двери, ведущей в него, они добрались за считанные секунды, после чего, миновав её, они отправились прямо по коридору, где уже совсем скоро они наткнулись на большие и массивные двери, что отделяли их от нужного им места. Переглянувшись, они оба кивнули и, приложив силы к обеим створкам, без труда распахнули их, после чего их взор был направлен на середину поля битвы.