Здание её агентства было полностью уничтожено.

Здание, в котором находились её друзья и напарники…

… было уничтожено.

Уничтожено до состояния руин.

Воздух наполнился пылью и дымом, а осколки разбитых стёкол и обломки разрушенной многоэтажки летели повсюду. Один из осколков, метнувшийся с размахом, с треском вонзился в левый глаз Кейтлин. Острая боль пронзила её череп, и она издала приглушенный крик. Сжимая зубы, она пыталась оценить своё состояние. Каким-то образом её тело пережило удар и разлом, но боли было слишком много. Беглый взгляд уцелевшим глазом дал понять, что ещё несколько осколков вонзились в разные части её тела. Её глаз покрылся красным туманом, а слабое движение пальцев показалось ей невозможным.

Звезда потеряла равновесие и упала на колени, держась за лицо и стараясь остановить кровотечение, что было весьма безуспешно. Глаз начал пульсировать, а боль распространялась по всему телу. Её сознание начало постепенно затуманиваться, а глухой гул заменял звуки окружающего мира.

В этот же момент боль, что нарастала в её теле, стала невыносимой, из-за чего героиня, не в состоянии удержаться на своих конечностях, рухнула на землю. Её органы буквально выворачивало наизнанку, от чего тошнота с бешеной скоростью подходила к её горлу, а её голова страдала от невыносимой боли, что с каждым импульсом становилась всё сильнее и сильнее.

В итоге, девушка, не выдержав всей той боли, что обрушилась на её тело и разум, потеряла сознание, оставшись лежать на полу-разрушенной земле — в нескольких десятках метров от того места, что было для неё вторым домом.

Теперь же это место представляло обычные развалины, под которыми покоилось множество тел героев, которых Звезда считала своими настоящими и преданными друзьями.

* * *

— Выпьем же за это! — торжествующе произнёс Дженсен, поднимая стакан, наполненный дорогим алкоголем, над головой.

— Выпьем! — радостно ответили на предложения мужчины напарники, поднимая свои стаканы.

По залу «Бессмертия» раздался звон стекла, после чего, морально подготовившись, уже успешные террористы-злодеи начали поглощать алкоголь с видимым удовольствием. Больше всего, конечно, счастливым выглядел именно бывший солдат, ибо весь тот день он только и мечтал об этом моменте, и теперь не было ничего, что смогло бы ему помешать насладиться горячительными напитками, да ещё и за чужой счёт — сегодня Син платит за всех! Последний факт, к слову, сказался на количестве заказов, ибо, когда все осознали, что могут и не платить за праздник, начали позволять себе всё, что только могли. Так, например, подростку теперь предстояло расплатиться за большое количество выпитого алкоголя, несколько разбитых стаканов и за испорченное настроение бармена, которого с самого начала торжества обидно подкалывал Дженсен, обзывая его всякими неприятными словами. В один момент работник данного заведения настолько обозлился на всю их группу, что объявил, что всему, что они закажут сегодня, будет двойная цена, что, как вы понимаете, не сильно опечалило группу террористов, ибо платить будет лишь один из них. И именно в тот момент Син понял, что он больше никогда не станет работать в команде.

«Похоже, придётся ограбить половину злодеев этого города, чтобы вернуть прежнюю сумму денег. Эх, а я ведь хотел поспать.» — с грустным лицом проговаривал в своей голове парень, попивая острый на вкус «Джонни Сильверхенд».

Торжество продолжалось в полном разгаре. Злодеи развлекались, как только могли, пытаясь отпраздновать свою победу и уйти от повседневных забот и напряжения. Музыка гремела, заполняя зал энергичными ритмами, а яркие огоньки световых шоу мерцали в темноте, создавая атмосферу веселья и беззаботности.

Дженсен, как истинный хозяин торжества, старался быть в центре внимания. Он рассказывал разные истории, шутил и поднимал бокал за каждое прошедшее испытание, словно собирая пазл из кусочков победы. Веселье и смех разносились по залу, создавая атмосферу дружелюбной праздничной вечеринки.

Лола и Максвелл, несмотря на свои раны, пытались присоединиться к общему веселью. Они смеялись, разделяя шутки и анекдоты, которые подкидывал Дженсен. С каждым глотком алкоголя боли становились менее ощутимыми, а радость и беззаботность наполняли их души. Тем не менее глубоко внутри их была горечь за то, что они ничего не смогли противопоставить своему сопернику, который буквально унизил их, не дав оказать достаточного сопротивления. Они понимали, что Дженсен спас их тогда, и теперь они были в своеобразном долгу перед мужчиной. Последний же, замечая их грусть, старался сделать так, чтобы они позабыли о мелкой неудаче, рассказывая самые разные истории, большинство из которых заканчивались весьма комично.

Син, сидя в стороне, наблюдал за всем этим со своей характерной усмешкой. Он не особо увлекался алкоголем и предпочитал оставаться в контролируемом им состоянии, дабы не создать больше лишних проблем, которые сейчас ему не были нужны. Но даже его серьезное лицо не могло устоять перед заразительной атмосферой праздника, и он позволял себе посмеяться вместе со всеми, лишь немного погрузившись в общую позитивную атмосферу.

Злодеи поднимали бокалы и выпивали за каждую удачную операцию, каждую смелость и дерзость. Смех и громкие разговоры наполняли зал, создавая ощущение праздника, который никакие трудности и опасности не смогли омрачить.

— Я хочу петь! — заявил в середине празднования бывший солдат, поднимаясь со стула.

— Петь? — недоумевала Лола. — Ты с трудом слова в предложения связываешь! Какой тебе петь то?

— Да брось ты, Лол. — пытался успокоить девушку Максвелл. — Быть может, он настолько хороший певец, что способен красиво петь в любом состоянии.

— Вот-вот! — гордо произнёс Тодд. — В Ираке меня могли слушать часами, а ведь там у нас была всего лишь одна гитара и хорошее воображение!

— В последнее я, конечно, верю, но вот в остальное — нет. — продолжала Мелтон, попивая «Евродин». — У тебя ужасный голос для пения.

— У меня ахуительный голос для пения. — всё также на своём стоял мужчина. — И прямо сейчас я это вас продемонстрирую.

Дженсен, не обращая внимания на насмешки и сомнения своих напарников, решительно направился к сцене. Он шагал с уверенностью, словно это был его личный момент славы, и остальные были только зрителями его шоу.

Достигнув сцены, мужчина поднял микрофон и обратился к посетителям заведения. Его голос был уверенным и убедительным, и он нес с собой нотки вызова и уверенности.

— Эй, ребята, я хочу спеть для вас! — провозгласил он, привлекая внимание всех присутствующих.

На мгновение наступила небольшая пауза, в которой зрители, включая его собственную команду, ошеломленно смотрели на Дженсена. Несмотря на смех и насмешки, некоторые люди в зале были заинтригованы и готовы узнать, на что способен этот самоуверенный злодей.

— Давай, Дженсен, покажи им, как нужно уничтожать сцену! Добавь им новую психологическую травму! — поддержал его Син, саркастично подмигивая напарнику.

Тодд пристально посмотрел на работников бара, ожидая их разрешения. Бармен, несколько скептически нахмурившись, кивнул в знак согласия, и мужчина взял в руки микрофон, готовясь начать своё выступление.

— Прошу прощения за внезапность, друзья. — обратился он к публике. — Но сегодня такой вечер, когда хочется поделиться чем-то особенным. Ну, а что может быть лучше музыки, чтобы насладиться моментом?

Окружающие кивнули, словно давая согласие на его выступление. Бывший солдат сделал глубокий вдох и озвучил персоналу название музыкальной композиции, которую он прямо сейчас собирался исполнить:

— «Rapture» от «Blondie», пожалуйста.

Дженсен начал петь, его голос наполнил зал, и внезапно всё изменилось. Все находившиеся в «Бессмертии» посетители почувствовали себя как в музыкальной машине времени, отправившей их в бурный мир 80-х. Он стал вдыхать в себя текст песни, и каждая строка приносила смех и радость, атмосфера наполнилась улыбками и танцами.