– Нет, конечно, – сказал Эфа. – Он беспринципный человек. Сейчас ему понравилось работать в службе безопасности, и он нам полезен. Но ему в любой момент может понравиться что-то ещё. Главное – не упустить этот самый момент.

– Я могу идти?

– Не думай, что я считаю тебя проигравшим, агент Бешеная ладья. Когда это будет драка с реальным противником, а на кону будет стоять чья-то жизнь, применять можно всё, что угодно, а победителя судить не станут. И ты сам это знаешь. Но я всё-таки надеюсь, что ты что-то вынес для себя из этого спарринга.

– Вынес.

– Тогда можешь идти.

Юстас дошёл до двери, когда Эфа вдруг проговорил:

– Ты точно не забыл ни о чём мне доложить?

– Точно не забыл, – не оборачиваясь, ответил Эскот.

– Юстас, если случится что-то, что ты не сможешь контролировать, или будешь опасаться этого, позвони любому из агентов или лично мне и скажи, что не можешь найти живых бабочек для следующего показа.

– Сам придумал?

– Иди, агент Бешеная ладья.

На улице Юстас обнаружил машину брата и самого Эриша, стоявшего возле неё и курившего.

– Разве Эфа и тебя вызывал, братец лис?

– Я видел Рюу. Для чего всё это было? – ответил Эриш вопросом на вопрос.

– Эфа считает, что я мало тренируюсь. Устроил нам спарринг. Как думаешь, почему именно с Драконом?

– Ты знаешь, что это он украл колье?

– Стой, стой… Задумка с колье ведь принадлежит Оцелоту?

– Именно.

– И он пошёл на сговор с человеком, стрелявшим в его брата, а попавшем в него?

– Всё верно.

К удивлению Эриша. Юстас вдруг расхохотался.

– Обожаю Оцелота! – наконец, выдал он. – Только он мог так всё подстроить. Зато теперь все довольны. Койот сядет, Оцелот вернёт «Салун», Рюу при деле. А я всё равно заслужил доверие Тода. Слушай, мне всё нравится.

– А ты действительно мало тренируешься, братец тукан.

– И ты туда же? Между прочим, я победил Дракона.

– Дракона ты как раз ещё не победил. А с Рюу наверняка справился с помощью болевых приёмов или чего похуже.

– Тод не дракон, а пернатый змей.

– В нашей мифологии это божество посильнее дракона будет.

– Знаешь, братец лис, а до меня только сейчас дошло.

– Что именно, братец жираф?

– Помнишь один из мифов о начале нашей эры? Эры пятого солнца?

– Чтобы запустить солнце в движение, боги решили принести себя в жертву. И палачом стал пернатый змей Кецаль. Ради своей великой цели он не пожалел даже своего брата Шолотля.

– Кецаль остался единственным выжившим божеством, – продолжил Юстас, – а Шолотль с тех пор стал проводником душ умерших. Теперь я понимаю, почему Тоду так нравится именно Кецаль. И откуда идея о жертвоприношениях. Кецалю нужна жертва. Наши предки когда-то тоже так считали.

– Хочешь сказать, что будут ещё жертвы, кроме тех несчастных бродяг?

– Я постараюсь сделать так, чтобы не было.

– Ты ведь знаешь что-то, о чём не говоришь?

– Нет. Я просто предполагаю, братец лис.

– Если я применю гипноз…

– Ты обещал не делать этого.

– А вдруг всё станет настолько серьёзно, что мне придётся?

– Можешь применять свой гипноз, братец лис, хоть сейчас.

– Ты не шутишь?

– Нисколько, – Юстас улыбнулся, и от этой улыбки у Эриша похолодело внутри. – Давай, я не обижусь.

– Тогда посмотри на меня. Я хочу задать тебе один вопрос.

– Задавай.

– Ты… – Эриш не договорил. – Ты научился?

– Выходит, научился, – развёл руками Юстас.

– Полезное умение, – тихо сказал Эриш. – Что ж… ты сейчас домой?

– Нет, к Тоду.

– Увидимся вечером?

– Увидимся.

Эриш сел в машину, а Юстас на подкашивающихся ногах отошёл к своему автомобилю и опустился рядом на корточки, прислонившись к дверце.

– А мышата-малышата тихо носиком сопят,

Спать мышата не хотят.

Юстас уронил голову на руки. Раньше он знал, что брат всегда сможет добиться от него правды, если захочет. Юстас не мог противостоять гипнозу, несмотря на то, что в школе сыска их обучали различным методикам сопротивления. Эскот с трудом выдерживал гипноз наёмного убийцы Пересмешника и уже готов был застрелиться, если бы его тогда не спас Макс. Но стишок про мышат помог тогда продержаться хотя бы немного. Теперь же Юстас смог. Это значило, что с этого дня он всегда сможет врать брату. Юстас словно получил неограниченные права, и от этого почему-то было очень страшно. Захотелось прямо сейчас побежать обратно к Эфе и сказать ему, что он не может найти живых бабочек, потому что он потерял контроль, только не над ситуацией, а над собой.

Когда Эскот приехал в губернаторский дворец к Тоду, министр оторвался от бумаг и проговорил:

– Вы вовремя, Юстас.

– Вам нужна помощь?

– Не мне, а нашему бывшему другу Койоту.

– Чем же я могу ему помочь?

– Узнав о том, что у вас есть алиби, которое я вам представил, Койот решил, что может мне угрожать, и передал мне письмо пренеприятнейшего содержания. После этого один мой хороший знакомый сотрудник КПЗ сделал так, что у Койота появился новый сокамерник. Теперь наш бывший друг в лазарете. Я хочу, чтобы вы навестили его как лекарь и облегчили его мучения.

– Облегчил в каком смысле?

– В прямом. Нет, Юстас, убивать его не надо. Я хочу, чтобы он отсидел своё в тюрьме, раз не может работать нормально и так падок на всё, что блестит. Так что облегчите ему боль, а заодно намекните на то, что со мной шутить не надо. И угрожать мне не надо. Покажите ему это наглядно. Вы меня поняли?

– Понял.

– Тогда отправляйтесь. Мой знакомый в КПЗ вас уже ожидает.

Вскоре Юстас встретился с тем самым человеком, который когда-то посадил Рюу и Хорейса в одну камеру, что закончилось для последнего крайне плачевно. Эскота проводили в лазарет, где на койке лежал Джеффри Стоун, на которого сейчас было больно смотреть. Ничего больше не напоминало о том самонадеянном парне, который захватывал «Салун». Увидев Юстаса, он испуганно отпрянул к стене и застонал от боли.

– Ты пришёл мне отомстить? – спросил Койот. – Ты меня убьёшь? Это Тод тебя послал?

– Как много вопросов, – вздохнул Эскот. – Нет, нет и да.

– Что?

– Не буду я тебе мстить, и убивать тебя никто не собирается. Ты своё уже получил.

– А зачем тогда ты пришёл?

– Помочь хочу.

– Как помочь? Почему?

– Что ж ты такой болтливый?

Юстас сел на койку рядом с Койотом и хотел дотронуться до него, чтобы облегчить боль, но Стоун начал его отталкивать и спихивать с койки, очевидно опасаясь за свою жизнь.

– Я, правда, хочу помочь, чудак-человек, – проговорил Эскот. – Ну, чего ты?

Юстасу всё-таки удалось схватить Койота за плечи, и Стоун ошарашено замер. Эскот закрыл глаза и, осторожно придерживая Койота, снял боль, которую тот испытывал от побоев и очевидно сломанного ребра.

– Что это было? – прошептал Стоун.

– Это временно, не радуйся, – ответил Юстас. – А теперь, когда ты в адеквате, давай поговорим.

– О чём?

– Забудь о Тоде. Если ты задумаешь мстить, то хуже будет тебе, а не ему. Не ввязывайся в это. И ещё маленький совет от меня лично: с Рюу тоже не шути.

– Да он мне уже сам намекнул, – вздохнул Койот.

– Прости меня, – вдруг проговорил Юстас на языке амаргов.

– Чего? – удивился Стоун.

– Ты понимаешь этот язык?

– Совсем немного, но эти слова знаю. За что простить-то?

– Мы тебя подставили, получается.

– Но я сам хотел «Салун», – вздохнул Койот. – Вы помогли его получить.

– Так-то да, – усмехнулся Юстас. – Про… Упустил ты его сам. Мне пора идти, а ты возьми вот это, – Эскот достал из сумки бальзам. – Мажь ушибы, это боль облегчит и ускорит заживление.

– Странный ты какой-то, – проговорил Стоун.

– Ты просто не знаешь мой девиз по жизни.

– Это какой?

– Сам покалечу, сам вылечу. Ну, бывай.

На следующий день Юстас узнал, что Руби выписалась из больницы и сразу вышла на работу. В обеденный перерыв он дождался появления девушки на улице и, снова надев солнцезащитные очки, подошёл к ней. Увидев Эскота, Руби переменилась в лице.