– Кстати, это не Хизока, – сказал он, показывая на Сэтору.

– Меня надо было приносить в жертву, – хмыкнул Рюу. – Я хотя бы принц. А этот просто военный.

– А где Хорейс? – вдруг спросил Шиори, оглядывая арестованных. – С ними же ещё норт был.

– Не мог же он профессионально скрыться, – проговорил Эриш. – Он ведь обычный чиновник.

– Однако его нет.

– Думаю, его быстро найдут, если он где-то в лесу, – сказав так, Эскот вдруг замер. Он чётко увидел перед собой схватку Рюу и Хорейса.

– Эриш? – Шиори осторожно коснулся его руки.

– То ли он такой же фанатик, как Ниол, и верит в то, что жертвоприношение необходимо, то ли всё намного серьёзнее.

– С чего ты это взял?

– Есть вероятность, что он будет пытаться убить Рюу. Я это видел. Но вопрос, как ему удалось скрыться, остаётся открытым. Его немедленно объявят в розыск.

– Что значит, ты это видел? – спросил Дракон.

– Я иногда вижу то, что совсем не хочу видеть. И так всю жизнь. Не буду утверждать, что оно сбывается на все сто процентов, но… Тебе бы лучше поберечься.

Эриш отвёз Шиори и Рюу в сыск, а сам отправился в отдел кадров губернаторского дворца. Там никого ещё не было, кроме охраны, но Эскот не собирался ждать, поэтому просто использовал на ней гипноз. Найдя личное дело Хорейса, Эриш быстро его пролистал, и ему очень не понравилось то, что он увидел. Он вернулся во дворец правосудия и без стука зашёл в кабинет Эфы, который всё ещё беседовал с Шиори и Рюу.

– Личное дело Хорейса из отдела кадров, – сказал Эскот.

– Ты сам читал?

– Просмотрел.

– И?

– Не за что зацепиться, кроме одной маленькой детали. Прежде чем поступить в академию управления, он год отучился в школе сыска.

– Был отчислен или сам ушёл?

– В деле не сказано, но я узнаю.

– Не нравится мне всё это, – проговорил Эфа.

– Думаешь, его кто-то завербовал?

– Есть у меня предчувствие, что нам скоро понадобится Манекенщик.

– Давай пока без этого.

– Без этого так без этого. Разбирайся, при каких обстоятельствах Хорейс бросил школу сыска.

Чтобы это выяснить, Эриш направился туда, где когда-то учился сам. Директор школы как раз только пришёл на работу, и Эскот сразу задал ему интересующий его вопрос о судьбе некого Хорейса.

– Сам ушёл, – ответил директор. – А ведь подавал надежды.

– Чем он объяснил своё отчисление?

– Тем, что передумал и понял, что у него совсем иное призвание. Мол, он по-прежнему хочет служить людям, но иначе, и решил поступить в академию управления.

– Как думаете, мог на него кто-то повлиять, или это всё-таки было только его решение?

– Мог, – кивнул директор. – Он был слишком хорошим учеником. У него всё получалось.

Эриш позвонил Эфе и доложил о том, что узнал о Хорейсе.

– Не обойдёмся мы без Манекенщика, – ответил Гоун. – Вот увидишь.

– Ты знаешь что-то ещё, но не говоришь мне?

– Пока просто смирись, – и Эфа повесил трубку.

Гоун вызвал к себе обоих Эскотов вечером следующего дня.

– Ты хоть иногда спишь? – поинтересовался Юстас, глядя на три пустых чашки из-под кофе и тёмные круги под глазами Эфы.

– Пока Вернер не выиграет следующие выборы, о сне придётся забыть. Причём нам всем.

– То есть я снова был прав!

– Не знаю, что ты там себе напридумывал, но ситуация такова. Рюу арестовали на улице и посадили в одну камеру с Хорейсом, которого прятали именно в КПЗ, где его, конечно, никто не искал. Хорейс напал на Рюу, не подозревая, что этот человек на самом деле мастер скрытности. Как вы можете догадаться, Рюу убил Хорейса. После этого человек, работающий в КПЗ, который и подстроил эту чудесную встречу, поспешил на важную встречу к губернаторскому дворцу. Шиори за ним проследил и детально описал человека, который, как мы теперь понимаем, изначально стоял за всем. Это Дерек Тод, новый министр здравоохранения.

– Если я что-то понимаю в истории языка, то его фамилия означает «смерть», – проговорил Юстас. – Отличный у нас министр здравоохранения, лично я в восторге.

– Тебе с ним работать, – сказал Эфа.

– А он идиот?

– Очень вряд ли.

– Тогда на кой он захочет работать с бывшим помощником провалившегося Буркхарда?

– Надо, чтобы захотел, агент Бешеная ладья. Ты Манекенщик или нет?

– Мне нужна вся возможная и невозможная информация об этом Тоде. Я хочу знать его сильные и слабые стороны. Особенно слабые.

– Пока держи фото и личное дело, – Эфа протянул Юстасу папку.

С фотографии на него смотрел мужчина-норт лет тридцати с уверенным волевым лицом. На галстуке красовался необычный золотой зажим в виде пернатого змея.

– Так вот откуда идея о жертвоприношениях Кецалю, – догадался Эскот. – Наш Тод любит мифологию амаргов.

Затем Юстас открыл личное дело, из которого выяснил, что Тод поступил в медицинский, но, получив специальность фельдшера, продолжать обучение не стал, а подал документы в академию управления, которую окончил с отличием. Устроился на работу в министерство здравоохранения и дослужился до министра.

– Скудненько, – заметил Эскот.

– Будет больше, – ответил Эфа.

– А у меня показ скоро. Ты придёшь?

– На него собрались все наши гости из Ямато, так что мне придётся обеспечивать охрану. С учётом всего случившегося даже думать не хочу о том, что может там произойти.

Информацию о Тоде Юстасу принесли как раз накануне показа. В «Ирбис» явился курьер, доставляющий канцелярские товары и между делом всучил Эскоту конверт. Раскрыв его и обнаружив, что это письмо от службы безопасности, Юстас понял, что игра началась. С этого момента дорога во дворец правосудия была для него снова закрыта, даже при всех предосторожностях. Теперь он был Манекенщиком, за плечами которого работа на Буркхарда, несколько арестов и куча разнообразных слухов, один другого краше.

Эфа выполнил просьбу Юстаса как нельзя лучше, подчеркнув именно то, что он просил. Среди сильных сторон Тода он выделил его ум, проницательность, хорошую физическую форму и регулярные занятия спортом.

– Неужели на этот раз никаких попоек, наркотиков и оргий? – проговорил Юстас.

А вот слабая сторона у Тода нашлась только одна. Министр здравоохранения очень боялся заболеть. Он страдал ипохондрией, которую старался тщательно от всех скрывать.

– Так мы же созданы друг для друга! – довольно улыбнулся Эскот. – Я найду у тебя все возможные и невозможные болезни и сам же их вылечу. При идеальном раскладе ты жить без меня не сможешь. Главное теперь не перестараться и не спугнуть. Ты должен захватить наживку медленно и, что важно, самостоятельно.

Юстасу не терпелось познакомиться с Тодом ещё до показа, но он понимал, что времени было уже слишком мало. Однако Эскот решил хотя бы попробовать. Он знал, что помощник министра просвещения регулярно ездил на юг к его матери Шушаник как к известной знахарке, и решил воспользоваться этим как поводом для того, чтобы заявиться в губернаторский дворец. Оставив пистолет у охраны на выходе, Юстас поднялся на второй этаж и зашагал по коридору по направлению к кабинету министров. В его руках была старая знахарская сумка, которую он обычно держал в машине на всякий случай. Конечно, не было никаких гарантий, что он встретит там Тода, но Эскот надеялся на своё везение и ту самую серендипность. Однажды он уже проделывал то же самое, один в один, чтобы встретить человека, который занимался скупкой картин и был готов убить ради пополнения своей коллекции. Тогда Юстасу повезло.

Теперь же Эскот повстречал какого-то молодого человека в довольно скромном, но опрятном костюме, который, увидев Юстаса, вдруг замер и уставился на него, выпучив глаза.

– Мы знакомы? – улыбнулся Эскот.

– Нет. То есть я вас знаю. Вы Юстас Эскот?

– Да. Хотите автограф? Или приглашение на показ?

– Нет. То есть… это правда, что вы знахарь?

– Потомственный. Моя мама – Шушаник, моя бабушка – Кейлин, если вам о чём-то говорят эти имена.