Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В начавшейся беседе посол Румынии  Виорел Тилеа сообщил, что около недели назад, еще до захвата Чехословакии, германское правительство через Хельмута Вольтата (официально он занимал пост министериал-директора отдела валютных поступлений в имперском министерстве экономики, на самом деле он подчинялся непосредственно Герману Герингу и выполнял в предвоенный период его личные поручения, в том числе, секретные миссии международного характера), находящегося в Румынии в связи с переговорами о предоставлении немцам концессии на разведку нефти, предъявило румынскому правительству ультиматум.

Вольтат заявил, что если Румыния прекратит развитие своей индустрии и через согласованный с немцами срок закроет часть ныне действующих промышленных предприятий, если, сверх того, Румыния согласится все 100 процентов своего экспорта направлять в Германию, то последняя готова гарантировать румынские границы.

Румынское правительство отвергло ультиматум Вольтата, однако через несколько дней он вновь предъявил тот же ультиматум, но в еще более жесткой форме, да и требования были значительно расширены.

В связи с этим румынское правительство направило своему послу в Великобритании Тилеа срочное указание немедленно информировать британское правительство о создавшемся положении и выяснить, на какую поддержку со стороны Англии оно может рассчитывать.

 В тот же день Тилеа встретился с главой МИДа Великобритании лордом Галифаксом, его заместителем Александром Кадоганом и главным дипломатическим советником британского правительства Робертом Ванситтартом. Галифакс обещал доложить вопрос правительству и через 2—3 дня дать ответ. В сложившейся ситуации Великобритании было важно знать о позиции других держав в этом вопросе, и в первую очередь, Советского Союза.

 Поэтому уже на следующий день, 18 марта утром английский посол в Москве Уильям Сиидс явился к наркому иностранных дел Mаксиму Mаксимовичу Литвинову и по поручению своего правительства задал ему вопрос: что предпримет СССР в случае нападения Гитлера на Румынию?

В этот же день вечером Литвинов по поручению Советского правительства ответил Сидсу, что наилучшим способом борьбы против нависшей над Румынией опасности был бы немедленный созыв конференции из представителей Англии, Франции, СССР, Турции, Польши и Румынии, добавив, что такую конференцию лучше всего провести в Бухаресте, однако Советское правительство готово  согласиться на любой другой пункт, который будет признан удобным всеми участниками совещания.

Так начались тройственные переговоры 1939 г. между СССР, Англией и Францией, которые при положительном результате – подписании соответствующего договора и военной конвенции, – могли помешать гитлеровской Германии реализовать свои агрессивные планы.

Глава 2. Конфликт позиций

19 марта утром советский посол в Великобритании И. М. Майский получил из Москвы телеграмму, извещавшую о визите английского посла Сидса в Народный комиссариат иностранных дел (НКИД), состоявшейся беседе с руководителем ведомства М.М.Литвиновым по поводу немецкого ультиматума Румынии и об ответном предложении Советского Союза провести конференцию с участием шести государств – Англии, Франции, СССР, Турции, Польши и Румынии.

Внимательно прочитав телеграмму, Майский встал из-за стола, степенно, обдумывая на ходу свои дальнейшие действия, подошел к окну, за которым в дымке серого тумана виднелись размытые очертания деревьев посольского сада.

«Итак, первый шаг сделан, если удастся провести эту конференцию, что будет демонстрацией единства позиций этих стран, то Гитлер трижды подумает, прежде чем предпринимать какие-то агрессивные действия против Румынии», – размышлял Майский, всматриваясь в расплывчатые силуэты деревьев.

И вдруг он вспомнил 1933 год, англо-советский конфликт из-за компании «Метро-Виккерс», когда были арестованы 6 английских инженеров. Тогда британский посол сэр Эсмонд Овий посылал в Лондон весьма неточные отчеты о своих разговорах с главой НКИД СССР Литвиновым, редактируя текст с таким расчетом, чтобы изобразить свою роль в как можно более выгодном свете, а в разъяснения M.M.Литвинова внести негативный оттенок.

Тогда пришлось пойти на хитрость, Литвинов стал присылать ему свои записи бесед с британским послом заказным письмом простой почтой. Поскольку вся такая почта, конечно же, перлюстрировалась секретными службами Англии, записи бесед с Овием, сделанные M.M.Литвиновым, должны были этим путем доходить до руководства Форин офиса и давать более точную картину бесед между британским послом и советским наркомом.

Сейчас послом Великобритании в Москве был Уильям Сидс, подозревать его в подобных маневрах он пока повода не давал, но подстраховаться следовало. Поэтому  Майский решил параллельно с английским послом сообщить Галифаксу о предложении советского руководства провести конференцию, да и в дальнейшем информировать о содержании начавшихся англо-советских консультаций

Взяв телефонную трубку, Майский набрал номер секретариата Форин офиса и попросил встречи с Министром иностранных дел Великобритании лордом Галифаксом. Приятный мужской, почти дикторский, голос на том конце провода ответил, что сообщит министру, и если он найдет время для встречи, об этом немедленно сообщат. Буквально через полчаса Майскому перезвонили и этот же бархатный голос предельно дипломатичным тоном сообщил о времени визита.

Подъехал Майский к величественному трёхэтажному зданию Форин офиса, построенному в итальянском стиле в 19 веке и расположенному на улице Короля Чарльза, за 10 минут до назначенного времени. Курьер Форин офиса провел советского посла по помпезной лестнице на второй этаж и оставил в «приемной послов». Это была небольшая комната с высокими потолками и окнами, выходящими на площадь перед Адмиралтейством. На стенах висели портреты коронованных особ и известных государственных деятелей прошлых времен.

Буквально через 2-3 минуты секретарь пригласил Майского в кабинет министра. Лорд Галифакс сидел за старинным письменным столом спиной к традиционному английскому камину с пылающими в нём поленьями.

Высокий, худощавый, медлительный, с черной перчаткой на поврежденной левой руке, увидев советского посла, он сразу поднялся и, поприветствовав с располагающей улыбкой на лице, пригласил сесть на изящный стул с изогнутыми ножками, стоявший рядом с письменным столом. В непринужденной беседе советский посол рассказал главе Форин офиса о предложении Советского Союза провести конференцию шести стран.

Галифакс поблагодарил за сообщение и тут же заявил, что британское правительство утром 19 марта уже обсуждало советское предложение о немедленном созыве конференции и пришло к выводу о нецелесообразности проведения такого мероприятия. Удивленный таким неожиданным ответом, Майский недоумённо спросил:

– Почему вы так считаете?

Выдержав небольшую паузу, чтобы обдумать, как бы дипломатичнее преподнести своё маловразумительный ответ, Лорд Галифакс ровным, невозмутимым голосом разъяснил:

– Во-первых, английское правительство не сможет сейчас найти достаточно ответственного человека для посылки на такую важную конференцию; во-вторых, рискованно созывать конференцию, не зная, чем она закончится.

Майскому эти аргументы показались крайне неубедительными и он высказал мнение, что если СССР, Англия и Франция будут единодушны, то конференция не может закончиться неудачно. Однако Галифакс упорно продолжил отстаивать озвученную им позицию своего правительства.

«Видимо, они не хотят выработки согласованной резолюции на конференции с участием СССР, предполагающей меры коллективной безопасности, – размышлял Майский, слушая надуманные доводы главы Форин офиса, – слишком разные позиции у предполагаемых стран-участниц, мы – за отпор, они – за сговор». Словно угадав мысли советского посла, в заключение своей тирады Галифакс многозначительно добавил:

– Тем не менее, вполне сознавая необходимость срочно действовать,  британское и французское правительства сейчас обсуждают другую меру, которая может заменить советское предложение.

4
{"b":"915971","o":1}