Сиденья мягкие, как в гоночном автомобиле, с широкой центральной консолью, которая закручивается вверх, создавая впечатление, что мы находимся в отдельных каютах.

Затем мы стартуем.

Я судорожно натягиваю ремень безопасности. Когда я говорю, что мы отчаливаем, Дракон, словно адреналиновый наркоман, мчится прямо к закрытым дверям выхода. Шины визжат, и паника охватывает мое тело.

Когда мы сворачиваем за угол, то обнаруживаем еще один ряд экстравагантных автомобилей и поднимающиеся двери выхода. Крутой подъем вверх, и вдруг мы оказываемся в туннеле. Вдоль стены мигают желтые огни, прокладывая нам путь сквозь темноту.

«Под городом есть туннели?» спрашиваю я, замечая, что все больше поворотов расходятся в разные стороны от этого.

«Я приказал их построить», — объясняет он как ни в чем не бывало. «Я ненавижу пробки».

Проходит совсем немного времени, как мы снова поднимаемся, и он убирает ногу с газа. При нашем приближении открывается еще одна дверь. Снаружи льется свет, и у меня щиплет глаза от его яркости.

Он снова разгоняется, прямо в поток машин.

«Осторожно», — кричу я, хватаясь за ручку двери.

Он входит в поворот так резко, что машину буквально заносит в сторону, шины буксуют, и он вклинивается в ряд машин. Все остальные сворачивают с дороги, один человек даже выезжает на тротуар, неистово сигналя, потому что никто не хочет попасть в аварию с таким спортивным автомобилем.

«Все в порядке», — говорит он мне.

«Правда? Потому что ты мог бы меня обмануть. Эта машина стоит восемнадцать миллионов долларов, а ты обращаешься с ней, как с Бэтмобилем».

Как и все, что он делает, он контролирует даже дорогу. Вместо ответа он нажимает кнопку на приборной панели, и начинает играть что-то классическое.

Это Бетховен?

Он сошел с ума.

Мой пульс бьется в висках. Разжав пальцы на ручке двери, которую я держу смертельной хваткой, я пытаюсь успокоить дыхание и расслабиться на своем сиденье.

Снаружи люди прогуливаются по тротуарам, делают покупки и сидят в кафе. Я скучаю по той жизни и напоминаю себе, что найду ее снова, что мне не будет казаться, что я вот-вот умру каждый день. Или подвергать опасности своих друзей.

Чем дольше мы едем, тем сильнее у меня все внутри переворачивается от мыслей о Кэт. Меня охватывает чувство, что она в опасности из-за меня. Больше всего на свете я жалею, что не убила Франко той ночью, тогда бы ничего этого не случилось.

«Ты в порядке?» спрашивает Дракон, кладя руку мне на бедро, чтобы вывести меня из задумчивости. По мне сразу же разливается тепло.

Я смотрю на него и киваю.

«Ты очень тяжело дышишь», — объясняет он.

Я ошарашенно моргаю. «Просто беспокоюсь о Кэт. Это моя вина, что она оказалась в такой ситуации».

«Решения, которые принимает Франко, принимаются не из-за тебя. Помни об этом. Мы сделаем так, чтобы он пожалел о содеянном».

«А что, если мы опоздаем? Что, если он будет пытать ее, убьет ее?» На мгновение мне хочется закричать от досады, ударить по чему-нибудь твердому. Но я сопротивляюсь желанию оставить вмятины на машине.

«Франко умрет», — отвечает Дракон. Он настолько уверен в себе, что обещание плавно слетает с его губ. «Моя команда ищет его укрытия, чтобы выследить его и твоего босса. Мы найдем ее».

Хотела бы я быть такой же уверенной, как он.

«Он просто еще один таракан в этом городе, которого я должен уничтожить. Жаль, что нам не удалось договориться с «Коброй Страйк», но после того, как их Альфа коснулся тебя, это предрешило их судьбу. Я уничтожу и их тоже».

«Я испортила вам встречу», — начинаю я.

«Я должен был лучше знать, чем подпускать этих ублюдков к тебе».

Мы оба замолчали, и в этой тишине мы с Драконом обрели частицу покоя среди войны, бушующей между нами. Все бывает в первый раз.

Мы быстро сворачиваем на Голдкрест-стрит, и мое сердце учащенно забилось. Я наклоняюсь вперед на своем сиденье. Колыбель Кэт выделяется своими красными стенами и неоновой вывеской далеко впереди.

Когда мы подъезжаем, первое, что я замечаю, — это отсутствие машин, припаркованных у входа. Это нормально. Не может быть, чтобы стоянка сзади была не заполнена. Неважно, какое сейчас время суток — в «Кэтс» было много народу, как только открывались двери.

Что меня настораживает, так это то, что все окна в квартирах наверху задернуты шторами. Здесь кто-то еще живет или девочки съехали?

Могу ли я винить их за то, что они уехали?

Дракон паркуется перед клубом на одном из многочисленных свободных мест.

«Выглядит закрытым… Пустым», — бормочет он, распахивая дверь и выпрыгивая наружу. В моих жилах закипает желание броситься наверх и проверить, кто там. В последний раз, когда я была внутри, там были выстрелы и крики… паника.

«Мне нужно проверить, живет ли здесь кто-нибудь еще», — говорю я.

«Хорошо. Давай побыстрее».

Когда я спрыгиваю со своего места, Дракон выходит мне навстречу.

«Пойдем через заднюю дверь к входу в квартиры», — говорю я ему, и он кивает.

Мы уже прошли несколько футов по боковой аллее, когда мимо моей головы пронесся свистящий звук. Такой быстрый и интенсивный, что я чувствую, как жаром обдает мое ухо.

Тук!

Что-то маленькое врезается в каменное здание в футах от нас.

Что за…

Я не успеваю договорить, как Дракон бросает меня за спину, прикрывая своим телом. И тут меня охватывает осознание, а вместе с ним и парализующий ужас.

Стрельба! В нас стреляют!

В следующую миллисекунду Дракон поднимает меня на руки и бежит по переулку. Сердце пытается вырваться из груди от страха. Он может бегать чертовски быстро, но каким-то образом еще два выстрела отскакивают от стены прямо за нами, всего в нескольких дюймах от нас, и я вскрикиваю.

«Сукин сын!» — кричит он.

В следующее мгновение я понимаю, что он пинком открывает заднюю дверь «Колыбели Кэт» и протискивается внутрь. Он ставит меня на ноги и начинает молниеносно сдирать с себя одежду, оставляя меня ошеломленной и трясущейся.

«Оставайся», — рычит он.

Снаружи раздаются выстрелы, и я вздрагиваю от каждого из них.

«Что ты делаешь?» задыхаюсь я. «Кто, черт возьми, стреляет в нас?»

Дракон внезапно обнажается, мышцы вздуваются, нервы на шее дергаются. В его глазах плещется что-то дикое. Что-то ужасающе темное и не похожее ни на что, что я видела у него раньше.

Должно быть, мне кажется, что он стал еще больше… Как такое возможно?

Дракон смотрит сквозь меня, поджав брови, и его плечи напряженно вздымаются.

«Ты в порядке?» нервно спрашиваю я. «У тебя… инсульт?»

Он ничего не отвечает, только выгибает шею, бормоча себе под нос. Выражение его лица меняется, губы искривляются в угрожающей ухмылке.

«Дракон?»

Его тело скручивается, кости трещат под потемневшей кожей. Он поворачивается к открытому дверному проему, и каждый дюйм его тела содрогается.

О… мой… бог… Он превращается!

Но во что?

Мои внутренности сжимаются, и я, спотыкаясь, отступаю назад.

Что-то острое торчит у него из-за лопаток, растягивая кожу. Я вздрагиваю, но не могу отвести взгляд. Что бы это ни было, оно огромное.

С оглушительным ревом он разбегается и бросается наружу, его тело продолжает меняться в воздухе.

Черная чешуя покрывает его кожу. Длинная шея. Когти. Крылья, вытянутые наружу и закрывающие солнце.

Он — полноценный дракон, мать его. Причем огромный.

Черт, теперь его имя имеет смысл, не так ли? Но я даже не знала, что существуют драконы-перевертыши, не говоря уже о драконах вообще.

Взмахнув черными крыльями, он поднимается в небо, вырываясь на волю.

Я вздрагиваю, с трудом сглатывая — осознание того, что мне очень повезло с этим существом…

Черт. Черт. Черт.

От его вида я задыхаюсь. Драконы в мифах обладают одними и теми же характеристиками, более или менее. Они почти неудержимы и известны своей яростью, ревностью и одержимостью собирать вещи, например золото.