Я перевел взгляд на скрип и увидел, что над нами качается прожектор.

Пока ее кровь капает с Лезвия Смерти, голубые искры энергии продолжают танцевать по его изогнутому краю. Если бы она говорила правду, то была бы уже мертва. Никто другой не мог бы коснуться косы Смерти и остаться в живых. Это невозможно.

"Слушай, я просто стриптизерша. Я работаю в "Колыбели Кэт", — задыхаясь, начинает она. "Если ты работаешь на Франко, мне очень жаль. Но парень пытался подкатить ко мне прошлой ночью и не принял отказа. Он просто мудак и…"

Я отключаюсь от ее бреда, сосредоточившись лишь на том, как вздымается и опускается ее грудь при каждом вздохе. И как одна бусинка крови стекает по ее декольте, направляясь неизвестно куда.

Не задумываясь, я просовываю лезвие между пуговицами ее блузки и провожу им по шву, с легкостью отрывая каждую из них. Материал спадает, открывая плоский живот, черный кружевной бюстгальтер и идеальные бугры ее грудей. Мое горло сжимается.

Черт. Она еще более великолепна без одежды.

Я не могу сдержаться. Я разрезаю ее вторую сиську, чтобы сделать ей пару разрезов.

"Отпусти меня!" — кричит она, но я не слушаю. Мой пульс гулко бьется в ушах, когда я наблюдаю за кровью, оставляющей еще одну дорожку по ее декольте. Это что-то делает со мной, что-то, что я не могу объяснить.

Моя рука дрожит вокруг клинка Мортема.

Еще… Я хочу еще.

Мне нужно, чтобы она была вся в крови.

Еще один порез — на этот раз на предплечье. Я беру тряпку с инструментального столика и засовываю ей в рот. В ее глазах собираются слезы, но когда она снова пытается закричать, ее голос становится глухим. Вокруг меня сотрясаются стены. Я помню, как ощущал ее огромную силу, которой она начала манипулировать, находясь на складе, но так и не смогла воспользоваться в полной мере. Сможет ли она это сделать сейчас? Сможет ли Арис?

Вопросы легко исчезают, чем больше я наблюдаю за ней. Время, кажется, тоже замедляется, и я теряю представление о том, что реально, а что — мое воображение. Бешеный стук сердца — единственное, что удерживает меня на этом плане и не дает выйти за пределы моей духовной формы.

Еще!

Я вжимаю лезвие между ее великолепными грудями и снова встречаюсь с ней взглядом.

Вот он — отблеск огня в морской зелени. Он лишь усиливает бушующий во мне шторм.

Еще!

ГЛАВА 6

КАССИУС

"Эй, чертова сучка!"

Эта колкость заставила меня отвлечься от сексуальной малышки, стоящей передо мной на тротуаре. От круглой попки, обтянутой платьем, облегающим ее так плотно, что я могу легко разглядеть ее кружевные стринги и идеальные бедра, двигающиеся с каждым шагом. Великолепно.

Вместо этого я бросаю взгляд на грязный переулок, чтобы определить, откуда доносился голос.

У приоткрытой двери закусочной "У Чака" тусуется группа паразитов "Черные пики". Их легко заметить — это люди, торгующие наркотиками, с нарисованной пикой, символизирующей принадлежность к картелю. У этих идиотов она на внутренней стороне руки. А по их налитым кровью глазам и сопению ясно, кому принадлежат эти парни. Франко.

"Ты со мной разговариваешь?" спрашиваю я, в моих жилах пляшет адреналин, словно если они жаждут драки, то я готов, в основном потому, что ненавижу этих дворняг. И они переходят границу слишком близко к моему дому.

Один из них ломает костяшки пальцев, и, кроме одного парня, сложенного как бочка, остальные — долговязые и высокие.

"А если мы?" — бросает мне вызов бифстер.

Когда из-за мусорного бака доносится приглушенный звук, где двое мужчин чем-то заняты… или, скорее, кем-то, моя интрига разгорается. Я бросаю взгляд из открытой двери закусочной на женский крик, доносящийся с другой стороны мусорного бака.

Давайте будем честными. Эти придурки так низко стоят на тотемном столбе, что никто не будет скучать по ним, если они исчезнут. И кто сказал, что я не могу иногда быть хорошим парнем и помогать кому-то? Я смеюсь про себя, потому что я далеко не самый хороший парень. И все же я разминаю шею, прежде чем повернуть в сторону переулка.

Я насчитал пять сукиных детей. Трое смотрят на меня, а двое с девушкой. Легко.

"Ну, лучше дай мне взглянуть, что ты там прячешь", — говорю я, подходя ближе и закатывая рукава рубашки до локтей. Сегодня я не планировал никому разбить лицо, поэтому на мне была рубашка от Giorgio Armani.

Упс.

Дракон тоже разозлится.

Двойной упс.

Вены на моей шее пульсируют, когда они делают небольшой полукруг передо мной. Они послушники, и им придется пожалеть.

Сгибая руки, на пальцах которых красуются кастеты, парень с бочкой смеется, пока один из его друзей плюет на землю.

"Подойди ближе", — призывает он, и я смеюсь над тем, как по-идиотски он говорит.

Затем я делаю глубокий вдох и выдуваю им в лицо черный воздух.

Они задыхаются от моей серы, отшатываются назад, и я бросаюсь за ними. Быть демоном — это тоже неплохо.

Они мечутся по обе стороны от меня, нанося удары, хватаясь за одежду, пиная меня, как стая диких собак. Выбросив руку, я бью одного по лицу, затем хватаю другого за горло, как раз в тот момент, когда на меня набрасывается парень с бочкой.

Мы сталкиваемся, и я отшатываюсь назад, пораженный его мощью. Но я все еще держу тощего парня, который вцепился в мою руку, его глаза расширились от того, что я его придушил. Я усиливаю хватку и одним движением руки сворачиваю ему шею.

Отшвырнув ублюдка в сторону, я бью бочкообразного парня ногой в брюхо, отчего он шатается и воет. Он кашляет кровью. Затем я бью по горлу третьего парня, оставляя на его коже отпечаток моих костяшек.

Двое их друзей откидываются назад из-за мусорного контейнера, у одного из них штаны наполовину спущены.

При виде этих ублюдков во мне вспыхивает ярость. Жалкие твари. Я бросаюсь на них, срывая их с девушки, прижатой в углу и выглядящей окаменевшей. Ее черные волосы растрепались после драки, в которой она участвовала.

Ее испуганный взгляд сталкивается с моим.

"Держись", — говорю я ей.

Непрекращающийся гнев бурлит в моих жилах, и я бросаюсь в атаку, вгрызаясь в банду, разбрызгивая кровь, и к тому времени, как я заканчиваю, переулок окрашивается в красный цвет, тела скручиваются и валятся в канаву, где им и место.

Осознание того, что они не представляли особой сложности и что теперь они мертвы, не дает мне покоя. Я только разогревался.

Тем не менее я подхожу к девушке, у которой на щеке запеклась кровь, и протягиваю ей руку. "Эй, теперь ты в безопасности".

Она открывает заплаканные глаза. Девушке лет восемнадцать или девятнадцать, и, судя по всему, эти придурки не причинили ей особого вреда, если не считать фиолетового синяка под глазом и порванной через плечо униформы официантки.

"Возьмите меня за руку, и я помогу вам вернуться в дом".

Оглянувшись на останки нападавших, она разражается слезами, и я поджимаю губы, понимая, что ей нужно время. Люди — такие хрупкие существа, поэтому я приседаю и беру ее на руки, а затем несу к Чаку.

"Позвольте дать вам совет", — говорю я. "Не делай свой обеденный перерыв в переулке".

Когда она благополучно вернулась в дом и рассказала своему боссу, который сразу же узнал меня, о случившемся, я отправляюсь на улицу. Я оставляю трупы в переулке, чтобы он убрал их.

Затем я продолжаю бодро шагать домой, как будто это просто еще один прекрасный день в Андовер-Сити.

Надеюсь, что Драк не будет слишком зол на то, что я убрала несколько скрабов Спидов. Мы должны затаиться, пока слияние не закончится.

Эх, все должно быть хорошо.

Оказавшись в Башне, я запрыгиваю в лифт. Когда двери с грохотом открываются, я выхожу прямо в фойе нашего пентхауса. Полированные деревянные полы и окна от пола до потолка всегда вызывают странную ностальгию, словно вдыхаешь аромат более легких времен.