Он подходит к двери и выходит сам. Я продолжаю обдумывать то, что только что произошло. Доставая телефон, я вижу, что уже прошло полчаса, и я должна была проверить все с режиссером пять минут назад.

Ничего не поделаешь.

С навязчивым чувством беспокойства я наношу последние штрихи к своему макияжу и надеваю костюм. Заправляя волосы под шапочку для парика, я натягиваю его сверху. Один из моих коллег по актерскому составу может помочь проверить, все ли в порядке, но я не могу позволить себе больше откладывать. Я бросаю телефон в сумочку и спешу за кулисы.



Только после окончания шоу и опущенного занавеса я начинаю задаваться вопросом, почему я до сих пор не видела Уильяма. Если подумать, я больше не видела и парней из службы дополнительной безопасности.

Я спешу обратно в раздевалку, быстро переодеваюсь в спортивные штаны, хватаю сумочку и направляюсь в восточную башню. Когда я поднимаюсь туда, арка пуста, и никаких признаков моего большого горгульи.

Кожу на затылке покалывает, а по тыльной стороне рук бегут мурашки. Внезапно я не хочу оставаться здесь ни на минуту дольше. Я проявляю особую осторожность, когда выхожу из Большого. Вместо того, чтобы идти пешком, я ловлю такси и плачу в безопасности запертой машины на протяжении двух с половиной кварталов или около того, которые обычно прохожу пешком.

Видишь, Уильям. Я слушаюсь.

Я почти ожидаю, что он будет ждать меня, когда отпираю дверь и прохожу в гостиную. Но балкон пуст. Сенсорная лампа выключена, и в квартире холодно и темно.

Я хожу по дому, включаю весь свет, включаю обогреватель на полную мощность и включаю душ на самую высокую температуру. Раздеваясь, я ошпариваю кожу горячей водой и выхожу в комнату, наполненную паром. Когда я открываю дверь ванной, пар вырывается волной, проносясь мимо меня и на долю секунды застилая мне зрение. Этого достаточно, чтобы заставить меня усомниться в движении у входной двери.

— Морис? — зову я, хотя знаю, что мой сосед по комнате сегодня работает допоздна.

Ответа нет.

Я заперла входную дверь? Я так спешила посмотреть, ждет ли Уильям на балконе, что не уверена.

Покалывание в затылке вернулось. Ужасно знакомый голос из-за двери моей спальни заставляет внутренности сжаться в тревоге.

— Теперь ты моя, грязная маленькая шлюшка. Теперь ты отдашь мне то, что должна.

Охранник из театра в моей квартире. Только сейчас я понимаю, что он вовсе не охранник. И я знаю, где раньше видела этот подбородок с ямочкой.

Когда он приближается, я натыкаюсь спиной на кровать. Не могу поверить, что позволила ему обмануть себя. Однако я не позволю этому случиться без борьбы.



25

Уильям

Меня здесь быть не должно. Я переминаюсь с ноги на ногу, пока парень за прилавком достает увеличительное стекло и рассматривает мои монеты. Он принюхивается, переворачивает одну и кладет ее под направленный на него луч прожектора.

— Их будет сложно продать. Нужен настоящий специалист, чтобы интересоваться подобными вещами. Они могут пролежать здесь годами.

Я вздыхаю. Это более или менее то же самое, что сказали мне последние трое парней. Ни один из них не назвал мне цену, хотя бы отдаленно близкую к той сумме, которая мне понадобится, чтобы как-то увеличить сбережения Джесси. Я надеялся, что, по крайней мере, смогу позволить себе внести залог за квартиру, но даже на это мне не хватает как минимум десяти тысяч.

— Ну? — он ставит стакан на стойку и смотрит на меня. — Что ты хочешь сделать?

Я сжимаю когти в кулак. Это должно быть просто. Не похоже, что у меня есть выбор лучше.

— Дай мне подумать об этом. Я вернусь завтра.

Владелец ломбарда снова фыркает.

— Поступай как знаешь.

Сгребая монеты с прилавка, я возвращаю их в потертую кожаную сумку и спешу на улицу. Я ушел дальше от театра, чем хотел, в поисках еще одного места в надежде, что этот парень сделает мне более выгодное предложение. Я пропущу, когда опустят занавес, если не потороплюсь. Я должен был присутствовать на всем шоу, но это было важнее. Если бы я отправился сюда чуть позже, магазин был бы закрыт. Я понял это на собственном горьком опыте.

Когда я возвращаюсь, я сразу понимаю, что выбрал неподходящую ночь для своей маленькой экскурсии. Когда я приземляюсь, разъяренный Сетос расхаживает на восточной башне.

— Где ты был?

— У меня были дела, — ворчу я. На самом деле, я уже чувствую вину за то, что меня здесь не было. Я немедленно направляюсь к лестнице, намереваясь найти Джесси. Сетос встает на моем пути. — Не так быстро. Ты дал мне слово. Я знаю условия проклятия. Если ты хочешь снова проснуться завтра ночью, тебе лучше остановиться и послушать.

— Или что? Ты заморозишь меня и останешься совсем без охраны? Что хорошего это даст? — я складываю руки на груди и свирепо смотрю на него сверху вниз.

— Сейчас мне не очень помогает наличие охранника, которого нет рядом, когда он мне нужен. Ты знал, что у нас сегодня вечером была угроза взрыва? Конечно, ты не знаешь. Тебя здесь не было!

Я вытаращил глаза.

— Что?

— Угроза взрыва. Позвонил какой-то маньяк и пригрозил взорвать все это место. К счастью, в конце концов я решил не вызывать полицию, поскольку оказалось, что ничего страшного. Если бы я позвонил, они бы закрыли театр на несколько дней. Как бы то ни было, некоторые актеры были напуганы. Спектакль пострадал.

— Ты не вызвал полицию? — я не могу поверить в то, что слышу. — Что, если бы это было правдой? Что, если бы весь театр был разрушено?

Сетос пожимает плечами.

— Этого не случилось. Если бы ты был здесь, мы могли бы установить это намного раньше.

Я рассекаю воздух и его слова ребром ладони.

— Где Джесси?

Сетос фыркает.

— С твоим драгоценным человеком все в порядке. Она уже ушла домой.

— Об этом судить мне, — я протискиваюсь мимо него, отталкивая в сторону, как будто его здесь вообще нет.

Сетос рычит.

— Я предупреждаю тебя, дю Бюиссон…

Я с ревом поворачиваюсь назад. Сетос убегает с моего пути, но он меня не интересует. Я заинтересован в том, чтобы добраться до своей пары и убедиться, что она невредима. Подходя к насесту, я наклоняюсь и отрываю его от каменного пола. Сетос ругается, но я игнорирую его.

— Настоящим я увольняюсь, — шутливо отсалютовав ему, я засовываю каменный насест под мышку и прыгаю с башни.

Он зовет меня, но я игнорирую его. Расправляя крылья, я ловлю теплый восходящий поток из канализационной системы внизу и позволяю ему поднять меня выше. Сетос мог бы последовать за мной, но не делает этого. Очевидно, он знает, что проиграл спор.

Я выбрасываю его из головы и сосредотачиваю все свои чувства на улицах внизу и на пункте назначения. Через несколько мгновений я с хрустом приземляюсь на балкон Джесси. Везде горит свет, но когда я пытаюсь открыть дверь, она заперта, хотя обычно она оставляет ее открытой для меня. Это само по себе заставляет меня щелкать хвостом. Я слышу приглушенные звуки через стекло и издаю сердитый рев.

Я не утруждаю себя повторной попыткой открыть дверь. Я просто пробиваю ее кулаком и локтем. Разбивается стекло. Из квартиры доносятся новые крики.

Джесси кричит:

— Уильям!

Я теряю свой гребаный разум.

Осколки хрустят под моими грубыми подошвами, когда я врываюсь в гостиную, в спешке расшвыривая мебель. Я со стуком роняю каменный насест и мчусь к своей женщине. Я срываю дверь ее спальни с петель силой своего гнева и бросаю сломанное дерево на пол, рассматривая сцену передо мной.

Джесси съежилась на полу, полностью обнаженная. Слезы, текущие по ее щекам, и красные пятна вокруг запястий и на лице говорят мне все, что нужно знать о том, что здесь происходит.

Рядом с кроватью мужчина возится со своими брюками спереди, прячась, как будто это каким-то образом помешает мне оторвать его гребаный член, прежде чем я медленно выпотрошу его.