Он ухмыляется мне.

— Эта твоя девушка — редкая находка. Я рад, что ты предложил мне прослушать ее. Думаю, я получил больше комментариев о ее соло, чем о любой другой части постановки. В следующий раз мне придется пригласить ее на главную роль.

Я с ворчанием складываю руки на груди. Конечно, Джесси потрясающая. Конечно, у нее должна быть главная роль. Лишь небольшая часть меня напрягается от этого предложения. Насколько больше будет риска, когда она будет на каждом плакате и в центре внимания людских умов. Хотя это то, чего она хочет, и я рад за нее. Мне просто придется работать усерднее, чтобы обеспечить ее безопасность.

В конце концов, он оставляет меня в покое после того, как снова напоминает мне о данном обещании беречь его драгоценный театр. Как будто я позволил бы ему сгореть дотла, когда он олицетворяет все мечты моей принцессы.

Я вглядываюсь в темную ночь и жду, когда она вернется ко мне.



Ее запах в ночном бризе доносится до меня первым. Он глубокий, насыщенный и сладкий, как всегда. Я замечаю, как она идет одна по темной улице между двумя зданиями поменьше, и крылья подергиваются от разочарования. Ее следовало поехать на такси или прогуляться с другом. Мне не нравится, что она допоздна гуляет одна. Мне не нравится, что у нее нет возможности связаться со мной. Я бы встретил ее, если бы знал.

Биллборд, рекламирующий шоу, загораживает мне часть улицы. Когда реальная фигура Джесси скрывается за ее печатным изображением, осколок страха пронзает меня изнутри. Мгновение спустя я понимаю почему. Аромат Джесси меняется со сладкого на едкий.

Мне не нужна дополнительная мотивация. Я расправляю крылья и прыгаю с башни, чертыхаясь, когда приземляюсь на рекламный щит и все еще не могу ее увидеть.

Затем я смотрю вниз и вижу, как она бежит. Она двигается быстрее, чем я ожидал. Спикировав сверху, я приземляюсь на улице рядом с ней и ловлю ее, когда она кричит и спотыкается.

— Уильям! Ты напугал меня!

Я торопливо обыскиваю темноту, но не нахожу никакой угрозы.

— Что случилось?

Джесси оглядывается, но качает головой.

— Я просто… Мне показалось, я что-то слышала. Глупо, да? — она тяжело дышит. Тяжелее, чем просто после короткой пробежки.

Я рычу.

— Не глупо. Почему ты была одна? Вот это действительно глупо.

Она шлепает меня по груди.

— Было недалеко. Бритни проводила меня до угла Харт-Роу.

— Хм, — я не хочу спорить. Поэтому я наклоняюсь и беру ее на руки, затем широко расправляю крылья и поднимаю нас в воздух. Джесси обвивает руками мою шею и прячет лицо у меня на плече. Когда я взлетаю на крышу театра и опускаю ее, она прижимается ко мне.

— Обними меня еще ненадолго? — она дрожит, и я внезапно понимаю, что это не холод, а страх.

— Что случилось? — мое рычание грубее, чем хотелось бы, но она только прижимается ближе.

— Я только что получила несколько неприятных сообщений. Вот и все. Потом я подумала, что кто-то преследует меня, но когда я огляделась, никого не было. Это глупо. Просто тупой страх в темноте. Ты прав. Мне следовало пойти по главной улице или взять такси.

Я провожу большой неуклюжей рукой по ее волосам, поражаясь тому, какие они гладкие и мягкие. Джесси вздыхает.

— Просто дерьмовые слова, верно?

Я хмурюсь, ненавидя, что ее так потрясло то, чего я не предвидел.

— Какие слова? Что это были за сообщения?

Она пожимает плечами.

— Просто какой-то мудак обзывает меня. Забудь об этом, хорошо? Я просто хочу забыть это.

Я прижимаю ее к себе так крепко, как только осмеливаюсь.

— Хорошо, принцесса. Все, что ты хочешь. Мы забудем об этом.



21

Джесси

Комната, которую я снимаю у Мориса, находится всего в нескольких кварталах от театра. Однако Уильям по-прежнему настаивает на том, чтобы отнести меня туда. Я абсолютно не могу жаловаться.

Несмотря на куртку, я немного замерзаю к тому времени, как его когтистые лапы хватаются за железные перила крошечного балкона за пределами гостиной. Он осторожно опускает меня на землю и ждет, пока я открою дверь и войду внутрь, прежде чем сложить крылья и нырнуть в дверной проем, чтобы последовать за мной.

— Ты голодна? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Я уже поела. Пошли в кровать, — я бросаю на него взгляд, который он не может истолковать неправильно, и он тяжело вздыхает.

— Осторожнее, женщина. Ты знаешь, что делают со мной эти слова и этот взгляд.

Я ухмыляюсь.

— Я рассчитываю на это.

Он делает шаг вперед и кладет руки мне на бедра, ведя меня назад, мимо мебели, в мою комнату.

Она простая. У меня есть всего несколько безделушек, кроме обычной кровати и письменного стола. Крупному Уильяму все еще трудно здесь поместиться. Как только мои ноги касаются матраса, я падаю на кровать, цепляясь за Уильяма и увлекая его за собой. Конечно, он использует крылья и сильные руки, чтобы не раздавить меня своим весом, но мне все равно нравится ощущать его на себе, между бедер.

Глубокий рокот из его груди посылает пульсации прямо к клитору, когда я двигаю бедрами и привлекаю его для поцелуя. Мне нравится ощущение его мощного тела, прижимающего меня к кровати, и шершавая текстура его лица, когда он проходит поцелуями по моей челюсти. Больше всего мне нравится, как он произносит мое имя, словно молитву, когда отстраняется и стягивает с меня леггинсы, обнажая кружевные черные стринги. Он благоговейно обводит руками изгибы моей талии и бедер и просовывает коготь под резинку, чтобы оттянуть их в сторону.

Я задыхаюсь от удовольствия, и мое тело напрягается, когда его большой палец скользит по моей влажности к клитору, где я жажду его прикосновений. Когда я снова могу дышать, я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него сверху вниз, увидеть крапинки глубокого черного в его серых глазах, когда он смотрит на меня снизу вверх между моих бедер.

— Боже Милостивый, было ли когда-нибудь что-нибудь более прекрасное? — его голос низкий и хриплый. Его большой палец медленно обводит клитор, пока я не стону.

— Боже, я бы хотел картину с тобой. Разложенной для меня вот так. Я бы хотел повесить ее где-нибудь, чтобы я мог смотреть на тебя весь день.

Я тихо смеюсь.

— Я как-нибудь сделаю для тебя несколько снимков.

— Ммм, — Уильям вытягивает еще один слой влаги из влагалища через чувствительные складочки и обволакивает ею клитор. — Совершенство. Посмотри, какая ты влажная и сочная для меня.

Я киваю.

— Всегда.

— И готова ли моя принцесса кончить для меня сейчас? Готова к тому, чтобы я доставил тебе удовольствие?

— Да.

Уильям больше не ждет. Как только это слово слетает с моих губ, он ускоряет движения. Когда удовольствие становится слишком сильным, я плюхаюсь обратно на кровать и сжимаю простыни в кулаки, в то время как мой живот дрожит, а киска пульсирует.

Его скользкий палец двигается взад-вперед в устойчивом ритме. Я инстинктивно пытаюсь сжать бедра, когда приближаюсь к краю. Уильям посмеивается.

— Нет, принцесса. От меня не убежишь, — затем он переворачивает меня на живот и одной твердой рукой заламывает мои руки за спину.

Коленом он раздвигает мои ноги шире.

— Откройся для меня, принцесса. Вот так.

Я издаю пронзительный крик, когда его толстые пальцы проникают в меня, прижимаясь к стенкам киски.

— Теперь кончи для меня и не прекращай кончать, пока я тебе не скажу.

Я стону в постель, когда он трахает меня двумя пальцами. Я достаточно громкая, чтобы заглушить влажные звуки, которые мы издаем. Ощущения становятся только лучше, когда он отпускает мои руки и звонко шлепает меня по заднице, заставляя сжаться от его вторжения.

— Кончай, ангел. Кончай для меня.

Мое тело повинуется, содрогаясь, пока он продолжает входить в меня снова и снова.