Запах подпаленной кожи и волос уже забил нос, под ногами натекла лужа, от порывов ветра разбилось окно — этому пора положить конец.

— Воздух! Щит! — крикнул я.

Перед самым носом появилась мутная завеса. В нее тут же посыпались удары и прилетела поварешка.

— Тридцать секунд, — предупредил меня Коровин.

Прорва времени!

Я заглянул в себя и, наконец-то, увидел крошечные золотые искорки.

С облегчением вздохнув, я сжал в руке два медальона, свой и Артема, и напитал их силой.

Магия прохладным потоком пробежалась по телу, подарив мне бодрость.

— Заканчиваем! — крикнул я, вскинув руку.

В воздухе пролетела водяная плеть, отбрасывая от меня очередного офицера. И я заморозил время.

В ту же секунду наступила идеальная тишина. Мне даже показалось, что я оглох.

Люди с перекошенными лицами, висящие в воздухе лоскуты оторванной ткани, ножи и даже ручки. Все застыло, повинуясь моему заклинанию.

В наступившей вязкой тишине было слышно наше с Мишиным дыхание. Я бросил заморозку только перед собой, и ни вояка, ни команда не застыли под моей силой.

— Это все? — тихо спросил Левков.

— Я сейчас обновлю заклинание на Соколове, и мы просто выйдем из зала, — сказал я. — Думаю, без моего присутствия, люди успокоятся.

— А почему просто не убить разумника? — кровожадно улыбнулся Дмитрий.

— Потому что мне нужны сведения, — я раздраженно дернул плечом. — Почему он приехал в город, зачем ему деньги, как он связан с конфликтом между людьми и магами… Разве что? Святослав, а подойди ко мне.

Левков скользнул ко мне. Выглядел он плохо: темные круги под глазами, бледная кожа, взмокшие волосы.

— Сила еще осталась? — спросил я.

— Совсем немного, — печально ответил я. — Что нужно сделать?

— Как ты понимаешь, маг разума воздействует на людей через взгляд, — я выразительно посмотрел на Святослава.

Он на мгновение прищурился и вдруг просветлел лицом.

— Хотите, я вырежу ему глаза⁈ — с надеждой спросил он.

— Что? Нет! Просто ослепи его, кровожадный ты наш.

— А, легко. Голоса лишить?

— Не полностью. Он должен иметь возможность говорить.

— Это я сейчас, это я мигом, — пробормотал Левков, обходя нападавших по широкому кругу, чтобы не дай святые наместники хоть кого-то задеть.

Святослав поднялся на сцену, подошел к Соколову и внимательно его оглядел.

— Владимир Иванович, точно нельзя глаза вырезать? — снова спросил он.

— Святослав! — прорычал я.

Левков расстроенно пожал плечами и прикрыл глаза.

— Принесите что-нибудь, чем можно связать нашего пленника, — я обернулся к остальным, и все начали снимать ремни.

— Владимир Иванович, — подал голос Левков.

— Нет, нельзя вырезать глаза, Свят! — раздраженно сказал я.

— Да я не про это. Мне нужно до него дотронуться, — рассмеялся он.

Я проверил уровень магии и аккуратно приготовился.

— На счет три, — сказал я. — Поставь ладонь, чтобы он тебя не видел.

Рука Левкова замерла перед лицом Соколова.

— Три! — крикнул я и разморозил разумнику одну голову.

— ствии… Какого хрена⁈ — заорал маг. — Я ничего не вижу…

Он резко замолчал, начал натужно кашлять. По его щекам текли слезы, Соколов часто моргал.

— Что, слова в глотке застряли? — вежливо поинтересовался я. — Мой сотрудник ослепил тебя и практически лишил голоса. Так что у тебя есть шанс рассказать мне все.

— И что потом? — прохрипел Соколов. — Убьешь меня? Лучше сразу, чего ждать-то? Все равно я тебе ничего не скажу.

— Владимир Иванович, никогда не поздно вырезать ему глаза! — бодро сказал Левков, коснувшись виска разумника.

— Убери от меня свои лапы! Я Степан Соколов! Единственный маг разума! Да вы молится на меня должны.

— И отдать тебе все наши деньги, — прокомментировал я. — Держи карман шире. Свяжите его, пусть полежит, подумает над своим поведением.

Пока Сергей с Дмитрием упаковывали разумника, я снова задумчиво оглядел застывшую толпу. Кого-то заморозило в тот момент, когда он кричал, другой, когда заносил ногу над креслом, а третий, вообще, замер в сантиметрах от пола.

Интересно, насколько хватит моего заклинания?

Остальные сидели возле Игоря, который так и не пришел в себя. Артем легко забросил его на плечо, и мы немедленно вышли из конференц-зала. Напоследок я на всякий случай целиком заморозил Соколова.

Едва двери за нашими спинами закрылись, мы смогли перевести дух.

Я искренне поблагодарил ребят, что они мне помогли.

Вояка задумчиво переводил взгляд то на меня, то на остальных магов, а потом протянул мне руку и сказал:

— Мишин Влад Юрьевич.

От облегчения я рассмеялся и крепко пожал ее.

— А кто будет проверять теорию Владимира Ивановича насчет его присутствия? — вдруг спросил Сергей.

Огневик, кажется, пострадал сильнее всех, по крайней мере, только у него наливался синим фигнал под глазом, и начисто разорван пиджак.

— На меня напали официантки! — развел руками он, объясняя свой вид. — А против женщин у меня приемов нет. Пришлось стойко терпеть, пока Свят их не усыпил.

Левков стоял с довольным лицом.

Я посмотрел на Влада Юрьевича и спросил у него:

— Почему вам удалось сопротивляться магии?

— Сам не знаю, но думаю, в этом отчасти виновата моя жена. Она так часто пытается меня в чем-либо убедить, что у меня выработался условный рефлекс пропускать ее словами мимо ушей. Видимо, и здесь было то же самое, — он скупо улыбнулся и продолжил: — Ерунда все это, конечно. Думаю, все дело в семейном амулете.

— У вас были в роду маги? — удивился я.

— Как-то мне прадед рассказывал, что у его бабки был уникальный дар — рядом с ней никакое заклинание не работало. Хоть магический светильник, хоть обычное бытовое заклинание. Раньше-то часто таким пользовались, не то что сейчас. За глаза бабку называли ведьмой. После нее остались всяческие безделушки, вроде булавок.

Он оттопырил внутренний карман и показал мне блестящую головку.

— Я ее постоянно ношу, мол, от сглаза хорошо. Может, она помогла.

Выпросив разрешение рассмотреть ее поближе, я взял булавку в руки и вдруг ощутил, как магия начинает утекать из моего тела.

— Прабабка ваша была редкой силы женщина, — я поспешно вернул семейную реликвию Мишину. — Вам она сегодня пригодилась.

— Бросьте, — отмахнулся он, — вы и ваши ребята изумительно показали себя.

Он глянул на закрытые двери конференц-зала и добавил:

— Думаю, нужно сообщить в компетентные органы о случившимся.

— Да, вы правы.

— Я видел на столе секретаря бумагу и ручку. Посыльного поймаю на улице. Скоро вернусь.

— Постойте, дайте еще раз булавку.

Получив желаемое, я приколол ее к Игорю. Тот негромко застонал и открыл глаза. Потом оглядел нас и удивленно спросил:

— Почему у меня голова болит?

Все дружно посмотрели на Гаврилова, но наперебой стали рассказывать иные версии событий:

— Ты упал.

— Нет, он получил тростью!

— Он споткнулся!

— Чушь, его приложила подносом повариха!

— Нет, его достал тот старикан с тростью.

Игорь растерянно смотрел на все и потом перевел вопросительный взгляд на меня.

— Чувствуешь, что на тебя воздействует магия? — спросил я.

— Нет, наоборот, она будто вытекает из меня. Что происходит?

— Убить кого-нибудь есть желание?

— Нет, — мотнул он головой и скривился от боли.

— Назови фамилию разумника?

— Соколов… Объясните толком, что происходит?

— Игорь, он взял тебя под контроль и ты чуть не разнес весь зал, — мягко сказал я.

— Я? Весь зал? — он выглядел обескураженно, но в глазах я увидел слабый огонек надежды, словно он не верил в самого себя.

— Да, весь зал, один ряд прямо в щепки разнесло! — восторженно сказал Леонид, который почти всегда молчал.

— Поэтому пришлось пойти на крайние меры, — закончил я.

— Вырубили меня? — понимающе сказал Игорь. — Тогда спасибо. Не хотел бы я доставить вам неприятности.