– Ты где-нибудь читал такое? – указал Удавчик на строку, которая в уме не помещалась, настолько дико слова выглядели.

– В тех книжечках про колдунов и чернокнижников, что на рынках с лотков продают. Волшебные шипы и тому подобные цацки…

Не сговариваясь, они вместе взглянули на странный железный ларец.

– Веришь? – тихо спросил Удавчик.

– Отмычку надо.

– Я не спец. Сарго бы открыл, он по железу дока.

Опять углубились в письмо.

– Вот! а я что говорил? – торжествующе ткнул пальцем Нож.

«…письмоносец больше ни мне, ни вам не нужен. Чтобы о нашей почте не было разглашено, распорядитесь им по своему усмотрению».

– Подписи нет. – Подавленный Удавчик повертел письмо в руках, оглядывая со всех сторон.

– Случись мне это накатать, я б тоже не подписывался. Черкнул – «Сержант Анкеш Эльен» – как свой приговор заверил. Улика первый сорт!

– «Распорядитесь»… просто убить им мало?

– Если писаки не врут, есть в Лозе богомерзкий обряд – слать депеши на дно, в затонувшее царство. Должно быть, тем гидрам, которых он тут поминает. Приедешь ты, тебя похвалят, обласкают и пошлют чек обналичить, – представлял Нож вслух, не глядя на хмурого Тикена. – А там уже ждут молодые соковыжиматели, все в фартуках. Спасибо, если предварительно удавят. Могут и живьём отправить к гидрам хаоса послом, привязав реляцию на шею. С бантиком.

– Хватит уже сочинять, – прорычал Удавчик.

– Но ты ж честь честью собирался выполнить приказ!

– Я передумал. Только не решил ещё, куда с письмом и ларчиком податься. Одно ясно, что отсюда я съеду сегодня же. Как-то сомнительно жить в доме, где звери водятся. Ведь нашёл же кто-то, где ларец лежит…

– Не Лоза. Эти бы спокойно дождались тебя. Может, кроты?.. в полевике, перед разгоном нашего полка, у больших озёр восьмая звезда рухнула – от Руэна всего триста миль…

– Подавлена! – Удавчик отмахнулся с кислой миной. – Купол забомбил, и лес вокруг ракетами пожгли.

– А черепаха ушла и зарылась. Ты газетную брехню забудь, ты меня слушай! – Нож, видавший дьяволов воочию, и не на аутодафе, а в деле, имел о войне своё твёрдое мнение. – Их так легко не задавишь. И вспомни старый кратер у Бургона, откуда Церес кротов нанимал… Они и их зверь-машины проникают в Мир по-тихому. Вдруг им тоже эта вещьнужна? – Глаза друзей снова сошлись на ларце.

– Впору за море удрать. В Церковный Край или в Вей… Ночным поездом в Гасторию, на пароход, на парусник – и ходу.

– Да погоди в бега пускаться!

– Ну, посоветуй что-нибудь по-умному! – невесело усмехнулся Тикен. – Галарди в фаворе у государя, донеси-ка на него. Лозовики сотнями миллионов крутят, влиятельные как князья. Вдобавок, если ты угадал, кроты на хвосте висят. Был бы принц в силе – тогда к нему; глядишь, простил бы, защитил…

– Да-а… – Нож тоже приуныл. – Мы сироты. В непотребные конторы на погибель нанимаемся… Давай закусим. Всё равно отсюда уходить, так хоть не на пустой желудок.

Выпив, принялись за остывшие трюфеля в сметанном соусе. Деликатесы оказались жестковаты, но на вкус изысканны – да и настроение было такое, что к еде не станешь придираться.

– Зря я тебя впутал, – каялся Удавчик. – Если что – ты меня не встречал, а то и сам попадёшь под раздачу. Но я твой должник теперь. Смогу – отплачу. Ларец ночью прикопаю, где погрязнее… если что, скажу – украли.

– Ну и уходи в могилу со своей тайной. Так-то хоть крикнешь, когда убивать будут, что ларчик цел, а секрет ты уже рассвистел.

– Ага, пытать станут – кому проболтался?

– Всё-таки отсрочка.

– Добрый ты на фронте стал.

– Слу-ушай, а запишись в армию! Потери большие, берут не глядя, назовёшься как попало…

– Про потери мне особенно понравилось.

– …на передовой, в разведке – вообще никто тебя не сыщет. Кто ж полезет под лучи, в мёртвую зону?

– Спасибо, я лучше на Дикий Запад, к тарханам. Надену кожаную шляпу, отпущу бороду…

– Бородатый франт Удавчик!.. чудо из чудес! Безуминка бы умерла со смеху. Фотогравюру с бородой пришлёшь?

– Бези… – Тикен опустил глаза в тарелку. – Ты тут обруч носил – лучом с ней не пересекался?..

– Эм-м-м… – замялся Нож, сожалея, что у него вырвалось имя златокудрой королевы медиа.

– Да или нет? – взглянул в упор Удавчик.

«В Гестеле спрятаться хочешь? – подумал Нож. – Поздно, брат».

– Было раз. Она вышла на связь…

«Сказать? не сказать?»

– …из столицы, вчера. С юго-запада, примерно из Этергота.

«С ума сошла девка, если вздумала у Дангеро милости искать! – Удавчик от жалости едва язык не прикусил. – Дай-то Гром, чтобы её лишь взашей проводили».

– …то ли погулять приехала – всё равно у пансионеров вакация, – уверенно лгал Нож, – то ли пройтись по модным магазинам. Она была не слишком разговорчива. Наверно, решила забыть нас.

– По крайности, в приличную контору угодила – не то, что мы. Ладно! Поели – уходим. Метрдотель рад будет, что съезжаю.

Собираясь, Удавчик задержал в руках сигарную коробку с обручем. Попробовать разве что?.. вдруг она сейчас носит медиатор?

«Так-с, и о чём мы будем говорить? Я расскажу, что влип по уши в дела статс-секретаря и должен исчезнуть – или меня исчезнут, – а уличить Галарди нечем, он от всех моих показаний отопрётся…»

– Чек! – вдруг воскликнул он, запустив руку во внутренний карман сюртука.

– Что? – Нож насторожился.

– Номер счёта, банк, владелец – здесь всё обозначено!

Они уставились на бланк денежного чека. Знак Луны, «Картель Золотая Лоза, Лациан», «на предъявителя»… Чекодатель был обозначен единственной литерой «Г».

– Негусто.

– Ищейкам хватит, – заверил Тикен. – Чекодатель – не призрак, а лицо с именем и фамилией. Но – кто в империи настолько крут, чтоб наступить Галарди на подол?..

– Шеф тайной полиции, кто ж ещё?

«Может, всё-таки к тарханам?..» – Удавчик поёжился. Есть на свете люди, с которыми встречаться неохота – генерал-инквизитор, директор научной тюрьмы генштаба… и шеф невидимой полиции. Войдёшь – и не выйдешь.

– Спасибо за адресок, – кивнул он с наигранной благодарностью, открывая липовую коробку.

– Всегда пожалуйста, только иди без меня. И помни – мы не встречались. Надеешься Бези поймать?.. – с сомнением скривился Нож.

– Мало ли, мне везёт сегодня.

Но, водрузив обруч на голову, Удавчик удивлённо расширил глаза. Потом разинул рот, а выражение глаз стало испуганным. Наконец, он поспешно сорвал обруч и бросил на кровать.

– Серпы? обложили? – быстро спросил Нож, берясь за кобуру. – Напрасно ты встрял в их делишки…

– Н-нет… послушай сам. Молчи! даже не дыши…

Сержант снял кепи, взял обруч как спящую кольцом змею и аккуратно надел его.

И услышал другой эфир, иного звучания, будто под гигаином в Бургоне, во времена службы у принца.

– Господарь, у меня нет другой паты, чтобы послать за сокровищем. Это была лучшая пата из выводка, самая умная.

– Ты уверена, что она мертва?

– Её вынесли из гостевого дома с заднего крыльца, завёрнутую в полотно, и увезли в тачке живодёра, который зарывает падаль.

– Наблюдай за гостевым домом. Я пришлю бойцов тебе в помощь. Жди и следи. Конец беседы.

– Отследил, откуда говорят? – сухо молвил Удавчик, пришедший в себя.

– Девка рядом, вон там, мер сто. Командир – милях в семи отсюда. Гром божий, что за дьявольщина!.. – оторопело поводил головой Нож.

– На гигаин похоже. Но это на других волнах.

– Бред! Гигаин в вино не добавляют, слишком дорогой… ручаюсь – я же торговал, хитрости знаю. Настой табачный, маковое зелье…

– Тогда почему слышим? «Господарь», «пата» – это кроты.

– Что-то… мы что-то не то съели или выпили. – Метнувшись к столу, Нож стал обнюхивать стаканы и тарелки, перевернул пустую бутылку. С другой стороны подскочил Тикен, насадил на вилку недоеденный кусок трюфеля и повертел перед глазами, как цветок – сержант выхватил, прожевал и выплюнул на скатерть.