Договорились, что я поеду к себе, высплюсь, соберу вещи и вечером приеду. Игорь даже решил пожертвовать мне место в гараже, а свою машину ставить за оградой. Дома, складывая самое необходимое в сумки, я подумала, что мне совершенно не жаль уезжать. Хотя после развода прошло почти полтора года, на всем оставался отпечаток нашей жизни с Олегом. Может, поэтому мне и не удавалось вырваться из болота? Я любила свою квартиру, но сейчас мне хотелось нового. Новой жизни — и новой любви.

Вечером я немного застряла в пробках и приехала, когда машина Игоря уже стояла около дома. Окна в угловом блоке светились. Достав из бардачка пульт, я открыла ворота, осторожно загнала машину в гараж, прямо оттуда вошла в холл. Из кухни тянуло чем-то вкусным.

— Привет! — Игорь остановился на пороге. — Я тебя ждал. Очень ждал…

Игорь

год спустя

Да твою же мать, вы там что, охренели все?

Авария перегородила две полосы из трех, объезжать тискались внаглую, про зиппер мердж* никто словно и не слышал. Я опаздывал зверски, хотя и выехал заранее.

«Дина, еду, пробка страшная».

«Осторожнее. Я подожду. Пропущу вперед».

Вот, пусть там тоже будет зиппер мердж. Я должен это увидеть. С Санькой не получилось, в командировке был, а этого детеныша точно должен. И не на какой-то мутной фоточке, а вживую.

Пробка наконец рассосалась, попал в зеленую волну и с трудом справился с искушением погнать, забив на камеры и штрафы. Вот только не хватало глупо погибнуть сейчас. Или встрять на полдня, как те два лося, которых объезжал.

Двадцать недель, должны были определить пол. Я хотел девчонку, Динка мальчишку, а вообще все равно — лишь бы здоровый был.

По правде, мне до сих пор не верилось, что все так сложилось. Иногда казалось, что проснусь утром, а рядом Вера, лежит и с тоской смотрит в потолок, потом натягивает на лицо резиновую улыбку, встает и идет готовить завтрак. Как было весь последний год, пока стало невыносимо. А ведь такой пожар был — куда все делось?

В никуда. Выгорело, одна зола осталась. Когда понял это? Наверно, когда застукал в душе за горячим, хотел присоединиться, но стало ясно, что без меня ей было интереснее. И бог знает кого она там представляла.

Тогда мы попытались поговорить, как-то выбраться, перезагрузиться. Скинули Саньку родителям, съездили на неделю в пансионат, где обожрались тоской и раздражением. Даже к семейному психологу пытались ходить, но ничего не помогало. Какое-то время цеплялись за Саньку — ну как же, ребенку нужна полноценная семья. Но он словно чувствовал что-то, без конца спрашивал, не уйду ли я. Вот что было самым тяжелым в разрыве — сказать ему, что да, все-таки уйду.

От тех месяцев в памяти остались какие-то несвязные обрывки. Наверно, мозг так защищался от катастрофы. А потом, уже когда разъехались и официально развелись, как будто в болото нырнул. Работал, искал квартиру, наблюдал, как там делают ремонт. Все на автопилоте. Единственной отдушиной были встречи с Санькой. Он сначала страшно обижался, но потом потихоньку отошел.

А организм тем временем требовал своего. Он не понимал, с какой стати его лишили сладкого. Секса мне всегда надо было много. Может, и сжарилось все так быстро потому, что в наших отношениях он стоял на первом месте. Я пытался с кем-то знакомиться, снимал каких-то девок на ночь, после чего оставалось ощущение стойкой изжоги. Наверно, проще было трахать надувную бабу — с той, по крайней мере, не требовалось разговаривать. Но это мне казалось совсем уж днищем.

А потом Грош с моей подачи придумал клуб. Вот уж точно мужику некуда было девать деньги и время. Я отнесся ко всему этому скептически, но попробовать не отказался. И неожиданно затянуло. Это было как раз то, чего мне тогда хотелось. Чистой воды секс — чистейшей. Концентрат. Никаких физических недостатков, никаких разговоров. Разве что запах мог быть неприятен, ну так на то и устраивали сначала дейт — чтобы выбрать. Плюс спортивный азарт: совпадет или нет. Такой тиндер в темноте, на звук и на ощупь.

Но и это приелось. Все надоедает. Как будто прийти в экзотический ресторан и целый вечер жрать тазик фунчозы. Как-то в парке попалась на глаза семья: мама, папа, сын примерно Санькиного возраста — лет восьми. И видно было, что хорошо им вместе. Как нам когда-то. И такой острой завистью резануло, не передать.

На работе была приятная девушка Света, бухгалтер. Пригласил ее на свидание, встретились три раза, на четвертый она предложила зайти к ней. Ну явно не кино посмотреть. А я вдруг понял, что не хочу. Представил, что раздеваю ее, и… Вот вообще полный ноль. Как-то вывернулся, но больше мы не встречались, причем она здорово обиделась и наговорила про меня подружайкам много всякого… интересного.

Следующая попытка была в тиндере, и я отметил, что готов к серьезным отношениям. Выпало несколько мэтчей, но дальше пары-тройки свиданий не пошло. С кем-то и постели не вышло, с кем-то хватило одного раза. Вроде, женщины были милые, сексуальные, но… не хватало в них той чертовой темной магии, которую Динка потом назвала тяжелым наркотиком. Они были обыкновенными — только и всего.

К началу третьего года я сдался. Клуб так клуб. Ходил туда так часто, насколько позволяли правила. Перебрал, наверно, всех женщин, некоторых даже узнавал, но ни с одной не появилось желания встретиться в реале. И не только потому, что это было запрещено правилами. В конце концов, никто бы не узнал. Правила эти были больше для нас самих — чтобы не разрушать иллюзии. Вот я и не хотел их разрушать. Пока не появилась… она.

Я давно уже привык к дейту — как к рутине. Скорее, это был отсев неприятных по какой-то причине дам. Одна стабильно пользовалась мерзейшими духами, другая не пользовалась ничем вообще и пахла отвратительно. Еще у одной была холодная и какая-то липкая кожа, как у лягушки. Остальные негатива не вызывали, с кем-то было лучше, с кем-то похуже, но в целом примерно на одном уровне. Иногда появлялись новенькие, это было интересно.

Она как раз оказалась новенькой. Сразу так и сказала. Но еще до первого слова, до первого прикосновения шевельнулось какое-то странное волнение. Как только открылась дверь и она вошла. Такого не было никогда, даже в самый первый раз. Подцепила всеми крючками сразу: голосом, запахом, прикосновениями. Но не только. Волнение не проходило, оно шло из какой-то темной глубины.

В бланке я отметил один этот дейт. И ждал результата так, как не ждал еще ни разу. Стояло как у подростка, от одной мысли о том, как все будет — если будет. О том, что она меня не выберет, думать не хотелось. Но она выбрала.

Ни одна женщина не отзывалась на меня так, как она. На каждое прикосновение, на каждое слово. Хотя и слов-то было не нужно. Какое-то волшебство, не иначе. Слияние настолько полное, будто сам исчез. И как же я хотел ее увидеть! Разрушить иллюзии? Нет. Это было совсем другое. Остро, как иглой под ноготь: я хочу ее не только здесь и сейчас!

Тихо, тихо… спокойно! Это ни к чему. Потому что разочарование будет не менее острым.

Так я уговаривал себя. Но каждый раз, подавая заявку, надеялся встретиться с ней снова. Ее не было — я никого не выбирал.

«Простите, — сказала девушка-администратор, — когда я отдал ей пустую карточку в четвертый раз. Так нельзя делать. Один раз, два, но четыре подряд… Вы ждете какую-то конкретную женщину? Это против правил».

И я перестал подавать заявки. И снова затянуло прежнее болото, как после развода. Трудно сказать, чем все закончилось бы, но тут Руслан позвал к себе на работу. Позиция была сходная, зарплата выше. Я согласился — хоть какие-то перемены.

Первые дни, пока знакомился со всеми, шел движ. Дамы явно делали ставки, кому удастся меня отхватить — разведен, собой не урод, должность денежная. Надо брать. Но вот даже пробовать не хотелось. Изображал мерзкую сволочь, однако эта тактика оказалась неверная — их только раззадорило. А потом из отпуска вышла Дина. Дина Андреевна. Пресс-секретарь. Руслан, учитывая мое первое журналистское образование, радостно спихнул пресс-службу на меня.