Знакомство не задалось сразу. Бывает интерес с первого взгляда, а у нас получилось… Хрен его знает что, какая-то обоюдоострая вспышка агрессии. Я пытался понять почему, но не мог. Женщина как женщина, внешне вполне приятная, даже красивая. Не дура. Профи, хотя и не начальник по натуре, потому что никак не могла заставить нормально работать подчиненных и везла всю службу на себе.

Меня тянуло к ней — и с такой же силой отталкивало. Равнодействующая выливалась в раздражение, которое я щедро на нее выплескивал. Она отвечала тем же. А еще вдруг появилось ощущение, что мы когда-то где-то встречались. Вспомнить не мог, и это добавлялонегатива. Про клуб я даже и не подумал.

Последняя наша стычка после планерки закончилась тем, что Дина подала заявление об увольнении. Руслан вызвал меня и накидал таких хуев в панамку, что задымилась задница. Пришлось срочно взять себя в руки. Да и самому было противно, что наорал на нее, как последний ебанат. Хоть и извинился, все равно муть никак не оседала.

Две недели, данные ей Русланом на обдумывание, прошли в напряженном равновесии. Я обходил Дину десятой дорогой, а если нужно было обсудить что-то рабочее, впивался когтями в ладони. Надеялся, что она все-таки не уйдет. Может, так и вышло бы — если бы мы не застряли в лифте. В темноте. И вот тогда…

Это была она. Хватило секунды, чтобы понять это. Как, каким образом — уже было неважно.

Это. Была. Она!!!

Крышу сорвало. Я целовал ее, лапал по-всякому — и отклик был таким же, как тогда. И трахнул бы ее там, стопудово, и она бы не возражала… если бы лифт не поехал.

В голове было пусто. Я стоял в предбаннике, смотрел во двор и не мог додумать ни одну мысль. Пока она не пришла — с заявлением. Руслан начал пениться, но меня что-то словно пнуло: пусть идет. Пока мы коллеги, у нас точно ничего не выйдет.

С чего я вообще взял, что у нас что-то может выйти?

Блядь, потому что я не мог ее отпустить. Теперь — точно не мог. Отловил после работы, уговорил зайти в кафе и предложил… попробовать. Это прозвучало так по-идиотски, что у самого зубы свело. А Динка словно мокрой грязной тряпкой по роже отхлестала.

Прятался у меня в глубокой памяти такой эпизод. Мне тогда было лет пять. На даче бабушкины сохнущие трусы упали с веревки в лужу, и я их старательно извозил в грязи. Зачем? Да хрен знает, интересно было. Ну и получил ими по мордасам. Просто символ унизительного.

Я не хочу ничего пробовать, сказала Динка. Хочу замуж, хочу детей, хочу в старости клубнику вместе на даче сажать, а не трахаться молча в потемках. Поэтому ничего у нас с тобой, Щукин, не выйдет. Встала и ушла. А я вцепился щучьими зубами в одну фразу, которую выловил из всего этого пугающего потока.

Она сказала, что такого крутого секса, как тогда со мной, у нее в жизни не было. Вцепился — потому что у меня тоже. Не было. И что, я мог упустить такую женщину? Это надо было быть кромешнейшим дебилом.

Но сначала стоило все обдумать. Чтобы не сгоряча. Потому что клубника на даче — это было… правда, страшно. Возможность наступить на те же грабли пугала до медвежьей болезни. Попробовать — это такое… со страховым полисом. Не получилось — ну и досвидос. Но этого она не хотела. Хотела четких намерений. Вектор в загс. Без вариантов. Конечно, могло не получиться и по дороге туда, но это уже другая история.

Анализ занял несколько дней. Их хватило, чтобы сделать вывод: Щукин влюбился. Конкретно. Со всеми ее закидонами, целлюлитами и желанием сажать клубнику. В общем, заверните, пожалуйста.

Дальнейшее было уже делом времени. Я сказал себе, что не сдамся, даже если придется воевать не один месяц. Но столько и не понадобилось. Конечно, последняя атака была уже чистой воды антиобщественным шантажом на грани терроризма, но она сработала. Динка согласилась наконец со мной встретиться.

Ну и…

После убойных выходных она переехала ко мне. Через три месяца мы расписались. Тихо и беспонтово, даже родителям сказали уже потом. Легко не было, притирались со скрипом, но ссоры не оставляли противного осадка. Так, рабочие моменты. Все-таки разные люди, каждый со своим тараканьим стадом в голове.

Наверно, одной из самых важных тем для меня стало то, что Динка быстро нашла общий язык с Санькой. Первый раз они друг к другу присматривались, а потом подружились. Вера даже немного ревновала, но, к счастью, ей хватило ума не демонстрировать этого слишком явно.

— Щукин, я хочу ребенка, — напомнила Динка как-то за ужином.

— Нивапрос, — буркнул я, читая что-то рабочее в телефоне. — Сделаем.

Мужик сказал — мужик сделал. Вот прямо сразу и сделал, не отходя от стола. Ну, может, конечно, и в какой-то другой день, не в этот, но неважно. Главное, как известно, нáчать, а начало было просто супер. И вот сейчас нам предстояло узнать, кого мы там настрогали. Если, конечно, ребенок согласится показать.

Когда я влетел в клинику, из кабинета как раз выходила пара, которую Динка пропустила вперед.

— Ну вот, — заулыбалась врачиха, повозив по ее животу датчиком, — любуйтесь.

Любоваться там, на мой взгляд, было нечем, какие-то размытые пятна.

— И кто? — уточнил я не без скепсиса.

— Девочка.

— Точно? — надула губы Динка. — Может, просто не видно?

— Все прекрасно видно. Закупайте платьица.

— Класс! — я показал два больших пальца. — И назовем ее Мананой, — и пропел хриплым басом: — Мана-мана!

Врачиха фыркнула, а Динка зашипела:

— Щукин!!! Придурок! Я с тобой разведусь на фиг!

— Да ладно, Машенькой назовем.

Когда мы вышли, я обнял Динку за плечи.

— Дин, не расстраивайся. Девчонка — это же классно!

— Да ладно, — она махнула рукой. — Девчонка так девчонка. А мальчишка у нас уже есть.

— А можно и еще одного.

— Давай девчонку сначала родим, — рассмеялась Динка. — Но, в принципе, можно и еще одного. Почему бы и нет?

*zipper merge (англ.) — метод молнии, объезд препятствия, когда машины перестраиваются в полосу через одну

14.09.2024