В итоге в один из дней вся семья Грифсов просто исчезла. В их доме обнаружили следы крови и борьбы, но тел нигде не нашли. Народ решил, что на Грифсов кто-то напал, вломился в дом и увез их всех в другое место, чтобы выпытать у них расположение сокровищницы. Так их больше никто и не видел. С тех пор многие пытались найти сокровищницу Грифсов, но все бестолку.

— По этому болоту можно на лодке передвигаться? — спросил я.

— Конечно, — сказал Торец. — Только эту лодку сюда надо привезти с реки.

— Давайте, — улыбнулся я хищно. — После обеда или завтра, если сегодня не успеете, я буду болотоплавателем! Тогда сейчас возвращаемся в гостиницу, а после обеда продолжим.

За обедом я решил обсудить с Крастом и Киррэтом важный вопрос:

— После нас на скале остался веревочный мостик, которым мы планируем еще дважды воспользоваться. Туда нас пойдет тридцать пять человек минимум, а обратно вернется раза в два больше вместе с освобожденными детьми. Когда через такие сооружения в скалах проходит большое количество людей, они имеют свойство быстро разрушаться. Хотя бы потому, что костыли, вбитые в трещины в скалах, разбалтываются, а веревки перетираются.

Следовательно, во-первых, у нас в отряде должна быть хотя бы пара хороших скалолазов, способных восстанавливать мостик. А во-вторых, нам нужно взять с собой дополнительный запас горного снаряжения. Например, запасные костыли и веревки. Где-то придется перебивать старые костыли, а где-то вбивать дополнительные для дублирования ненадежных, чтобы снизить на них нагрузку. Это все помимо страховочных комплектов для каждого члена отряда. Да и вообще — горного снаряжения следует взять как можно больше, так как нам таскать его не придется. Мы его сбросим в домике сразу после прохода ущелья.

— Ясно, согласен, — кивнул головой Краст. — Все сделаем. Как раз Вальку и закажем ковку. А веревок хороших хоть сейчас можно купить с огромным запасом.

После обеда снова прибыли к болоту, где нас уже дожидалась небольшая лодочка. В затопленной воровской слободе какие-то дома были в воде по самую крышу, а у других над водой выступали целые этажи. Естественно, некоторые строения были в самом низу района, да к тому же еще и одноэтажные, а другие располагались повыше и среди них были даже трехэтажные дворцы. Вот между этих островков из каменных стен мы и плавали как черепахи. Через некоторое время я начал замечать на большой глубине нечеткое большое пятно слабого свечения. Либо это была пара больших сундуков, набитых по самые крышки драгоценностями, либо какой-то саркофаг. А может и огромный продолговатый ящик.

Глубина, по моим прикидкам, составляла метров пятнадцать-шестнадцать. Чтобы определить ее, мне пришлось на глаз промерять углы с разных дистанций от той точки, которую я определил как точный выход вертикали из воды. В общем, вертелись мы на этом месте с Лакусом больше часа. Он все это время спокойно молчал и лишь гонял лодку туда, куда я указывал. В какой-то момент я сказал ему, что пытаюсь определить глубину залегания клада по углам наклона зрительных линий, на что он молча кивнул. В итоге, когда мы вылезли на берег, я почувствовал себя сильно уставшим, так как своим левым глазом и мозгами мне пришлось основательно поработать.

— Едем в гостиницу, — велел я. — Устал я для того, чтобы дальше бродить по городу.

В гостинице я сразу разыскал Краста и сказал:

— Надо графа и барона на болото вызвать. Ну и ты, если хочешь, можешь с нами сплавать. Для этого необходимо на болото еще одну лодку притащить.

— Грифсы? — спросил он.

— Скорее всего.

— Глубоко?

— Очень. 15–16 метров по моим прикидкам.

— Глубоко зарыли, суки! — ругнулся Краст. — Но ничего — достанем. Кстати, к разговору о суках. Я тут вспомнил, что у одних моих знакомых есть забавный щенок, девочка. Но у них дочка этого щенка просто обожает. Я подумал, что можно попробовать уговорить девочку сделать подарок дочери графа. Это ведь не одно и то же — подарить или просто купить щенка за деньги, которых девочка даже не увидит.

— Когда можно ее глянуть?

— Да хоть сейчас! Отправлю только посыльного к графу и поедем.

— Отлично! Жду.

В Москве я хорошо помню, как менялась мода на определенные породы собак. Если среди собачников отдельно выделить любителей милоты, то я помню как у них мода на кавайных собак накатывала волнами, сменяя одну породу за другой. Когда я был совсем мелким, была мода на лабрадоров-ретриверов. Потом мода перескочила на хаски, за ними последовали японки сиба-ину, а затем пришло время корги.

Щенок, которого я увидел в семье Фирсек, был по своему оказываемому на человека эффекту ближе к корги, хотя телосложением все-таки чем-то напоминал классических хаски или ину. Морда хаски часто так бывает разукрашена, что они могут казаться нахмурившимися. А у корги всегда мордаха настолько дружелюбная и миролюбивая, что у большинства людей чисто инстинктивно вызывает умиление и желание приласкать ее. Щенок Хивы, так звали девочку, хозяйку щенка, имел такую же милую и добрую мордаху, как почти у всех корги. Складывалось впечатление, что эта собака была создана специально для провоцирования приступов нежности у людей. Причем это был индивидуальный выверт генетики — в этом мире не было такого культа выведения четко оформленных пород собак, как в моем родном. Породы здесь тоже выводили, но без фанатизма. И я уверен, что другой такой псины, как Чари, как назвала щенка Хива, на континенте можно было и не найти.

Поскольку мои три пёселя пришли со мной, то контакт с Хивой у нас возник сам собой. Хива, кстати, была почти одного возраста с Милей, но оказалась немного выше меня. Перезнакомившись собаками, Хива тут же продемонстрировала свой недетский интеллект, спросив меня в лоб, нахмурившись и уперев руки в бока:

— Ты хочешь забрать мою Чари?

На это я попробовал улыбнуться как можно добрее, дрожа от страха с мыслью, что своей улыбкой могу напугать девочку до чёртиков, и сказал:

— Нет, Хива, я хочу лишь попробовать уговорить тебя подарить Чари графине Сели.

После моих слов брови и нижняя челюсть девочки попытались разбежаться в разные стороны: брови — вверх, а челюсть, само собой, вниз.

— Понимаешь, графиня запала на мою Серу, из чего я сделал вывод, что она нуждается в хорошей собаке. Моя Сера ей не совсем подходит, потому как она вырастет в волкодава и предназначена для моей охраны в безлюдных местах. Графине нужна более домашняя собака, если сравнивать с моей Серой. Вот я и разыскиваю щенка по городу уже второй день. И твоя Чари, на мой взгляд, для графини подходит идеально. Вот я и хочу тебя спросить: ты хочешь подружиться с графиней? — мой вопрос ошеломил девочку.

— Я? С графиней? Ты в своем уме⁈

— Я не знаю, как ты себе представляешь графиню, но на самом деле она очень добрая и отзывчивая девушка. И через Чари ты запросто сможешь с ней подружиться. Достаточно попросить Сели дать тебе возможность время от времени видеться с Чари.

После этого девочка надолго замолчала, размышляя над моим предложением. Потом посмотрела на меня строго и спросила:

— Это реально? Ты не врешь?

— Спроси у Краста, — пожал я плечами. — Он ведь хорошо знает графиню.

Девочка снова задумалась, а потом спросила:

— Когда ты хочешь это сделать?

— Завтра у меня встреча с графом. Если Сели тоже приедет, то мы после наших дел можем заехать к тебе домой или же договоримся о встрече в замке. Если Сели не будет, то мы с графом можем заехать за вами и отправимся в замок на встречу с графиней.

— Ты настолько близок с графом и графиней?

— Да, так уж получилось, что нас связали некоторые крайне щепетильные дела, которые очень быстро объединяют незнакомых людей. Ты слышала о смерти Рольса?