Я попенял ему, что, он мог бы среди артанцев поискать подходящего умудрённого жизненным опытом мужа, и вынужден был согласиться пойти к барону. Суён крепко на меня разобиделась, и я напрасно с замирающим сердцем ждал её тихого, шаловливого постукивания в окно. Иной раз она мило мяукала, изображая несчастную кошку, но последние ночи мои ожидания не оправдались, и я мучался от нестерпимого желания заглянуть в искристые карие глаза.

Она была одета в тот многослойный делийский наряд, который странным образом скрывал фигуру, но при каждом движении легчайший шёлк предательски обрисовывал высокую грудь или же изящную линию бедра, а пояс позволял в полной мере оценить, какую дивную талию он имеет счастье обхватывать. Тонкие пальцы с длинными по делийской моде ногтями словно бы бессознательно перебирали камни го, пока сама женщина рассеянно поглядывала в окно. Она какое-то время баюкала камни в ладони, затем отпускала. Кругляшки со звуком, похожим на струящуюся по камням воду, падали назад в чашу го-кэ. Я не мог не заметить, что под моими любимыми глазами залегли тени, словно Суён провела бессонную ночь, да и всё её лицо выглядело осунувшимся и бледным.

Барон приветствовал меня с привычным радушием, посетовав лишь, что мои отлучки приводили к необходимости целыми днями терпеть нескончаемые придирки и капризы «дорогой Суёночки», которая из-за своей нереализованной любви к игре в го буквально места себе не находила. Потом он пошутил в очередной раз на тему собственного возраста и ослабевшей памяти, после чего добавил, что, мол, в прежние времена его самого было не оттащить от гобана, но теперь он предпочитает покер. Барт с готовностью посмеялся, всем своим видом показывая, насколько оценил шутку, а я присел возле столика для игры в го.

Суён явно продолжала дуться на меня: старательно избегала моего взгляда, в который я постарался вложить всю мою любовь и страсть, демонстрировала равнодушную вежливость воспитанной делийской женщины. Да и играла она нынешним вечером как-то рассеянно, словно бы даже нехотя. Вспомнив, что Барт не далее как вчерашним вечером выражал бурное восхищение каким-то там необыкновенно редкими цветами, что расцвели в саду у Фаней, я попросил Суён показать мне это чудо природы, название коего, мною было бесповоротно и окончательно забыто буквально через пять минут, после того, как я его услышал.

Суён поднялась с безукоризненной грацией и предложила мне пройти в сад, где расцвёл османтус. Мы шли по дорожке молча. Видимо, моя возлюбленная решила помучить меня. Она подошла к одному из многих идеально подстриженных кустиков и, плавно поведя рукой, сказала, что эти прекрасные крестообразные цветы нежного оранжевого оттенка и являются гордостью их сада. Я наклонился и понюхал пышное соцветие, над которым кружили вечерние бабочки. Это был её запах: мёд и нежная сладость спелого абрикоса. Так пахли её волосы, рассыпавшиеся по намокшей от пота подушке, так пахло её платье, так пахли её руки, что совсем недавно ласкали моё тело. Знакомый, прекрасный аромат. Мне вспомнилось, как несколько засохших цветов выпали из кармана платья, когда она одевалась. Видимо, она раскладывала из в одежде, дабы удивительный пьянящий аромат абрикосов и мёда следовал за ней всегда.

— Суён! — воскликнул я, не в силах долее терпеть эту муку, — довольно терзать меня. В чём дело? За что ты обрекаешь меня на такие страдания? Я не верю, что ты могла разлюбить меня!

— Я — как этот цветок, — тихо проговорила она, — обречена жить в неволе. Мне, как османтусу, создали все условия. Но земля в горшке — это не вольная земля гор, где этот красавец может расти, как ему вздумается, и его кроны никогда не касаются ножницы садовника. Вы же своими жестокими словами словно бы обрезали самые красивые цветы, что дала мне ваша любовь, и теперь куст моей души увядает.

— Не говори так, — я прижал её к груди и принялся покрывать поцелуями бесконечно дорогое мне лицо, по которому струились слёзы, — я не собирался причинять боль.

— А как иначе понять ваше нежелание, чтобы я посещала вас в гостинице?

— Единственное, что побудило меня к этому, так это забота о твоей репутации, Суён. И, ради всех богов, перестань обращаться ко мне, будто бы я совершенно посторонний для тебя человек. Ты прекрасно знаешь о моих чувствах. И, если бы ты не было замужней дамой, я завтра же повёл бы тебя под венец.

В какой-то момент её губы откликнулись, а руки привычно обвились вокруг моей шеи.

— Люблю, люблю, люблю, — жарко шептала она в промежутках между поцелуями.

— Никогда не смей отталкивать меня, — попросила Суён почти жалобно, — слышишь? Никогда.

Естественно, как и большинство мужчин на моём месте я заверил её, что ничего подобного впредь не произойдёт. Она отстранилась, оправила платье и шепнула, что пора возвращаться в гостиную. На входе ожгла меня выразительным взглядом, а её губы беззвучно прошептали одно только слово: «Жди»! Сердце моё возликовало: этой ночью, наконец-то, я услышу долгожданный стук в окно.

Описать нашу ночь примирения у меня не хватит ни слов, ни писательского таланта, да и желания облекать в слова ту феерию чувств и наслаждений, что бушевала в нас обоих, у меня нет. Пускай всё это останется в наших сердцах.

— И на том спасибо, — прокомментировала чародейка, — а то уж я испугалась, что мне предстоит погрузиться в пучину похабщины, изложенный бойким пером господина Сюро. Что в вашем обществе, Вил, было бы не совсем удобно. Даже трудно представить себе, что сказал бы ваш отец, узнай он, что мы совместно читаем подобные перлы!

— Не стоит записывать моего батюшку в бескомпромиссные ревнители нравственности, — Вил пробегал глазами странички, где говорилось о бурном заседании торговой миссии. Принималось решение о доле финансирования строительства Хрустального моста, — возможно, мы отделались бы многозначительным замечанием, что жениху и невесте Дубового клана не будет лишним познакомиться с некоторыми аспектами семейной жизни.

— На примере любовной связи на стороне? — издевательски поинтересовалась чародейка.

— Ну, отношения мужчин и женщин в определённой ситуации мало отличаются от того проведена свадебная церемония или нет. Так, — Вил перевернул страницу, — тут у нас подробное изложение доводов за и против, перечисление возможных рисков для вложений, голосование и принятие решения.

— Какого решения, — Рика отвлеклась.

— Решения о том, что Артания примет участие в финансировании пресловутого проекта. Сюро пишет, что было решено содержать это решение в строжайшем секрете до официального выступления главы делегации. Ага, вот закладка с иероглифом «важно».

— И что там?

— На первый взгляд — ничего особенного. Барон отбыл в имение по какому-то срочному делу, а Сюро явился в их дом, дабы скрасить одиночество госпожи Фань.

— Во всех смыслах скрасить, — не удержалась от ядовитого замечания чародейка.

Мы сели играть в го, — писал Сюро, — однако ж, довольно скоро нам сие занятие прискучило, и мы перебрались в библиотеку, окна которой выходили на северную сторону дома, да ещё и были затенены большим шелковичным деревом. Суён прилегла на кушетку и лакомилась абрикосами, а я закурил и любовался этой необыкновенной женщиной, каждое движение которой, пускай даже самое обыденное и пустячное, навроде откусывания абрикоса, было преисполнено грации и совершенства. Словно она производила некое священнодействие. Разговор как-то сам собой перешёл в плоскость межличностных отношений.

— Ты с такой уверенностью говоришь, будто человека легко убедить изменить своё мнение, — сказал я, посмеиваясь в душе над горячностью, с какой моя возлюбленная вступила в спор, — я же, напротив, держусь противоположного мнения. Да и мой собственный опыт, приобретённый гораздо бо́льшими годами прожитой жизни, указывает на это.