– А ты соскучился без меня?

– Не тешь себя надеждой. Просто я хотел, чтобы ты посмотрела мою новую работу. Вчера закончил.

Сердце девушки готово было выскочить из груди. Зардевшись от удовольствия, она смущенно вскинула на него глаза, но не успела ничего ответить.

– В другой раз! Передумал. А ну, пошли! – Саша взял ее за руку (ладонь оказалась такой крошечной!) и быстрым шагом направился через дорогу в глухой переулок с деревянными сараями. Не доходя до конца улочки, пролез через узкий лаз, как бы специально оставленный в заборе, потянул за собой девушку, и они оказались в просторном светлом дворе. С радостным воплем «ура», какому бы позавидовала любая девчонка, Клара рванула вперед. В тени пышной черемухи, недалеко от детской песочницы, стояли качели – отшлифованное сиденье, подвешенное железными цепями к двум большим крашеным столбам, слегка скрипело при покачивании.

Саша легко оторвал девушку от земли, бережно усадил ее на качели. Подтолкнул вперед и вверх.

– Нравится?

– Дух захватывает!

– Давно так каталась?

– Тысячу лет назад.

И снова, и снова взмывают качели. Вверх-вниз…Вверх – вниз…

– Я летаю!

Саша смотрел на раскачивающуюся девушку, его дыхание участилось в такт взлетающим качелям: вверх-вниз, вверх-вниз. В ушах стучало. Мир вокруг дробился палитрой самых невообразимых красок, складываясь в удивительную картину: исчезли серые бараки и сараи Котласа, исчезла деревянная песочница, осталась только она – девушка, парящая на крыльях восторга первой любви. Воображение художника дорисовало венок из белых цветов на каштановых кудрях, ситцевое платье в васильках и легкий развевающийся шарф. Вот девушка, рассмеявшись, запрокинула голову, отчего воображаемый венок слетел и рассыпался тысячей белых лепестков. Он вспомнил: ее зовут Клара.

Бег качелей остановился. Легко соскользнув на землю, Клара оказалась в плену поджидающих рук. Она стояла, не шелохнувшись и не смея взглянуть на парня, только сердце колотилось пойманной птицей, а девичья грудь вздымалась, повторяя недавний полет: вверх-вниз, вдох-выдох. В такой момент знаешь, произойдет невероятное, но что именно, не представляешь.

Глаза Саши затуманились. Неожиданно он притянул девушку к себе и поцеловал.

Клара замерла. Она всегда верила, что первый поцелуй будет волшебным, но оказалась совершенно к нему не готова: ноги предательски задрожали, помимо воли опустились ресницы, и сотни маленьких скрипок заиграли где-то в груди. Если бы сердце имело голос, сейчас оно пело бы свою самую главную песню – Песню Любви.

«Господи, – шепотом просила Клара, – пусть эта минута длится вечно!». – Вскинув руки, она обвила его шею, Саша, не отрывая губ, еще крепче сжал ее талию…

Он не двигался, опасаясь вспугнуть доверчиво прильнувшую к нему девушку, но осознание ее абсолютной неопытности смутило парня.

– Невинная барышня! – вырвались непрошенные слова.

– С чего ты взял? – донеслось в ответ.

– Закрыла глаза и вся дрожишь. Ты и целоваться-то не умеешь.

– Так научи, – дерзко заявила Клара, удивляясь собственной смелости. Ей хотелось продолжить волшебный урок.

– Прости, я не должен был этого делать, – опомнился Саша. – Уходи. – Но в следующее мгновение он схватил ее за плечи, прижал к груди, скользнул губами по нежной щеке и снова жадно приник к покорным губам.

Совсем некстати Клара вдруг представила, что пришлось бы выслушать, узнай Вера о ее безрассудном поведении. Но это ее секрет – старые качели никому не расскажут. Прощаясь, качели спросили:

– Ты счастлива?

– Да!

Другого ответа качели не ожидали.

После работы Саша вызвался проводить Клару домой. Они гуляли несколько часов, наслаждались хорошей погодой, о чем-то болтали, ели пирожки с капустой, запивая лимонадом.

Саша больше не тревожил ее прикосновениями. Не желая волновать скромницу излишней настойчивостью, он решил, что на первый раз достаточно искушений.

Сама же Клара ни о чем другом и думать не могла. В ее воображении невероятные события дня как в калейдоскопе складывались в причудливые узоры из взглядов, жестов, слов, прикосновений, пролетали счастливыми мгновениями и замирали напоминанием о первом поцелуе. «Разве можно поверить в такое? – не узнавала она себя. – А вдруг он опять захочет ее поцеловать?».

Этого не случилось. А ведь могло…

Саша возвращался домой в чрезвычайном раздражении. Он был крайне недоволен – позволил себе непростительную вольность: нарушил собственное обещание ни с кем не сближаться. Но кто не совершает ошибок?

Он вспомнил нежность ее губ, безграничное доверие и неожиданную

страсть, с которой она, в этом Саша не сомневался, отдалась первому в своей жизни поцелую. Ему понравилось, что он одурманил ее, лишил самообладания. Продолжая убеждать себя, что тот поцелуй ничего не значит, Саша вдруг понял – он хочет ее видеть.

А дома Клару ждал Разговор.

– Кларка, – такое обращение из уст подруги звучало крайне редко и означало высшую степень недовольства. – Кларка, ну-ка, посмотри на меня! Что с тобой происходит? Ты как будто не здесь. Вот сейчас я говорю, ты на меня смотришь, но ведь даже не видишь, уверена, что и не слышишь. Ну, признавайся, это…

– Саша, – выдохнула Клара.

– Опять? Меня просто поражает, почему ты не хочешь понять, что он не достоин тебя. Я в два счета докажу это. – Вера повысила голос. – Холодный, бесчувственный, высокомерный тип, на лице вечно наглая ухмылка – это раз. Отпетый бездельник, работать не любит, малюет картинки – это два. Продолжать?

– Нет уж, не желаю слушать твой бред! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь и совершенно его не знаешь, – с обидой в голосе Клара, возмущенная нелестными характеристиками своего любимого, пыталась урезонить запальчивую подругу.

– Да все так говорят! Задавака. Пижон. Бирюк. Сухарь, – загибала пальцы Вера. – Не о том ты размечталась, – не унималась она. – Я считаю, не пара он тебе. Признаю, хорош собой, но внешность – не самое главное. У вас разные пути-дорожки. По крайней мере не питай глупых надежд. Сашка – не твоего поля ягода. Одумайся! Потом будет, ой, как больно. И не ищи ему оправданий.

– Да я и слова не сказала, – в свою очередь защищалась Клара, хотя на языке вертелись десятки доводов в защиту человека, лучше которого нет на свете. Она ни на секунду не поверила подруге и запальчиво заявила: – Ты не имеешь права так говорить.

– Что ты сказала?

– Ничего. Тебе показалось, – пробормотала она. Слова Верочки действовали ей на нервы так, что даже ладони вспотели.

– Мы что, ссоримся?

– Нет, конечно!

– Ты выглядишь как разъяренная кошка, готовая в меня вцепиться и расцарапать лицо. Ну вот, вся покраснела, глаза закатила. Ты не заболела?

– Спасибо, я в полном порядке! Как раз подумала, хорошо бы хоть один вечер не царапать друг друга, но ты как обычно сгущаешь краски. Почему бы нам не сменить тему!

– Ларочка, милая моя, ты ведь знаешь, как я люблю тебя, всегда буду любить, – смягчилась Вера. – Очень хочу, чтобы ты не ошиблась и была счастлива. Но предупреждаю, если не одумаешься, я сама с ним поговорю и сделаю это ради твоего же блага.

Обе знали, что Вера способна на все ради подруги, готова устроить ужасную сцену, да просто закатить настоящий скандал.

Окончательно сбитая с толку агрессивным напором Веры Клара подошла к столу и, взяв кувшин, налила в стакан воды, но пить не стала. Ей понадобилось время, чтобы собраться с силами и дать достойный ответ.

– Нет, Вера, только не это! Я тебя знаю, судя по тому, как решительно ты настроена, спорить и сопротивляться бесполезно. Но я не обязана перед тобой отчитываться, даже если ты считаешь меня непроходимо наивной. Я давно уже совершеннолетняя! – Она повернулась к ней спиной и крепко прижала руки к груди, стараясь справиться с обидой и не наговорить лишнего. – Я думала…я думала, что мы подруги, но ты невыносима со своими командирскими замашками, тебе не угодить. Я устала от твоих постоянных попреков и нотаций.