Я отворачиваюсь от тебя, поджимая ноги к груди. Мгновение спустя я чувствую, как приподнимается одеяло и приминается матрас. Твое прохладное тело прижимается ко мне, когда ты наваливаешься на меня всем весом, повторяя мои изгибы в позе эмбриона. Тяжелая рука обнимает меня, прижимает к себе, губы касаются моего плеча. Ты хотел причинить мне боль, как когда-то причинял себе, наказать меня таким же образом, как уже наказывал себя. И это самое неправильное в любви: она – просто ненависть, вывернутая наизнанку.

Когда мы встретились, ты не был таким жестоким человеком. Любовь к Лили изменила тебя, и я принимаю эту ответственность, поскольку не могу сделать меньшего. Я беру тебя за руку, и наши пальцы переплетаются. Мы оба молчим. Наши объятия успокаивают. И мы долго лежим рядом друг с другом.

Лучи солнца неумолимо скользят по потолку.

– С тобой все в порядке? – наконец спрашиваешь ты.

Я киваю.

– А с тобой?

– Я чувствую себя последней сволочью. Если мы будем вместе, то со мной все будет хорошо.

– С нами все будет хорошо.

Ты начинаешь шевелиться.

– Я позвоню Джулиану и возьму отгул.

Я оглядываюсь на тебя.

– Не стоит.

Ты прищуриваешься.

– А почему бы и нет?

– Потому что все в порядке, – упрямлюсь я. – У нас все в порядке, у нас все хорошо. Правда. И теперь тебе нужно привести дела в порядок, чтобы мы могли провести медовый месяц, который ты мне обещал.

Ты внимательно смотришь на меня. Наверное, ищешь какой-то подвох. Затем, видимо, получив ответы, ты быстро и крепко целуешь меня в губы.

– Я люблю тебя.

Я делаю глубокий вдох, а затем шумно выдыхаю.

– Я знаю.

Это безумная, удушающая, порочная любовь. Когда-то ты стремился к возвышенным чувствам, но тебе пришлось приспособиться. Я горюю по нежному молодому человеку, которым ты когда-то был, но я безумно и бесповоротно влюблена в мужчину, которым ты стал.

Ничто не может быть прекрасно со всех точек зрения сразу.

Я слышу, как скрипят вешалки, когда ты роешься в шкафу, подбирая одежду. Я встаю с кровати, грузно опираясь на матрас, поскольку не могу твердо стоять на ногах. Ты трахаешь меня до изнеможения по причинам куда более основательным, чем простая тяга к плотским утехам.

Я накидываю красный шелковый халат и завязываю пояс на талии, а затем иду к лестнице. Я уже на полпути вниз, когда раздается внезапный звонок в дверь, от которого я вздрагиваю.

– Я открою! – кричу я. – Можешь не спешить.

Осторожно спускаюсь вниз и аккуратно выглядываю из-за угла, чтобы посмотреть сквозь стеклянные вставки в двери. Мы совершенно иначе относимся к незваным гостям, если сравнивать с реакцией обычных городских обывателей. И если там кто-то опасный, ему придется пройти мимо меня, чтобы добраться до тебя.

Замерев на полушаге, я начинаю обдумывать увиденное. На крыльце стоит солидный мужчина с огромным букетом красных роз в больших, покрытых шрамами руках. Он не такой высокий, как ты, но в нем точно больше шести футов роста[11]. У него широкие плечи, – обычно такие у полузащитников в футболе, – светло-песочные волосы подстрижены по-военному коротко, а глаза спрятаны за зеркальными стеклами очков-авиаторов. У него резко очерченная угловатая челюсть. Мужчина одет в черную футболку и черные штаны, поэтому его можно принять за обычного телохранителя. Если букет выбран в качестве отвлекающей детали, то это ужасно непрактичный и странный выбор.

Я проклинаю себя за то, что одета совершенно неподобающе. И между ног у меня все еще влажно, это лишний повод покончить с утренними удовольствиями. Итак, судя по всему, ситуация совсем не стандартная. Я не готова ни к драке, ни к бегству, хотя и догадываюсь, что этот мужчина, вероятно, пришел именно к тебе. Любая настоящая угроза должна быть продумана с мельчайшими хитростями, чтобы застать нас врасплох.

Ступая босыми ногами по дощатому полу, я улыбаюсь сквозь стекло входной двери.

– Какой приятный сюрприз! – весело восклицаю я, замечая на тротуаре припаркованный фургон по доставке цветов. – Не могли бы вы оставить букет на крыльце, пожалуйста?

Мужчина выполняет мою просьбу, но остается стоять на крыльце. Солнцезащитные очки по-прежнему закрывают его глаза, поэтому я не могу понять его истинные намерения.

– Мистер Блэк сейчас занят?

– Вы работаете на нас? – уточняю я.

Я задаю этот глупый вопрос, хотя уже знаю ответ. К сожалению, женщинам иногда приходится притворяться полными дурочками, чтобы скрыть свой интеллект. Я овладела этим в совершенстве.

– Да, мэм.

– Я передам супругу, что вы ждете у входа. Я бы пригласила вас войти, но вы сами видите, что я совсем не одета.

– Без проблем.

Я наблюдаю, как этот массивный и грузный мужчина в армейских ботинках бесшумно покидает наше парадное крыльцо. Секунду спустя на крыльце гостевого домика появляется похожий парень в таком же странном наряде.

Итак, здесь мы тоже под охраной. Интересно, что ты совсем не упоминал об этом. Ты держишь своих людей на расстоянии или просто пытаешься удержать меня внутри?

Я затягиваю пояс халата и пытаюсь рассмотреть доставку. Открыв дверь, тихонько вскрикиваю от восторга. Достаточно необычный букет. Меня сразу же окутывает чувственный и роскошный аромат роз. Я радуюсь, что ты догадался отправить мне цветы, ведь они – нежный, понятный, красивый символ любви.

Букет такой большой и тяжелый, что мне приходится задействовать обе руки, чтобы поднять и удержать его. Я ногой захлопываю дверь и иду на кухню, где на обеденном столе стоит ваза из граненого хрусталя. Несколько мгновений я просто восхищаюсь этими прекрасными цветами – тут примерно три дюжины отменных роз. Их лепестки мягче шелка, а цвет – насыщенный и сочный. Я вытаскиваю конверт с посланием, разрываю конверт и достаю сложенный листок бумаги. Сообщение набрано красивым шрифтом:

Ты навсегда в моих мыслях.

Я до боли широко улыбаюсь, откладываю открытку и вытягиваю руки, чтобы прикоснуться к мягким шелковистым лепесткам. Рукав халата задевает листок бумаги, и он плавно падает на пол. Открытка и конверт разлетаются в разные стороны. Присев и собираясь подобрать бумажки, я обращаю внимание на имя предполагаемого получателя. Я с недоверием замираю.

Цветы не от Кейна, но и не для меня.

Я пытаюсь подавить душераздирающие рыдания. Трясущимися пальцами поднимаю конверт, а потом тянусь за открыткой. Мои ноги окончательно предали меня, поэтому я сажусь на пол и начинаю перечитывать сообщение. В доме внезапно стало холодно и неуютно, словно где-то рядом появился призрак. Залитый солнцем берег за окном – это совершенно другой мир, сказочное, теплое и светлое место.

Я не знаю, как долго я просидела на прохладной кухонной плитке. Наверное, я могла бы провести так весь день, прокручивая в голове разные мысли, если бы не услышала, что ты спускаешься вниз. Я совершенно не хочу, чтобы ты увидел меня слабой и разбитой.

Кухонный стол служит мне надежной опорой, за которую я могу ухватиться, пытаясь встать на ноги. Затем хватаюсь за край столешницы и окончательно принимаю вертикальное положение.

Когда я отворачиваюсь от букета, то едва не врезаюсь в тебя.

Ты смотришь куда-то поверх меня. Сейчас ты одет в темно-серую футболку и полинявшие черные джинсы. Твоему здешнему гардеробу уже много лет, и этот дом купил парень, которым ты когда-то был, поэтому старая футболка сильно обтягивает бицепсы и торс. За последнюю неделю я привыкла видеть тебя таким, но лицезреть тридцатидвухлетнего мужчину в одежде двадцатилетнего парня – немного жутковато. Мне вдруг кажется, что я нисколько не изменилась за эти годы, моя жизнь не прерывалась, а сейчас передо мной стоит двойник моего любимого мужчины, который просто не синхронизировался со временем.