– Мне все рано. Это ничего не изменит.

– А если я была проституткой? – продолжаю я и чувствую, как ты вздрагиваешь. – А если я торговала оружием или наркотиками? Грабила и убивала? Черт его знает…

– Какая разница? – вскрикиваешь ты. – Я же сказал, что для меня это не имеет значения. Ты жила под другим именем. Под именем Айви Йорк.

– Но Айви Йорк все еще живет глубоко внутри. Она не абстрактная сущность. Она существовала. И существует. Если ради твоей любви я должна стать идеальной, то между нами все кончено. – Я смотрю в сторону и вижу, что к нам подъезжает внедорожник. – Ты этого хочешь? Покончить со всем, чтобы обрести свободу?

– Ты не обязана быть идеальной, а я не хочу свободы. – Ты берешь меня за подбородок, чтобы заглянуть в мои глаза. – Ты уже подумала, что я тебя не хочу, а это значит, что я все испортил.

Взяв меня за руку, ты ведешь меня к машине.

Возле открытой дверцы уже стоит Витте и внимательно осматривает улицы. Куртка настолько хорошо подогнана под фигуру, что только самый опытный взгляд сможет рассмотреть оружие в наплечной кобуре.

Небо ярко-синее. Ослепительные солнечные лучи отражаются от высоких стеклянных стен, охватывающих железобетонный каркас башни. Этот день прекрасен, просто совершенен, и пускай он длится вечно.

Мое сердце трепещет, а дыхание учащенное и поверхностное. На мгновение ты стал самим собой. Я увидела настоящего тебя. Услышала. Почувствовала твое прикосновение.

Мне не нужен секс как таковой, мне нужна твоя нежность. Привязанность. Я сделаю все, чтобы удержать тебя. Что угодно.

– Если мы найдем кого-то, кому можно довериться, то я пойду, – говорю я, не в силах предложить что-то большее.

Возможно, тебе уже нечего дать, кроме своего тела и атрибутов успеха. Тяжелая утрата – это молот, уничтожающий личность, но в то же время позволяющий воссоздать ее заново. Никто и никогда не остается прежним. Неужели прежняя Лили настолько крепко вцепилась в твое сердце, что я никогда не смогу заполучить его? Возможно, я всегда буду источником боли, а она – приятным памятным источником радости.

Смогу ли я жить без твоей любви? Есть ли у меня выбор? Кроме тебя меня ничто не держит в этой жизни.

Ты поворачиваешься ко мне, когда мы подходим к машине.

– Спасибо.

– Не желаете сначала заехать домой? – спрашивает Витте.

– Не нужно. Там у нас найдется все необходимое.

Я все хочу спросить, куда мы поедем, но, наверное, ты бы уже сказал, если бы хотел, чтобы я знала. У меня появляется мысль об отправке на принудительное лечение, но я гоню ее прочь. Ты не сможешь так со мной поступить. И не станешь. Или?..

Пока я забираюсь на заднее сиденье, ты смотришь на меня с едва заметной улыбкой.

– Пока мы не уехали… хочешь посмотреть на штаб компании?

Если я чему-то и научилась в жизни, так это хвататься за каждое подвернувшееся мгновение счастья.

– Я с удовольствием посмотрю, что ты там построил.

– Мы построили, – поправляешь ты, закрывая за мной дверь с тонированными стеклами.

Приближаясь к Кроссфайер-билдинг, я смотрю на свое отражение в зеленоватом зеркальном стекле и улыбаюсь. Мне остается сделать шаг через вращающиеся двери в медных рамках и вернуть себе контроль над моей компанией и моей жизнью.

Напеваю песенку «Я в тебя влюбилась» одной известной американской исполнительницы. Этот день уже стал лучшим в моей жизни. Я проснулась лицом вниз и с членом Дариуса внутри меня. После двух оргазмов он пошел в душ, а я налила первую чашку кофе. Затем пришла Това. И теперь я готова пошагово делать то, что мы обсуждали с Дариусом. Мне нужно внести свою лепту, чтобы поддержать мужа. И заодно уволить его чертову помощницу.

Тонкие шпильки выбивают властный ритм по мраморному полу с золотыми прожилками. Все смотрят в мою сторону. Я гордо задираю подбородок. И почему я не прихожу на работу каждый день? Чувствую себя богиней. Чертовой королевой. Все эти пешки, бегающие по коридорам, даже понятия не имеют, каково это – управлять всеми фигурами в партии. Именно «Сливки общества» сделали «Бахаран-фарма» такой прибыльной компанией, которая теперь помогает толстякам похудеть, а старикам – возбудиться.

Мое детище помогло их предприятию создать столь притягательный имидж, которого еще не было ни у одной фармацевтической компании. Гиганты этой сферы, как правило, используют в маркетинге результаты своих исследований, показывая клиентам, что они долго и кропотливо работают над продуктом. Но люди не хотят слышать о том, что, возможно, появится на рынке только через несколько лет. Всем нужна помощь здесь и сейчас, а еще все хотят верить, что о них заботятся.

Сапфировый небоскреб совсем недавно дополнил облик Манхэттена, но уже стал достопримечательностью, постоянно мелькающей в фильмах и сериалах. Местоположение штаб-квартиры компании имеет большое значение, и это единственное, за что я могу поблагодарить Алию.

Проходя мимо стойки охраны, я приветствую мужчин в черных костюмах. Один из них слегка хмурится, словно совсем не узнает меня.

Ладно, я тоже не узнаю этого придурка. Это вообще-то его работа – знать свое руководство. А я даже не обязана смотреть в его сторону. Время близится к обеду, поэтому вестибюль переполнен освободившимися сотрудниками.

Приложив к турникету пропуск, я с важным видом прохожу к лифтам. Нажимаю кнопку вызова и жду, нетерпеливо постукивая ногой. Слева от меня открывается лифт, и оттуда в обнимку выходят Гидеон и Ева Кросс. Одно из преимуществ руководящей должности – можно отправить лифт прямо на нужный этаж, и он не будет останавливаться на промежуточных. Я выпрямляюсь, чтобы выглядеть не менее уверенной, чем Лили, и улыбаюсь этой парочке.

– Привет! Идете на обед?

– Эми, – вместо приветствия произносит Гидеон. Он по своему обыкновению стоит позади жены, поэтому ему приходится выглядывать из-за ее плеча. Но ему легко это удается, поскольку он значительно выше. Они всегда появляются вместе, словно одно неделимое целое. Нездоровая созависимость, как мне кажется.

Блестящие губы Евы изгибаются в ухмылке кошки, которая только что учуяла сливки. Счастливая сучка – она скачет на этом красавчике, как на чертовом батуте.

– Да, мы умираем с голоду. Кстати, отлично выглядишь! Мне нравится твой наряд.

– Спасибо.

Я немного прихорашиваюсь, поскольку сегодня выгляжу действительно элегантно. Ева тоже просто великолепна. Сегодня она одета в черно-белых тонах: бело-золотое платье-рубашка от известного бренда с поясом. На Гидеоне черный деловой костюм, белая рубашка и светлый галстук в тонкую золотую полоску. Они всегда согласуют свои наряды. Это ужасно. Приторные лорд и леди Нью-Йорка, Гидеон+Ева+их мелкая собачка.

У входа в здание их уже ждет толпа папарацци. И когда я буду проходить мимо стойки ресепшна «Бахаран-фарма», их фотографии будут буквально повсюду. Гуру стиля начнут восхищаться платьем и аксессуарами. Ютуберы скопируют конский хвост Евы, даже если им не удастся перекрасить волосы в такой идеальный блонд. Производитель ее крупных золотых сережек разошлет рекламу с ее фотографией. Насколько я знаю, именно «Сливки общества» ведут их ювелирный аккаунт.

Гидеона, чьи костюмы пошиты на заказ и недоступны для абсолютного большинства населения, не так-то просто монетизировать, но публика все равно им восхищается. Его черные волосы блестящей гривой свисают до края воротничка. Эта невероятно сексуальная стрижка будет нелепо выглядеть на любом мужчине, кроме, наверное, исполнителя роли Росомахи или другого мужчины, достигшего аналогичных успехов. У него глаза самого невероятного лазурного оттенка, который удивляет больше, чем бледно-голубой цвет Армандов. И его жена – единственная, кто может насладиться всей полнотой его взгляда, находясь рядом с ним.

Сложно представить, что их жизнь – фальшивка от начала и до конца. Никто не рождается с настолько идеальными сиськами и задницей. Никто не выглядит безупречно каждый раз, выгуливая собаку на безлюдных улицах заснеженного Нью-Йорка. Ни одна обычная пара не живет в настолько роскошных домах, о которых пишут в архитектурных журналах, и не проводит свободное время на яхтах с названиями «Ангел» и «Первоклассный». И ни одна пара не находится в таком тесном физическом контакте. Может, такое и бывает в период медового месяца, но они женаты уже четыре года. Любое очарование должно улетучиться.