Внутри меня все горит. Ты невероятно красивый. Твоя кожа имеет природный загар, который отлично сочетается с темным блеском волос и задумчивостью мрачных карих глаз. Ты хмуришься, но возрастные морщинки только подчеркивают твою привлекательность. Тени скульптурно обрамляют плотно сжатые челюсти. Волевой подбородок уравновешивается упругими полными губами.

Ты настоящий шедевр.

– Позвольте помочь, – говорит Витте.

– Я сам.

Ты отдергиваешь тарелку в сторону, и столовое серебро разлетается в стороны. Я успеваю подхватить нож, а Витте ловит вилку. Мы восхищаемся необычайной ловкостью друг друга. Я кладу нож на стол и вытираю руки.

– Черт возьми, что ты делаешь? – огрызаешься ты, кидая тарелку и стакан в раковину с меньшей осторожностью, чем большинство людей привыкли обращаться с посудой. – Ты могла пораниться.

– Это инстинкт, – объясняю я. – Так все делают.

Ты берешь мою руку и внимательно осматриваешь, массируя ладонь и пальцы, чтобы убедиться, что у меня не течет кровь.

Невинное прикосновение оказывает на меня сильное воздействие. Оно буквально обжигает мою руку.

– Я в порядке, – дрожащим голосом сообщаю я. – Удалось аккуратно поймать.

Свободной рукой я начинаю гладить твою челюсть. Ты неподвижно застываешь на месте, свирепо глядя на меня. Я убираю густые шелковистые волосы со лба, затем провожу по нему кончиками пальцев. Прикасаться к тебе – радость, сулящая опустошение. Ты на мгновение прижимаешься носом к моей ладони.

И тут же резко отстраняешься. Смотришь на меня взглядом, которым можно расплавить асфальт.

– Присоединитесь к нам за десертом? – предлагает Витте, продолжая убирать грязные столовые приборы в раковину. – Я приготовил индийский рисовый пудинг.

Голос Витте спокойный и невозмутимый. Он достает очередной бокал вина и ставит возле меня. Как и на всей остальной посуде, на этом хрустальном бокале выгравированы лилии.

От такого возмутительного предложения у тебя напрягается спина, а челюсти сжимаются так, что становится любопытно, почему я не слышу хруст зубов. Утвердительно кивнув, ты отодвигаешь барный стул рядом со мной. Ты решительно убираешь бокал в сторону. Внимательно смотришь мне в глаза, а потом берешь себе мое вино.

Витте неодобрительно приподнимает седую бровь. Ты смотришь на меня, говоря управляющему:

– Лили не пьет, Витте.

– Я все еще могу произносить тосты, – возражаю я. – Ты помнишь, как это делается? – Торжественно подняв руку, я улыбаюсь мужчинам. – Выпьем за тебя!

Ты вздыхаешь и присоединяешься:

– Выпьем за меня.

– Пусть у нас никогда не будет разногласий.

– Но если они будут, – теперь твой голос звучит твердо, – я сделаю все ради тебя.

– И за меня, – заканчиваю я, чокаясь с твоим бокалом и бокалом Витте.

Тонкие хрустальные стенки звенят, заполняя наступившую тишину.

– Черт, детка, ты близко? – с придыханием спрашивает он, пот с его лица капает мне на бедра. Воздух наполняет аромат его духов: мускусная основа с приятными нотками.

Я стискиваю зубы.

– Продолжай!

Зарычав, Рохелио значительно ускоряется. Мне придется напрячься и закончить за него, чтобы достичь оргазма, но в этом нет ничего удивительного. С ним всегда приходится делать все самой, если я хочу достичь высшей точки наслаждения. Рохелио – молодой начальник службы безопасности «Бахаран-фарма», который годится мне в сыновья. Он полон сил, но ему совсем не хватает опыта.

Держась свободной рукой за край стола, вторую руку я опускаю между ног, чтобы стимулировать клитор, пока его напряженный член продолжает входить в меня. Удовольствие растет, и мое нутро напрягается. Рохелио продолжает пыхтеть.

– Еще нет, – выдыхаю я, прислушиваясь к своим ощущениям. Я лихорадочно ласкаю себя, нижняя часть тела становится камнем.

– Господи, ты такая узкая, – стонет он. – Я уже кончаю.

– Продолжай!

Он со стоном запрокидывает голову и вцепляется в мои бедра. Ритм замедляется, Рохелио делает несколько мощных толчков, а потом опустошает себя.

Первобытный рык, с которым он получает оргазм, ускоряет меня, и я кончаю вслед за ним. Я тихонько выдыхаю, наслаждаясь приливом эндорфинов.

Я все еще тяжело дышу, когда он нетвердой походкой идет к своему креслу, его член покрыт блестящим латексом и все еще стоит. Позади него в полумраке рассыпались мерцающие огни Мидтауна.

– Черт, Алия, ты горячая штучка, – шепчет он, вытирая пот.

Скрывая отвращение к его грубости, я поджимаю ноги и осторожно соскальзываю со стола, стараясь сохранить равновесие, поскольку несколько непривычно смыкать ноги после того, как они полчаса были разведены в разные стороны.

– Ножки дрожат? – дразнит он, выбрасывая презерватив в мусорное ведро.

– Не льсти себе, Рохелио. Это некрасиво.

– Хорошо, что у меня такой член, – самодовольно произносит он.

Правда в том, что пенис у него самый посредственный. Меня привлекает все остальное. Он по-юношески соблазнителен: темные брови и глаза, мужественный подбородок, полные губы, ухоженное тело, рельефные выступающие мышцы.

Именно глаза заставили меня захотеть его. У Рохелио нахальный и презрительный взгляд, который я считаю сексуальным. Думаю, он оправдывает потраченные на него силы и время.

Он встает и потягивается, чувствуя себя совершенно комфортно и уверенно.

– Я собираюсь помыться, – сообщает он и выходит из кабинета, направляясь в мою личную ванную.

Сейчас здание совсем пустое. Есть ли что-нибудь более жуткое, чем огромное пространство, лишенное жизни и энергии?

Рохелио частенько трахает меня на моем же столе, а я лишь молчаливо даю ему такое право. Потом ему нужно будет стереть записи с камер видеонаблюдения, чтобы его обнаженная прогулка по коридорам осталась тайной, но для него это не проблема. Несмотря на все свои недостатки, он очень умный и коварный хищник. Он не только руководит службой безопасности и защищает «Бахаран-фарма» от корпоративного шпионажа, но также помогает нам поддерживать и улучшать саму охранную систему. У него когда-то даже была своя собственная фирма. Сейчас он работает только на нас, хотя я подозреваю, что он ради развлечения подрабатывает где-то на стороне. Вряд ли ему нужны деньги, поскольку мы оплачиваем все его потребности.

Убедившись, что он окончательно ушел, я выдвигаю ящик письменного стола, чтобы найти его персональный код доступа. Коды меняются так часто, что Рохелио начал записывать их на бумажки. Я беру ручку и записываю цифры на коже бедра, а затем поспешно одеваюсь. Между ног все еще влажно, но я как-нибудь переживу.

Дариус работает с Кейном, пока тот находится на удаленке, не получая никаких послаблений. Мой старший сын управляет всеми делами по видеосвязи или назначает личные встречи у себя дома. Дариус явно что-то замышляет, и мне нужно узнать, что именно. Все нажатия клавиш и звонки, сделанные на оборудовании «Бахаран-фарма», записываются на отдельный сервер, поэтому мне нужен пароль Рохелио, чтобы посмотреть, чем занимался средний сын последние несколько недель. Я могла бы использовать собственный доступ, но тогда останутся следы. Нельзя этого допустить.

Когда Рохелио возвращается, он все еще мокрый и полностью голый. Я внимательно смотрю на него, и он сдается под моим испытующим взглядом.

– Жена ждет, – говорит он. – Нам нужно поторапливаться.

Хотя мысль о том, что чья-то жена остывает, пока ее муж ласкает другую, весьма возбуждает меня, намек на спешку лишает всякого удовольствия. К тому же невозможно будет объяснить, зачем я записала на бедре его пароль от системы.

– В другой раз, – отвечаю я, похлопывая его по щеке; так обычно поощряют маленьких детей. – Мне тоже пора домой.

Мне еще нужно просмотреть журналы безопасности. Душ, бокал вина, ноутбук… и хороший вечер обеспечен.

Я иду в кабинет за своей сумочкой, оставив Рохелио уничтожать следы нашей встречи.