"Судьба (...) сближает вещи самые отдалённые и переплетает события, казалось бы, ничего общего друг с другом не имеющие, так что исход одного становится началом другого"

/Плутарх/

Человек, одетый в синий защитный комбинезон и круглый шлем, обмяк в кресле, опутанный проводами и капельницами, по которым в тело вливались разноцветные жидкости...

Он ещё хрипел и судорожно дёргал руками, но начавшие суетиться вокруг люди, одетые в такие же костюмы, понимали — это конец...

Вокруг пищали и завывали разнообразные приборы. Откуда-то сыпались искры замыкания сети...

Человек не видел и не слышал уже ничего...

Неподалёку, за стеклянной перегородкой с удобством расположились трое, явно не принадлежащих штату лаборатории. Они с лёгкой тревогой наблюдали за последними минутами экспериментатора, ещё не понимая серьёзности происходящего. Суета вокруг кресла выглядела не очень убедительно — Тари славился любовью к театральным эффектам...

Только когда тело экспериментатора вытащили, наконец, из кресла и положили на пол, начав судорожно отключать провода и капельницы, люди за стеклом ощутили тревогу.

— Что там? — первым не выдержал невысокий мужчина, весь вид которого просто кричал — "я здесь главный".

— Кто его знает, — задумчиво проговорили позади любопытствующего. — Похоже, что-то пошло не по плану...

— Опять не по плану? Он над нами издевается?!

— Не похоже, — проговорил высокий худощавый мужчина с военной выправкой, сидевший позади.

Худощавый встал, подошёл к самому стеклу и пристально всмотрелся в лицо лежавшего на полу.

— Мне кажется, срочно нужен медик.

— Так вызовите, — раздраженно бросил "главный". — Ну, если этот горе-экспериментатор опять начал свои штучки...

Договорить мужчина не успел.

Один из людей суетившихся рядом с лежавшим на полу, вдруг бросился к комму, засигналившему ярко алым цветом. Быстро постучав по панели, отшатнулся, словно его ужалили... Ещё раз склонился к монитору и бросился к троице, уже стоявшей у самого стекла, внимательно разглядывая происходившее в лаборатории...

— Извините, — с трудом сглотнув, заговорил лаборант, едва выскочил за дверь, — там пришло сообщение...

Он замолк, словно не мог выговорить.

— Не тяните, — ледяным тоном скомандовал "главный".

— Там... Сбой. Какой-то авиамобиль попал в луч... — лаборант помялся. — Машина упала...

— Так вызовите спасателей, — отмахнулся высокий.

Лаборант быстро-быстро закивал и бросился к комму.

Троица за стеклом продолжала наблюдать за происходившим в лаборатории, больше не обращая внимания на лаборанта. А за стеклом уже появились медики. Они подбежали к лежавшему на полу, осмотрели, рядом появились реанимационные носилки...

— Да что там такое?! — раздражение выплеснулось из "главного". — Узнайте...

Третий быстро прошёл к двери и, не обращая внимания на преградившего дорогу человека в комбинезоне, подошёл к медикам. Быстро переговорил и отрапортовал по ручному комму:

— У Тари инсульт. Медики требуют госпитализацию... Если успеют...

— Чёрт побери! — "главный" стукнул кулаком по стеклу. — Только этого не хватало...

Договорить не успел.

Медики ещё уносили пострадавшего экспериментатора, а у высокого запищал ручной комм. Он быстро развернул экран и уставился на сообщение.

— Боюсь, у нас гораздо бОльшие проблемы, чем инсульт у Тари... — помертвевшим голосом проговорил он.

— Что там ещё?!

— Упавший мобиль принадлежит дому Цельнор... В нём молодая женщина... — он не договорил, громко сглотнул.

— Только не говорите мне, будто там сама мисс Цельнор...

"Главный" почувствовал, как у него онемели губы не давая выразить всё возмущение и ярость, которую он сейчас испытывал.

Высокий кивнул и выдавил:

— Увы. Похоже, это именно она.

— Чёртов Тари! Он же обещал — эксперимент будет совершенно безопасен!

Человек развернулся к вернувшемуся из-за стекла и рявкнул:

— Что там ещё медики сказали?!

— Больше ничего. Они боятся не довезти до стационарного реаниматора. Кровоизлияние слишком обширное...

От удара в голове помутилось. Она сползла по шершавой стене. Прижалась лбом к холодному камню, это помогло не потерять сознание. Переждав приступ головокружения, приоткрыла глаза и поморщилась от резанувшего света. Думать пока не получалось. Да и кто мог бы, имея нормальную голову, начать сразу соображать после удара? Мариан почувствовала, как по лицу течёт тёплое. Кровь?!

Позади раздался щелчок и скрип.

Осторожно повернув голову, увидела — сидит на лестничной площадке, на которую выходят три двери. Одна неторопливо с тихим скрипом открывалась.

Мариан опять поморщилась от неприятного звука. То, что выглянуло из двери, ужаснуло. Девушку передёрнуло от отвращения. Только отсутствие сил удержало на краю, иначе прокатилась бы по лестнице вниз.

— Ты чего, Маринка? Грохнулась, что ль? Говорила тебе — не носись как ненормальная на своих каблучищах! А ты всё талдычила, ничего, ничего, я на ногах твёрдо стою. Вот и вышло по-моему!

Голова издавала хриплые звуки, а так же невыносимо смердела чем-то отвратительным.

Мариан не сразу осознала, перед ней человек. Но вот из двери выползло всё существо.

Толстая, грязная туша, некогда была женщиной. Попытки придать себе респектабельность ещё виднелись на начёсанных волосах, скорее похожих на медную проволоку, спутанную до однородной массы.

Существо направилось к Мариан. Та шарахнулась в сторону и, естественно, начала падать. Неожиданно существо проявило резвость и успело подхватить падающее тело... Однако теперь девушку охватил такой аромат! Всё скрылось в темноте...

Сколько времени пробыла без сознания, Мариан не знала. Тем не менее, когда пришла в себя, странная женщина находилась всё ещё рядом.

— Ну, девка, ты и врубилась! не боись, скорая сейчас будет. Никогда бы не подумала — ты и можешь в обморок грохнуться.

Мариан уже хотела попросить женщину отойти, но закрыла рот, и молча смотрела на помощницу. Всегда решительная она сейчас испытывала шок. Что может ждать в месте, где человека довели до столь омерзительного состояния? Мариан не была глупа и понимала — жизнь, которую ведёт её семья, значительно отличается от жизни большинства представителей человечества. Но неужели где-то ещё сохранились места, где человек может полностью потерять нормальный облик и опуститься до такого вот состояния?

Тем временем собеседница продолжала говорить на смутн знакомом языке:

— Да ты чево? Ты чево, меня не узнала? Ну, ты и врезалась видать! Соседка я твоя — Танька. Ты вечор мне в долг дала на лекарство. Приболела я малость, сегодня и на работу не пошла. Это и хорошо! Хоть я дома, а то Савельевы вечно ни свет, ни заря уносятся. Лизка с мужиком тоже оба дома не сидят. Валяться бы тебе на лестнице до вечера. Я-то тебя всегда уважала, ты никогда помочь не отказываешься, знаешь — я человек болезненный, мне для поправки выпить надо. Всегда давала в долг. А почему? Потому как я всегда честно отдам, как штык, вовремя, и всегда...

В голове понемногу стихал гул от удара, но Мариан перестала понимать, что говорит Танька уже после первых слов. Соседка — понятно, её спутали с кем-то живущим в этом доме. Долг тоже. Но какая связь между долгом и болезнью? Дали мало, и она заболела от огорчения? Что значит — "уносятся Савельевы"? Это как понимать? от болезни надо выпить лекарство, это понятно. А "отдать как штык"?

голова идёт кругом не только от удара, но и от разговоров этой женщины. Однако в глубине сознания мелькнуло удивление — пусть не всё, но общий смысл сказанного она понимает.