Река и пустыня были в мире за гранью.

Дальше по обе стороны от первых богов были их младшие братья и сестры: восемь богов-покровителей.

Вечно хмурый Доран – покровитель войны, ненависти, разрушений. Веселая Эрика – богиня любви, мира, целительства. Скалоподобный Фелан – защитник растений и животных. Тонкая, как лук, Бринн – богиня охоты. Красавец с арфой, Анвелл – бог искусства, поэзии, вдохновения. Хитрая Шела – богиня торговли, ремесленников, воров. Синеволосая Марна – покровительница моря и всего, что не суша. Зеленоглазый Лейс – бог лесов, гор и любой суши.

В общем, выбирай покровителя на любой вкус.

Маги путей и провидцы не мелочились. Наши покровителями считались первые боги. Но мы уважительно относились к младшим богам-покровителям: статуэтки всегда были чистыми, перед ними горели крохотные свечи-таблетки. Во избежание обид и непрошеных кар.

Однако Тисовый король, похоже, не боялся их гнева: восемь статуэток младших богов были накрыты отрезами бархата. Шикарного траурного черного цвета.

– Ненормальный! – едва слышно прошептала я, отрывая взгляд от закрытых тканью статуэток.

В противоположном конце комнаты имелось широкое зеркало в пол. Обернувшись, я увидела рядом с фреской, через которую вошла, еще одно. Узкое, но достаточное по ширине, чтобы отразить меня полностью. И вторую фреску. Тоже узкую, с вкраплениями черно-зеленого мрамора на арке.

И эта дверь неторопливо открывалась, превращаясь в арку с зеленой занавесью.

Куда деваться? Войти в цветок? Сунуть его к одной из статуэток? Нет, спасибо, получать «подарки» от богов вместе с местным бесстрашным властелином я не согласна!

Нащупав в кармане ткань, я вытащила салфетку, белкой метнулась к зеркалу рядом с открывающейся занавесью и, рухнув на колени, начала старательно водить ею по раме. Сердце стучало в горле, в ушах шумело. Я сильнее стиснула салфетку.

Из-за занавеси выступил высокий худой человек в коричневой безразмерной хламиде, напоминающей одежду монахов, подвязанную веревкой. Сутулясь, он бурчал себе под нос что-то неразборчивое. Седые волосы доставали до пояса. Срезанные у лица по подбородок, они шторой закрывали его лицо с боков.

Сделав шаг, он заметил меня. Повернулся, заслонка из седых прядей разошлась в стороны, стало видно, что он вряд ли старше меня. Бормотание стихло. Седые брови сошли на переносице, взгляд карих глаз замер на льняной салфетке в моей руке.

Я замахала орудием труда сильнее.

– Опять тряпкой! Сколько можно повторять, надо метелкой, – расстроенно вздохнул седой.

Наклонился и бесцеремонно выдернул из моих пальцев салфетку. Покопался в карманах хламиды, выудил небольшую метелку с пучком перьев на макушке. Протянул мне.

Стараясь не коснуться тонкой руки пальцами и не показать, что одна тень слишком теплая для тени, я потянулась к торчащему хвостику.

Седому надоело – он поймал мою руку. Пальцы у него оказались горячими, словно его мучил жар. Я приготовилась к воплям удивления, но седой сунул метелку в мою ладонь, потер лицо рукой и пробормотал что-то невоспроизводимое. Отодвинулся, уставился на прикрытые статуи, продолжая бормотать.

Не понял? Или понял, кто я?

Я усердно замахала метелкой, сметая несуществующую пыль с рамы.

Седой тряхнул головой, сфокусировал взгляд на мне.

– Ты сильно не старайся, они чистые, – раздраженно поморщился он. – Я за ними хорошо слежу.

Перестав мучить метелку, я встала с колен, отодвинулась к окну и замерла, ожидая распоряжений.

– Каждый день заклинания проверяю, обновляю. Смотрю, чтобы не поцарапали случайно, – продолжал вещать со странной смесью гордости и раздражения седой. Судя по всему, смотритель зеркал.

Я точно болванчик кивала: слушаю и проникаюсь. А в голове скакало, точно нимфа по лесу: «Понял? Не понял?»

Смотрителя зеркал мое потряхивание головой явно вдохновляло:

– Это вам не зеркала из лавки! Особый материал, особый уход нужен.

Я начала серьезно опасаться за свою шею: еще пару минут дерганий – и придется выяснять, есть ли у Тисового короля врачеватель.

– Нет бы самим вызваться в помощники! – Взгляд смотрителя был устремлен сквозь меня и блуждал по стене.

Ну да он видит тень. Хотя нет. Смотритель словно не мог удержать взгляд на чем-то одном. Его бурчание стало неразборчивым. Он отвернулся от меня. А спустя секунду и вовсе… забыл.

Я тихо выдохнула. Обычно меня чужая и своя рассеянность раздражала, но сегодня я был готова плясать с бубном, восхваляя богов, одаривших смотрителя настолько колоритным характером.

Он не понял, кто я!

Смотритель тем временем ковылял через комнату: то шаркал, как старик, то шел бесшумно и легко, то замирал, глядя перед собой. Его движения то были дергаными, то вдруг становились плавными.

Добравшись до зеркала в противоположном конце, он спокойно перешагнул через раму. Миг – и с той стороны вместо смотрителя зеркал уже стояла тень. С той же своеобразной грацией она двинулась вглубь комнаты в отражении.

Я таращилась на зеркало. В голове крутился один вопрос: «Как это?» Он вполне себе человек, если судить по температуре рук, и вот так взял и вошел в зеркало, словно призрак?

– Чего стоишь? – недовольно спросил скрипучий мужской голос откуда-то сбоку.

Чудом не подпрыгнув на месте, я покосилась на звук.

– Закончила с рамами? – хмуря кустистые брови, спросил поджарый мужчина средних лет, одетый в ливрею и с массивным золотым ключом на тонкой цепочке, символом кастеляна, на груди.

Я отрицательно покачала головой.

Вытянув шею, кастелян посмотрел на зеркала. Не знаю, что он там мог увидеть, особенно на раме в другом конце комнаты, но результат его явно устроил.

– Пошли, – скомандовал кастелян, поворачиваясь к узкому проходу рядом с зеркалом.

Откажусь – вызову подозрения.

Я послушно шагнула за ним.

Вместо коридора с фресками, зеркалами и окном мы вышли у лестницы, ведущей вниз. В коридор рядом с пролетом открывались двери балкона. На нем маячила темная фигура. В ней я узнала ночного спутника Йена.

Оперативно нырнула за спину кастеляна и оттуда наблюдала за странным мужчиной, больше напоминающим призрака, нежить, чем человека или кого-то из скрытых народов. Вблизи он был так же непостоянен, как черный дым… или темное пламя. Лицо словно все время было в тени. Кто он?

Кастелян замер в почтенном полупоклоне, глядя на обитателя балкона.

– Мессир, – обратилась к тому тень, почти незаметная на фоне стены.

Я тоже попыталась замаскироваться под интерьер. Ну что, получила ответ на вопрос? Сильно сомневаюсь, что в замке много тех, к кому обращаются, как к высоким вельможам. И еще меньше тех, кому будет кланяться кастелян – правая рука хозяина.

Тисовый король не ответил, он заинтересованно изучал висящего в воздухе человека. Девушку. Темноволосую, лет семнадцати-восемнадцати. Ее окружала сверкающая в лунном свете голубоватая пыль. Она поддерживала пленницу на весу. Глаза девушки были закрыты, лицо выглядело умиротворенным. Узкие штаны, рубашка, плотно прилегающая к телу, как вторая кожа, и небольшие плавательные ботинки с расширенными носами говорили, что она уроженка одного из двух подводных королевств. Точнее говоря, Морканта. В отличие от Кенная, в Морканте дыхательные амулеты носили не вместо серег, а на носу, и выглядели они как обычное кольцо, вдетое посередине. И сейчас это кольцо над верхней губой пленницы слабо поблескивало в такт ее вдохам.

Я сжала кулаки. Ногти впились в ладони. Не шевелиться! Не выдавать себя! Помочь сейчас я ничем не могу. А вот составить моркантке компанию – вполне.

– Туда, куда и остальных. Если до конца месяца ничего не изменится, избавьтесь от нее, – скомандовал Тисовый король. – Дымка у его лица всколыхнулась, на миг показалось, что я вижу черную полумаску и карие глаза.