— И… что с того? Император, отошедший от дел, управляет Гинеконом. Это значит, что им можно взламывать алтари, а паладины должны умыться?

— Это значит, что Олег Никифоров действовал по указанию и одобрению Геникона. Следовательно, это политика, а не дела мирские. В политику мы не лезем. Угодно Императору, чтобы род возглавил Несмеянов, а не неизвестный парнишка, это нас не касается! В этом нет угрозы Империи! — Никанор произнёс всё это очень патетично: видать, сам понимал, насколько шатка его позиция, вот и решил подобным пафосом добавить ей опоры.

— Глупо, — коротко прокомментировал я. Не буду вдаваться в подробности. Если Никанор решил, что это правильно, пусть данное решение останется на его совести.

— Поясни! — удивил он меня просьбой.

— Нарушение основополагающих законов есть угроза устойчивости самой Империи, — просит, пусть получит, — этого достаточно, или ещё подробней разжевать? — немного резковато ответил я. Во мне поднималось раздражение, даже злость. Жизнь могла повернуться совсем иначе и пойти по другому пути, если бы Никанор тогда не умыл руки. Да и причина типа «Геникону видней» меня не удовлетворила.

— Не надо! — Никанор хлопнул ладонью по столу. — Я услышал тебя.

— Получается, паладин, служба ИСБ в лице Курабатова и Геникон были в сговоре? Как-то это не вяжется с вашей пафосной речью о роли церкви и паладинов в сохранении Империи и о невмешательстве в дела мирские, — я понимал, что меня понесло, но остановиться не мог, — сегодня Геникон при попустительстве церкви и с молчаливого согласия ИСБ выбрал нужного человека на роль князя, что завтра? Что будет, когда высшая аристократия узнает о подобном факте? Устои государства попраны!

— Замолчи! — резко прикрикнул на меня Никанор. Это было неожиданно. Хотя он и проявлял эмоции, но голоса никогда не повышал. — Не было никакого сговора! Остынь и выслушай меня внимательно, — паладин замолчал, ожидая, когда я успокоюсь.

Я действительно разозлился. У меня в голове всё смешалось. Детские обиды, смерть деда, которой, как я почему-то решил, не было бы, стань я князем, главой рода Кутыевых. И во всём этом я сейчас винил сидевшего передо мной человека. Медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться. Прогнал по телу магию, убирая появившиеся искорки.

— Я спокоен, — отчитался я.

— Перед ритуалом Никифоров встречался со мной. Показал бумагу из Геникона с просьбой оказать содействие. Предупредил, что алтарь простоял слишком долго, и с ним могут быть проблемы. Всё! Потом был сам ритуал, на котором ты присутствовал. Никаких подозрений ни у меня, ни у Кутыева не возникло. Обычное дело — алтарь признал нового главу рода, и это был не ты. Так бывает.

— Бывает, — согласился я, понимая, что он прав. И с его позиции всё выглядело совершенно естественно.

— Но потом появился ты, а точнее твой дед, и заявил, что ритуал был нарушен. К тому же, до меня доходили слухи, что новый глава рода искал варианты решить проблему с алтарём. Но это были только слухи! Прямых доказательств не было.

— А теперь есть?

— Не совсем. Степан Кутыев испугался за свою жизнь и сдался в ИСБ в поисках защиты. Там он заявил, что, якобы, заплатил пять миллионов рублей, чтобы пройти ритуал. Заплатил посреднику, след которого так и не удалось взять. По итогу, тому же Никифорову предъявить нечего. Да и найти его будет не так-то просто. Геникон своих не выдаёт. Тем более — нам. Может, ИСБ и могла бы с ним встретиться, но эта служба мне не отчитывается.

— А чего испугался Кутыев? — решил уточнить я. Мне, конечно, приходило в голову, что лишение его рода алтаря наверняка возымеет для него какие-нибудь неприятные последствия. Но, по идее, главой рода Степан не переставал быть, так же, как и князем.

— Он слишком разошёлся, дорвавшись до власти. Поднял себе и своему брату уровни по максимуму за счёт вассалов. Когда род лишился алтаря, откат прошёлся по всем. Люди и так были озлобленны. Вассальные присяги разорвали в первый же день. Ведь их от этого больше ничего не удерживало. Затем объединились и объявили роду Кутыевых войну, точнее уже даже не роду, а семье. Анатолий с сыном вышли из семьи и скрылись, а Степан побежал в ИСБ, заявляя, что его подставили, и, в обмен на защиту, поделится важными сведениями. Гвардии у них своей толком не было, так, пара бойцов уровни которых тоже упали. Так что выстоять в этом противостоянии у Степана шансов было немного.

— Получается, род Кутыевых угас?

— Да. Их больше нет.

Я не знал, что на это сказать. Вроде как, считается, что Империя дорожит княжескими родами, и, когда один из них угасает, это неприятно и негативно сказывается на престиже Империи на мировой арене. А тут получается — я лично к этому руку приложил. С другой стороны, вины я за собой не чувствовал. Они первыми начали!

— Ты помирился с Вениамином? — напомнил о себе Никанор переведя разговор в другое русло.

— Пф… Курбатов заявился вчера ко мне пьяным и сразу начал поучать и качать права. Я дал ему отпор. Он, похоже, обиделся, — я решил ничего не скрывать, наверняка от Курбатова паладин услышит его версию но и в детали вдаваться не стоило, — не хочу больше о нём ничего слышать!

Глава 17

Утром я отправился в колледж, где меня на первом же уроке сокурсники окружили повышенным вниманием. Оказывается, почти никто не знал, что я — Нео. Однако после выхода совместного с Агатой клипа об этом узнали даже те, кто музыкой совсем не интересовался. Так что парни мне жали руку, а девушки загадочно улыбались.

Крайне удивил Семён, который подошёл ко мне на перемене со своей сестрой и немного застенчиво признался, что ему очень понравился мой альбом. После чего попросил прощения за своё прошлое поведение. Всё это с выпученными от удивления глазами наблюдала Татьяна Елецкая. А стоявший позади них Ромочка глазел на меня с откровенной ненавистью. Признаюсь честно, я и сам не ожидал от Семёна такого поступка.

Во время обеда Алисия, вежливо попросив разрешения, положила мне на плечо свою руку. Похоже, встряска последних дней изменила её в лучшую сторону. Вопрос — надолго ли? Пока я с улыбкой размышлял об этом, она распахнула свои изумительные глаза и ошарашенно уставилась на меня.

— Ты — мастер! — тихо выдохнула Алисия.

— Я же тебе вчера сказал!

— В это сложно было поверить, а теперь я увидела сама! Но как⁈

— Екатерина Игоревна помогла, — свалил я всё на главную целительницу колледжа. Хоть я и мог назвать наши с Алисией отношения близкими, полного доверия она пока не заслужила, и выдавать ей всю информацию я был не готов.

— То есть? Ты хочешь сказать, что целитель взял и сделал из тебя мастера? — Её голос был полон недоверия и яда. — Если бы такое было возможно, целителям бы платили миллионы, а мастера были бы в каждой семье! Ты меня обманываешь!

— Не стоит так громко об этом говорить, тем более, в таком месте, — упрекнул я девушку, взяв за руку, — потом всё объясню.

— Ты пообещал! — Алисия словно почувствовала, что это потом может настать очень нескоро.

Покинул я колледж в отличном настроении. Весь последний урок обдумывал одну мысль, которая мне с каждой минутой нравилась всё больше и больше. Поэтому, зная себя, решил ковать железо, пока горячо. Пока полон энтузиазма. А то бывает и так — пройдёт совсем немного времени, и настроение пропадает. Пыл спадает, и внезапная идея кажется не такой уж и хорошей, а зачастую — глупой. Но потом, оглядываясь назад, начинаешь жалеть, что не попробовал.

Так что, сев в машину, я сразу схватил телефон и набрал Павла Богданова. Тот, к моему счастью, был ещё в городе и со вздохом сказал, что может через час ко мне приехать.

— Не надо, давай, сам подъеду, ты где сейчас? — прервал его я.

— Негоже это — главе рода самому ездить, — попытался Павел отговорить меня, но я был непреклонен. Особенно, когда узнал, что он наводит порядок в своём ресторане, где было выделено место для «Макс-музыки». Сразу набрал Арсена, предупредил, чтобы ждал меня. С ним тоже надо решить все вопросы.