Елена Афанасьева
Театр тающих теней. Словами гения
Третья книга романа «Театр тающих теней», дорогой читатель, начнется не там, где я оставила вас в конце второй книги.
Теперь вас ждут уже не взбаламученный Гражданской войной Крым, не Делфт времен расцвета малых голландцев и не интриги при дворе Габсбургов, а бурлящая перестроечная Москва, Португалия времен Салазара и Революции гвоздик и таинственное убийство в элитном жилом комплексе с пугающим названием «Барракуда».
И интервью Гения, которое расставит все точки над i и даст ответы на все вопросы.
Очень надеюсь, что и новые герои не оставят вас равнодушными, и герои первых двух книг вернутся в самый нужный момент.
Ваша Е.А.
Убийство в «Барракуде»
Сценаристка
Португалия. Алгарве. Недавно
Распластанное в бассейне тело напоминает крест.
Женское тело. Лицом вниз.
В бассейне элитного жилого комплекса «Барракуда». На берегу океана в Алгарве. В Португалии.
Где я сняла апартаменты на пару недель. Вырваться из суеты, оставить в покое сыновей, которым летний лагерь под относительным присмотром отца уже интереснее, чем пляжный отдых с мамой, в кои веки провести время с дочкой, которая неожиданно сама вызвалась приехать. И просто писать. В тишине. До сентября и сценарий, и роман нужно сдать…
За пять минут ДО консьержка Мануэла гостеприимно встречает меня около ворот. Запускает мою арендованную машину на аллею апельсиновых деревьев, ведущую к главному входу, рядом с которым на постоянных парковочных местах жильцов этого комплекса одно авто дороже другого. Бедные в «Барракуде» не живут. Мой «Мини Купер» единственный со значками аренды на лобовом стекле. Здешние жильцы ездят на собственных дорогих машинах, между которыми теперь томно прохаживается холеный черный кот с белыми лапками и белым треугольничком вокруг рта.
— Маркус — общий любимец, — комментирует Мануэла, жестом приглашая пройти. — Это наш главный вход. Рядом с бассейном и зоной вилл есть калитка, ведущая к пляжу. От нее вот этот брелок. Иногда заедает, дергайте сильнее.
За три минуты ДО по пути на верхний этаж Мануэла успевает рассказать, что частное жилье в таком роскошном месте на берегу океана возводить запрещено и что разрешение на строительство было дано для пятизвездочного отеля с основным зданием и виллами и якобы под отель все и строилось.
— Поговаривают, что наш хозяин «по смешной цене» продал некоторые апартаменты и виллы «нужным людям», а те помогли решить все проблемы, — с порога выдает местные тайны консьержка. — Так вместо отеля оказался «приват хаус». На оставшиеся апартаменты и виллы сразу выстроилась очередь. И не только португальцев, но и британцев, голландцев, американцев и… разумеется, ваших русских! Но у нас очень строгий отбор жильцов!
Двери лифта открываются на нужном этаже, и говорливая дама жестом предлагает мне пройти вперед, в традиционный для южных строений коридор-галерею, вдоль одной стены которого двери в апартаменты, а вторая стена отсутствует — коридор как открытый балкон.
— На нуворишей разных мастей мы, уж простите, насмотрелись! — не умолкает Мануэла. — Проблем с ними не оберешься! Но с вашими друзьями мы до сих пор лично не знакомы. Только по электронной почте.
— Друзьями? — не понимаю я.
— Друзьями! — подтверждает Мануэла. — Владельцами апартаментов, в которых вы будете жить.
— С владельцами мы не друзья и даже не знакомы. Мне нужно было уехать в тишине поработать, муж увидел интересное предложение об аренде, списались с владельцами, и все сложилось.
— Да, русские у нас не частые гости. Хотя русский oligarkh купил пентхаус — весь Extra Level, почти восемьсот квадратных метров, но за все годы ни разу его самого не видела. Из вашей Москвы не налетаешься, зачем, спрашивается, было покупать?!
Миниатюрная деловитая женщина продолжает мониторить чужие деньги и чужие намерения. И вряд ли стоит ее расстраивать уточнениями, что восемьсот квадратов в общем жилом комплексе для русского олигарха мелковато и что их жилец, скорее, какой-то чиновник или средней руки бизнесмен, и только.
— В блоке «В» на третьем этаже англичане, семья отставного адмирала, на втором голландцы, там же в блоке «А» американка сегодня должна приехать, — не умолкая вводит меня в курс здешней жизни Мануэла.
За две минуты ДО консьержка открывает дверь арендованной мною квартиры, протягивает мне ключ, я машинально прикрепляю его на свою связку с брелоком-волчонком и кладу в карман. Консьержка гостеприимно приглашает войти, попутно инструктируя меня по всем вопросам одновременно: вот вам пульт, открывающий тяжелые металлические ставни, их обычно опускают, когда не живут, но и от солнца тоже можно, а это встроенный пылесос, у которого в наличии только труба с насадкой и длиннющий шланг, а все остальное прячется где-то в недрах умного дома, а на сушилке сэкономили, слива, увы, нет, придется самой сливать этот бачок…
За минуту ДО «мажордомша» распахивает шторы, раздвигает стеклянные двери и решительно заявляет, что я счастливица:
— Приехали ровно в час заката! Кто видел закат в Алгарве, тот считал послание Господа!
С этой тирадой Мануэла выходит на широкий балкон. Обводит рукой всю панораму сочной зелени деревьев, пронзительно-синего океана и невероятного одновременно пурпурного, песочного, иссиня-синего и светлого, почти прозрачного неба. Опускает руку ниже, намереваясь рассказать о прелестях просторного бассейна на первом уровне…
…и истошно кричит.
Похоже, с рассуждениями о посланиях Господа придется повременить. Если это и послание, то весьма неоднозначное.
Подавшись вперед, смотрю, что же так напугало консьержку.
Внизу в четком голубоватом свечении бассейна плавает тело. Лицом вниз. Женское тело. В коктейльном платье. Руки в стороны крестом.
Представить, что кто-то из изрядно выпивших жильцов или гостей «Барракуды» в полной вечерней амуниции нырнул в бассейн и решил на спор задержать дыхание, сложновато. Логичнее предположить, что купальщица мертва.
— Звоните в полицию! — Растерявшуюся Мануэлу приходится трясти за плечи, чтобы привести в себя. — Звоните! И нужно спуститься, посмотреть, вдруг еще чем-то можем помочь.
Пока бежим по длинному коридору-балкону, спускаемся в лифте, идем к бассейну, консьержка лопочет по телефону, что-то объясняя полиции. Кроме Barracuda, mulher и morta[1] ничего не понимаю, но можно догадаться, о чем речь. Мануэла возмущается на родном языке, попутно выдавая комментарии для меня на своем португальском английском.
— Говорят, они не та полиция! Они PSP — Policia де Segurança Pública — «Общественная безопасность полиция», — неуклюже переводит на английский Мануэла, — а на убийство вызывать нужно PJ — Policia Judiciária — судебную полицию. Откуда же нам знать, убийство или сама утонула?! Или еще жива…
Выбегаем к бассейну. Мануэла не выпускает из рук телефона, продолжает ругаться с правильной и неправильной полицией. Приходится мне как есть, в шортах и футболке — купальника на мне нет, только телефон на край бортика положить, по ступенькам спуститься в бассейн. Подплыть к распластанному телу, нащупать вену рядом с бархоткой на шее, зажать ее пальцем. И, повернувшись к Мануэле, покачать головой.
— Morta! — восклицает та, и продолжает лепетать в телефон.
Подплываю к лестнице, выхожу, отжимая волосы, оглядываюсь по сторонам в поисках полотенца. И пока консьержка все еще разговаривает с полицией, объясняя, как быстрее доехать до «Барракуды», издали рассматриваю тело.
— Женщина. Судя по корочкам на локтях, уже не юная. Хотя тело подтянутое.
— Это американка из блока «А». — Мануэла успевает разговаривать и с полицией, и со мной. — Вчера звонила, говорила, что должна прилететь, просила подготовить апартаменты. У нее свой брелок от ворот, DHL ей все ключи отправляла, я не заметила, как она приехала. Может, все ж еще жива?!