— Я сплю. На кровати, в съемной квартире. Жду и сплю, когда проснусь, но всё никак не могу проснуться.

Гетбер улыбнулся так радостно, будто именно этот ответ он и ждал.

— А вот и неправильно, Варя. Ты скоро поймёшь сама. Ты не проснёшься. Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.

Я фыркнула.

— Ну, пусть так. Где же тогда я? Не поделитесь ли секретом?

— Подумай сама. Я дам тебе подсказку: там, где ты была до этого, тебя уже нет.

— Другой мир? — полюбопытствовала, улыбнувшись. Думала, Гетбер посмеется вместе со мной, но вместо этого он кивнул:

— Совершенно точно. Другой мир.

— Вы хотите сказать, я неведомым путём оказалась в другом мире, — уточнила на всякий случай. Забавный разговор. Даже для сна забавный.

— Вы правы, за исключением неведомого пути. Путь вполне себе предсказуемый. Единственный в своем роде.

Я поправила манжеты на собственных рукавах. Поерзала по сидению. Само собой, этот разговор казался мне не больше, чем шуткой, но сердце отчего-то колотилось так, будто верило каждому услышанному слову. И мне это совсем не нравилось.

— Я не шагала в портал, — заметила я, — и не садилась в космический корабль. Я не обращалась к ведьме и не занималась колдовством самостоятельно, не приносила в жертву невиновных. Никто не пришёл за мной и не встал на колени, прося прогуляться ненадолго до его дивного мира, который погибнет, если я не осмелюсь его спасти. Никто даже не отправил мне письмо. Как же я оказалась в этом вашем мире, посмею поинтересоваться?

Гетбер внимательно посмотрел на меня — не удивлюсь, если вдруг выяснится, что он преподает гипноз. И ответил:

— Варя, ты умерла.

Подул ветер, зашелестели на ветвях зародыши листьев. Я рассмеялась, но внутри загнанным в ловушку зверьком заметалась невинно сказанная фраза: «Варя, ты умерла».

Варя, ты умерла. Варя, время твоё сочтено.

Но был ещё и разум, здравый разум; если бы не он, я бы, пожалуй, рехнулась. Не может быть, чтобы я была мертва. Не может быть. Мертвые не видят снов.

Об этом я и сказала Гетберу:

— Если бы я умерла, я бы сейчас не вела с вами эту абсурдную беседу.

— Я объясню, — Гетбер вздохнул. — У тебя, не привыкшей к существованию магии, могут возникнуть возражения, по типу: невозможно умереть в одном месте, но при этом продолжить существование в другом. Но на самом деле это возможно. Физическая оболочка никуда не переносится. Но ты осталась такой же, как прежде. Ты наверняка убедились в этом сама, когда смотрела на себя в зеркало. И сейчас ты смотришь на собственные ладони, ничем не отличимые от тех, которые были у тебя в прежнем мире.

Я и в самом деле рассматривала собственные пальцы. Всегда делаю так, когда начинаю волноваться.

— Физическое тело создается заново, — продолжил Гербет, — по образцу и подобию того тела, которое уже существовало ранее. Это не так сложно — создать двойника. Нужны лишь материя и терпение. Зато душу ты не повторишь точь-в-точь. Пробовали, но выходит что-то типа… — Он на мгновение прикрыл глаза. — Ничего не выходит. Поэтому душу мы выдернули из твоего тела за мгновение до того, как в том, твоём старом мире, погибло твоё материальное воплощение.

— И при всём этом вы не знали моего имени? — Столько всего можно было спросить, но первым моим вопросом оказалась вот такая глупость.

— Душе, в общем-то, все равно, каково было имя её физической оболочки. Собственно, никаких осмысленных или, как ты говоришь, абсурдных бесед мы не вели. Взаимодействие с душой происходит на другом уровне. Душа — что-то вроде сгустка энергии. Ты представляешь себе сеть последовательно соединенных проводников? Это такая схема с множеством узлов и расхождений.

— Я представляю, — ответила холодно.

— Душа сложнее любой такой схемы в сотни тысяч раз. И все же устроены они схожим образом. Я имел дело только с душой. Телом занималась Ферр.

В сквере вдруг стало многолюднее. Мы заметили группу студентов, решивших подышать свежим воздухом. Что удивляло, поскольку очередная пара ещё точно не успела закончиться. Впрочем, студенты, покосившись на нас, приняли верное решение пройтись по какой-нибудь другой, ещё не занятой, дорожке.

— Лекции вы читаете в таком же стиле, в каком преподносите мне эту историю? — спросила я.

— Запутанно? — хмыкнул Гетбер. И принялся оправдываться: — К лекциям я готовлюсь. А к этому разговору был не готов.

— Мне кажется, вы лукавите. Вы явно знали, где я провожу занятие, а не оказались у той двери случайно. Вы пригласили меня поговорить и даже сюда привели.

Гетбер вздохнул. Я подняла на него взгляд и заметила, что сам Гетбер смотрит вдаль, на одну из башен академии. Точнее даже, на границу между башней и светло-серым небом. Купол башни, покрытый позолотой, сиял на фоне этой серости подобно маленькому солнышку.

— Предполагалось, что ты начнёшь паниковать, истерить и далее, пытаясь вытянуть детали того, как ты здесь очутилась. И мы будем порционно выдавать тебе сведения. Но ты ведёшь себя слишком спокойно.

— Я поняла, вам нравятся более эмоциональные и страстные женщины. Но разве это моя проблема? — Я потянулась, разминая спину. — Не вижу смысла паниковать, когда прекрасно осознаю, что всё происходящее — лишь моя выдумка.

— Часто ли ты во сне прекрасно всё осознаешь?

Попыталась улыбнуться, но ничего сносного не получилось. Умеют же люди портить настроение, ничего особенного при этом не делая.

— Ну, ладно, — я решила пойти на уступки. — Предположим, всё действительно обстоит так, как вы описываете. И я в самом деле… Не важно. Понимаете, есть кое-какие детали, которые расходятся с тем, что говорила мне Феранта. Например, она упоминала разрешение, которое я якобы дала, прежде чем попасть сюда.

— Никаких расхождений. Феранта не умеет обманывать тех, кто… Когда понимает, что в её слова искренне верят. Таких невинных девушек, если кратко.

— Значит, это прекрасно удается вам.

Гетбер качнул головой:

— В данный момент я с тобой предельно честен.

— Тогда объясните, — потребовала я. И поняла вдруг, что, несмотря на тёплую погоду, понемногу начинаю замерзать. Долго я так не просижу. — Сомневаюсь, что моя душа разрешила перемещать себя непонятно куда. А даже если и разрешила, как она об этом сказала? Не имея при себе рта.

— И снова в точку. Разрешила. Отсутствие… рта, это вовсе не проблема, поскольку у душ разговоры происходят на более… высоком, более продвинутом уровне. А в том, что она согласилась, нет ничего удивительного. Любая душа согласилась бы. Даже если спрашивать душу того, кто решил… добровольно уйти из жизни. Простите мне заминки, Варя, — Гетбер развел руки в стороны. — Я теряюсь, когда приходит пора говорить о таких серьезных вещах. Душа согласилась переселиться бы в любое тело, даже старое и больное, поскольку душа сама по себе, без тела, бессильна и бессмысленна. А тут ещё и такое родное и знакомое. Само собой, она согласилась — ты согласилась — иначе и быть не могло. Вот так всё просто и в каком-то смысле парадоксально.

Я заметила на поверхности деревяшек, из которых собрали лавку, небольшие островки, лишенные краски. Заметила черное пятно, на котором отчего-то не выросла газонная трава, и обрубок, на месте которого должна расти ветка.

Красивый мир. Но отнюдь не такой совершенный, как может показаться на первый взгляд.

— Даже если и так, — предположила я, — кто вообще разрешил вам разговаривать с моей душой? Тянуть её непонятно куда. И с какой целью? Сомневаюсь, что я настолько уникальная личность, что ни одной такой не сыскать во всём вашем мире. — И добавила тут же: — Я хочу пройтись. Устала сидеть.

И замерзла. Дрожь так и бежит по телу, скоро начнёт потряхивать.

Впрочем, не уверена, что в этом виноват лишь прохладный ветерок.

Гетбер послушно поднялся и протянул мне руку, помогая встать. Плащ он не стал надевать обратно, вместо этого накинул мне на плечи. Надо же, какое беспокойство.