Саша внимательно смотрела на мужчину, но в ее взгляде не было ни понимания, ни сочувствия. Она научилась смотреть так же, как и Константин — холодно и расчетливо:

— Я знаю, что ты сожалеешь. Иначе не стал бы спасать, подставляя свой зад. Я знаю, что из-за тебя провела девять месяцев в аду, каждый чертов день борясь за свою жизнь. И ненавижу тебя за это всей душой. И в то же время меня подкупила твоя искренняя забота. Местами нелепая, местами навязчивая, но все же забота. И твоя честность, пусть даже неприятная, а порой и вовсе ужасная. Но я не представляю, как мы будем жить в каком бы то ни было статусе. Так уж вышло, что мы с тобой замечательные враги. Я делаю тебя слабее, потому что в моем лице ты ищешь прощения у сотен тысяч жертв. А я буду притворятся покорной подругой, хотя внутри будут тлеть угли ненависти.

— Я понял тебя.

За столом воцарилось настолько тяжелое молчание, что даже ночные звуки за окном стали тише. Может быть Константин не с того начал? Может, стоило как-то помягче предложить? Но чего уж там, выбор Александра сделала. И, судя по опущенному взгляду, пока сама до конца не поняла.

Женщинам свойственно менять свое решение, когда голова остынет и включатся мозги. Саша, наверно, еще сто раз пожалеет об отказе. Вот только Константин действительно предлагает один раз. И он не соврал, что без защиты до одинокой, беспомощной и местами наивной девушки доберутся очень быстро. Жаль, похоже, в Кольце и правда не останется ни одного живого человека.

— Я сегодня чертовски устала от похищений и допросов. Прости, я спать.

Константин и сам валился с ног. Какой-то бесконечно долгий, дурной день. Начинался за здравие — как же он хотел вернуться в горячие объятия Александры, кто бы знал! А закончился черти как.

Утром мужчина проснулся в полной тишине. Саша уже должна была громыхать на кухне, готовя завтрак. Но ни сковородок, ни шума воды он не услышал. Что, убежала посреди ночи? Куда, интересно? Ее одну не выпустят за Кольцо. Все передвижения осуществляются организованными группами, при этом у каждого на руках должен быть документ — куда, зачем и почему человек едет. Автобус уходит в восемь утра, сейчас пять. Значит сидит где-то у станции, жопу морозит.

Неожиданно на кухне послышался звук включенного крана и шумно потекла вода. Чертова девчонка, она же с ума сведет! Почему каждый раз Константину надо сначала вообразить самое поганое и неприятное, а в следующий момент все оказывается не так?

Он рывком поднялся с кровати, наспех натянул брюки с майкой и поспешил на кухню. Обычно первым делом он шел в ванную, но сегодня утром он должен был немедленно убедиться, что шумит именно Александра.

Девушка растерянно стояла, оперев руки на раковину и наблюдая мутным взором исчезающую в сливе воду. На лбу проступили крупные капли пота, плечи мелко дрожали, а спина ссутулилась, не в силах выпрямиться.

— Что с тобой?

— Прости, — пробормотала она. — Вчера было холодно, а мне даже куртку взять не разрешили, видимо продуло. Иди умывайся, я сейчас приготовлю завтрак.

Константин молча подошел и приложил ладонь к раскаленному лбу. Не просто температура, настоящий жар! И она еще пытается что-то приготовить.

— Иди ложись, от тебя сейчас толку никакого.

— Все нормально.

— Тебя силой в кровать тащить?

Саша отрицательно покачала головой и покорно поплелась в свою комнату. Перьевой матрац уже не казался жесткой грудой свалявшихся камней, нет, он был прекрасен. Как и тяжеленная подушка, как и теплое одеяло.

До самого обеда Саша забылась в беспокойном сне, то просыпаясь в холодном поту, то снова проваливаясь в дрему. Она помнила, что хотела уехать — вещи в пакете ждут в прихожей. Но надо еще чуть-чуть полежать, набраться сил и уже тогда стартовать. Но силы никак не возвращались.

К обеду входная дверь скрипнула и кто-то вошел в дом. Саша слышала шаги, но сил открыть глаза не было.

— Эй, ты как? — раздался голос Галины Ивановны прямо над ухом.

Саша испуганно вынырнула из очередного забвения и с удивлением уставилась на женщину в маске:

— Как вы здесь оказались?

— Догадайся.

— Константин Михайлович?

— Он самый. — женщина вытащила из небольшой сумки электронный градусник и бесцеремонно засунула Саше в рот. — Беспокоится о тебе. Я же говорила, он хоть и неприятный, но заботливый. Не обижает? — Саша отрицательно покачала головой. — Вот и хорошо. Я слышала о вчерашнем происшествии. Ты, наверно, до смерти напугалась? Не переживай, Михалыч с ними разберется. А я пока тебе помогу. Нельзя сейчас болеть, такая погода чудесная. — градусник неприятно пропищал и Галина Ивановна поспешила посмотреть результаты: — Ну ты даешь, почти тридцать девять! Из дома даже не думай выходить, еще разнесешь заразу по округе, а мне потом лечи бездельников.

— Я хотела сегодня уехать. — прошептала Саша. — После вчерашнего. У него проблемы будут из-за меня.

— С ума сошла? Куда уехать?

— Подальше отсюда. Здесь меня постоянно пытаются убить уже год. Так же и с ума сойти можно.

— Давай-ка, девочка, не раскисай. Самое безопасное место для тебя — рядом с Михалычем. Он тебя в обиду не даст.

— Но ведь совсем скоро все закончится. Вы все уедете, он тоже. А мне куда деваться? Он сказал, что мой дом снесли, значит надо начинать все заново. Только как и где, я пока не решила. Но что-нибудь придумаю. Вот только температура пройдет и точно придумаю.

Пока Саша полушепотом рассказывала о своих бедах, Галина Ивановна ловко набрала шприц с прозрачной жидкостью и поставила укол.

— А что Михалыч? Поговори с ним, он что-нибудь придумает.

— Я не хочу, чтобы он придумывал. Не хочу постоянно висеть у него на шее.

— Ну, знаешь ли, от такого мужчины не грех зависеть. Одно могу сказать точно: если он дал слово, он его выполнит. В этом даже не сомневайся. Он сохранил тебе жизнь, привел в свой дом, окружил такой заботой, что даже я немного завидую. Так что, милочка, поскорее выздоравливай и не накручивай себе всякие глупости, а все остальное он сделает. Я завтра тебя проведаю, а пока отдыхай.

Несколько дней Саша пролежала в кровати, то немного приходя в себя, то снова забываясь в липких снах. Константин заходил только вечером, проведать самочувствие и уверить, что он в состоянии и сам что-нибудь приготовить. Потом он долго шумел на кухне посудой, молча ел в гостиной и уходил спать. Саша порывалась помочь хоть чем-нибудь, но постоянно натыкалась на непреодолимую преграду убийственного взгляда и жесткую просьбу лежать и разносить заразу по дому.

На четвертый день хворь отошла и Саша с обеда занималась привычными делами. Пакет с вещами так и стоял в прихожей, терпеливо ожидая хозяйку. Но как можно уехать, если рубашки грязные, холодильник пустой и слой пыли на комоде такой, словно его год не протирали? Ладно, так и быть, навести порядок, приготовить котлет на неделю и в путь.

Саша весь день прикидывала, как будет выглядеть ее дорога. Главное — выбраться из Кольца, найти ближайший банкомат и выяснить, что там осталось на карте. Потом доехать до любого крупного города. Правда, прока неясно, какие крупные города остались, но ведь, как говорит Константин, людям дан рот, чтобы им говорить.

Если с картой все хорошо, если по контракту платят каждый месяц, то денег хватит не только на дорогу, но и на первое время. Что еще надо? А, ну да, снять комнату, купить телефон, еще бы вещей приличных. Интересно, а ликвидаторам полагаются дополнительные бонусы? Она же теперь, вроде как, не просто девушка из Кольца, а настоящий спаситель столичных земель. Кто там будет выяснять, чем она на самом деле занималась?

Когда Константин вернулся к ужину, девушка встретила его с привычной улыбкой и хорошим настроением. Что ж, здоровый человек — счастливый человек, — подумал мужчина и с такой же довольной физиономией сел за стол.

— Что я пропустила за эти несколько дней? — Саша села напротив, подперев подбородок руками. — Все успеваете?