— Хотя, возможно, вы можете сделать мне подарок.

— Какой? — оживился мужчина.

— Хотела попросить вашего разрешения взять свои вещи из дома. Потому что кроме этого, — она указала на растянутое шерстяное платье, — у меня ни черта нет.

— Нет, исключено. Все вещи здесь подлежат уничтожению. Они могут быть опасны. — тон Константина из довольно милого снова стал стальной, а взгляд привычно потяжелел.

— Ясно, хорошо. Тогда ничего не надо.

И снова неловкая пауза. Чем дольше она длится, тем меньше шансов возобновить непринужденный вечерний разговор за ужином.

— Может просто купить одежду? — осторожно спросил Константин.

— О, да, я, пожалуй, завтра загляну в торговый центр.

— Я могу дать тебе машину с водителем. — совершенно серьезно произнес мужчина.

Тут уже опешила Саша:

— Машину с водителем? Вы серьезно? Боюсь, ваши сотрудники неправильно поймут. И водитель тоже.

— Тебя это не должно касаться.

— И что, вы вот так легко выпустите меня за Кольцо? — девушка подозрительно прищурила глаза, растянув на лице ехидную улыбку.

— Попытаешься убежать, прикажу водителю стрелять на поражение.

— Ну да, кто бы сомневался. — Саша глубоко вздохнула. — Знаете, я подумала, что платье еще послужит. Меня все равно никто не видит. Так что спасибо за ваше щедрое предложение, но, пожалуй, откажусь.

Константин аккуратно положил вилку на стол и посмотрел на девушку своим фирменным ледяным взглядом:

— Просто не надо меня провоцировать. — холодный тон голоса лишь добавил жути.

Саша съежилась, словно провинившийся ребенок, опустила глаза и не смела даже посмотреть в сторону мужчины. Неподвижные, холодные зрачки до конца жизни будут сниться в кошмарах.

— Больше не буду, обещаю.

— Вот и хорошо. Поездку пока отложим до лучших времен.

***

К женскому дню морозы, наконец, ослабли, уступив место настоящей весенней капели под яркими лучами солнца. С обеда по старой площади ходили улыбающиеся женщины и принимали поздравления. В основном работницы санчасти и столовой. Поскольку женщин было в разы меньше, чем мужчин, их завалили и цветами и конфетами. Одни несли в руках тюльпаны, другие охапки желтых мимоз и все, как одна, сияли от улыбок.

Одна Саша не решалась выйти на улицу. Она сидела у окна и наблюдала за счастливыми женщинами. Ей подарок, скорее всего, не полагался, она же неофициально работает. О ее существовании вообще мало кто знает. Но ведь можно порадоваться и за других. Даже мужчины сегодня улыбались чаще, встречая девушек на своем пути.

Один из них как раз проходил с букетом тюльпанов и заметил в окне задумчивую девушку. Молодой парень в белой длинной куртке остановился напротив и помахал Саше. Та в ответ улыбнулась и тоже махнула рукой. Надо же, впервые ее кто-то заметил. Парень жестом протянул букет, мол, выходи, принимай подарок.

Вместо того, чтобы выбежать на улицу и принять букет, Саша стушевалась. С одной стороны такое внимание до ужаса приятно, но с другой… Лучше не подставлять парня перед Константином Михайловичем. Он же устроит допрос с пристрастием: кто подарил, зачем, откуда знает. Пришлось грустно улыбнуться и отрицательно покачать головой. А еще лучше вообще отойти от окна и не показываться в этот день никому.

Но не тут-то было. Буквально через полчаса в дверь осторожно постучали. Саша напряглась, подумав что тот парень с букетом через чур настойчив. Однако на пороге стояла румяная Галина Ивановна с цветами в одной руке и тремя упаковками конфет в другой.

— Ты давно к нам не заходила. — с порога начала она. — Выйдешь?

— Может вы зайдете?

— Не стоит. Вот, держи, — она почти силой впихнула в руки цветы с конфетами, — наверняка Константин Михайлович забудет.

— Мы с ним и не договаривались ни о каких подарках.

— Да уж вижу. Мог бы хоть одежду купить. Так все в шерстяной тряпке и ходишь. Ну что с мужиков взять?

— Я верну. Попозже. — смущенно ответила Саша, пряча румянец за цветами.

— Оставь пока себе, не жалко.

— Что именно не жалко?

Голос Константина невозможно спутать ни с каким другим. Улыбки на мгновение исчезли с лиц обеих женщин. Но Галина Ивановна тертый калач — она моментально взяла себя в руки, растянула фальшивую улыбку до ушей и повернулась к начальнику:

— Константин Михайлович, добрый день! Чудесный день сегодня.

— Да, наконец-то весна. С праздником вас, Галина Ивановна.

— Спасибо большое, очень приятно. Я буквально на минутку. Меня так подарками завалили, что девать некуда, решила с Александрой поделиться. Вы же не против?

— Совершенно.

— Ну, я тогда, пожалуй, пойду. Хорошего вам дня.

Женщина с натянутой улыбкой, поспешила покинуть порог чужого дома. Отчего-то ей казалось, что личное пространство любого офицера — это запретная зона, пока не пригласят. А Константин Михайлович никогда к себе не приглашал. Все дела решались только в рабочее время, даже неформальные.

— Не холодно? — спросил Константин, разглядывая Александру среди цветов.

— Конечно, простите, вход перегородила.

Девушка поспешила на кухню, чтобы поставить цветы в воду. Ее смущало всего две вещи: хозяин, который впервые приперся домой посреди дня и не получит ли по шее Галина Ивановна. Хотя, казалось бы, за что?

— Ты же вроде говорила, что тебе не нужны подарки, — послышался голос Константина из открытой спальни.

— Я не просила. Галина Ивановна и правда поделилась лишним.

— Ну ладно, пусть так.

Девушка растеряно стояла посреди кухни. Уже не завтрак, но еще и не ужин. Надо же, пунктуальный и весь такой точный Константин сломал негласные правила. Надо, наверно, что-то предложить.

— Хотите пообедать?

— Нет, спасибо. Вылил кофе на рубашку. Постираешь?

«Конечно», — проворчала девушка под нос. Как-то не очень этично просить в женский день заниматься стиркой. Пусть даже стирает не Саша, а машинка. Она, между прочим, тоже дама и имеет право сегодня отдохнуть.

Уже на пороге, Константин небрежно бросил:

— Сегодня без ужина, буду поздно. Не запирай дверь.

— Будете отмечать? — Саша искренне улыбнулась, представляя веселое застолье офицеров и как они хором поздравляют немногочисленных дам Кольца. Те улыбаются, держат бокалы с шампанским и смущенно благодарят за организованный праздник.

— Есть важные дела.

В девять вечера Константин действительно не вернулся. Саше даже стало не по себе. Дурной, неорганизованный день. Возможно дисциплина Константина не так уж и плоха, как может показаться на первый взгляд. Во всяком случае, девушка всегда знала что и когда надо делать, никаких неожиданностей, никаких сюрпризов. К любому расписанию можно привыкнуть и сделать его частью своей жизни. Если постараться.

Она бесцельно бродила по дому, поправляла кружевные скатерти и томно вздыхала, глядя на язычки пламени, танцующие в щели у створки буржуйки. Она так и заснула на диване, представляя, что снова на даче, в относительной безопасности, буржуйка — это родной камин, который наконец-то больше не коптит.

Константин вернулся ближе к полуночи и застал девушку сопящей на диване. Сначала было огромное желание ее разбудить, но глянув на часы он быстро передумал. Было бы свинством будить человека в такое время.

Зато пока девушка крепко спала, он украдкой пробрался в ее комнату. Возможно в нем говорили излишки алкоголя, но ни в какое другое время он в ее комнату зайти бы не смог. Она же всегда дома.

И какого же было разочарование мужчины, когда оказалось, что в комнате почти ничего не изменилось. Разве что в шкафу появился одолженный Галиной Ивановной белоснежный медицинский костюм, а на тумбочке возле кровати вырванный из тетрадки листок со списком продуктов для склада. Красивый почерк и погрызанный карандаш рядом.

Впервые Константин осознал, что когда забирал ее из сада под дулами автоматов, то жила она не в хибаре, а в хорошем доме. Явно не бедная девочка. И не глупая. Она понимает, что за душой у нее ничего нет, что ее жизнь целиком зависит от настроения Константина и, если в первую встречу она еще могла позволить себе перебороть страх и смотреть ему в глаза, то сейчас свыклась с ролью бледной тени без прав и, возможно, без будущего.