— Уходи, Чед.

— Обри, пожалуйста, — вздыхает он у меня за спиной.

Женщины начинают перешептываться. Только этого не хватало.

Я поворачиваюсь в бежевом, как и все здесь, коридоре, чтобы отчитать его, но кто-то обнимает меня сзади, выбивая дыхание из легких. Знакомый запах матери омывает меня, и я расслабляюсь.

— Мама?

Она отстраняется и улыбается.

— Боже мой, эта девушка просто смешна, — говорит она, сморщив нос и бросая взгляд на Эрику, которая стоит с гусиной компанией, все еще печатая что-то на телефоне. — Лучше бы беспокоилась о том, чтобы действительно выйти замуж в день своей свадьбы. А ты хорошо выглядишь.

Ее глаза окидывают меня с ног до головы, когда она берет меня за руки. Я разглядываю коктейльное платье мамы темно-бордового цвета классического покроя, ее яркие глаза, волосы на тон темнее моих, убранные назад крошечными цветами. Она выглядит по-другому.

Ее брови сходятся, на лице ясно читается беспокойство.

— Я просто хотела тебя проведать и убедиться, что с тобой все в порядке.

— Здравствуйте, миссис Таунсенд, я надеялся поболтать с вашей дочерью, — говорит Чед через ее плечо.

— Чед, не мог бы ты, пожалуйста, потеряться где-нибудь? Думаю, мы были бы тебе очень признательны, — говорит мама мягким тоном, как будто приглашает его на ужин.

У него отвисает челюсть, а мои глаза распахиваются. Я оборачиваюсь и вижу Берни, стоящую прямо за мной и такую же растерянную.

— Какого хрена? — произносит Берни одними губами и смотрит на меня.

— Обри выйдет замуж за кого захочет и когда захочет, поэтому, думаю, тебе лучше отступить. Я больше не собираюсь поддерживать деловые схемы ее отца.

Я понятия не имею, что происходит. Моя мать, которая ни разу на моей памяти не постояла даже за себя, пошла против моего отца? Я никогда не думала, что доживу до этого дня.

Он смотрит на меня, словно ожидая, что я скажу обратное.

Улыбка появляется на моих блестящих губах.

— Серьезно, Чед. Отвали.

Он хмыкает, отворачивается и топает, как обиженный ребенок, по коридору.

— Мама? — спрашиваю я, кидаясь в ее объятия.

Она с сияющими глазами шепчет так, чтобы никто другой не услышал:

— С тех пор, как я впервые застала твоего отца в его офисе с Барби Карен⁸⁸ помощницей, я потихоньку скупаю все акции его маленькой компании. Я планирую уйти от него, и уже давно. — она отстраняется, наманикюренные ноготки слегка впиваются мне в плечи. — Прости, я не была лучшей матерью. После того, как ты ушла и прекратила с нами общаться, я решила, что больше не хочу, чтобы между нами было так. Я скучаю по тому времени, когда мы были близки.

В моих глазах начинают появляться слезы.

— Я тоже по этому скучаю.

Она берет мое лицо в ладони и касается щеки.

— Не плачь. Ты испортишь макияж. Поговорим после свадьбы, хорошо?

— Хорошо, — отвечаю я, в шоке от женщины, которая кажется другим человеком.

— Я люблю тебя, — говорит она на секунду сгорбившись, прежде чем прижимает меня к себе, и я не могу проглотить комок в горле.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Я смотрю, как она поворачивается к выходу, в голове всплывает телефонный разговор, в котором она сказала, что хочет для меня только лучшего, как расстроилась, когда узнала, что я останусь в замке еще на неделю.

Моя мать, которую я обвиняла в бесхарактерности, годами покупала акции компании моего отца, чтобы отомстить ему за измены. Вау.

Берни успокаивающе приобнимает меня за талию.

— Молодец, мам.

— О, я знаю, не правда ли? — в груди вспыхивает надежда, что мы снова сможем быть близки, как тогда, когда я была ребенком.

— Народ, пора, — кричит организатор свадьбы.

Внезапно меня уносит толпой в направлении к лифту отеля.

— Эй, ты останешься на прием, верно? — спрашивает кузина, останавливая движение в коридоре, пока кто-то поправляет ее платье. — Нам нужно опубликовать много совместных фотографий.

Я скрежещу зубами.

Я действительно устала от людей, пытающихся использовать меня и мой публичный разрыв отношений в Интернете в свою пользу. Это только что сделало уход очень легким решением. Я ни за что на свете не задержусь здесь ни на минуту дольше, чем необходимо.

Требуется три поездки вверх и вниз на лифте, чтобы доставить свадебную компанию в бальный зал, где Эрика пойдет к алтарю. Когда я жду своей очереди, звучит музыка, и я улыбаюсь, медленно шагая, наконец-то улавливая, что именно Вселенная пыталась мне сказать. Если бы Чед не изменил мне, я бы вышла замуж за мужчину, которого никогда не смогла бы полюбить, и никогда бы не встретила того, кого люблю, даже если не смогу быть с ним.

В комнате воцаряется тишина, когда отец Эрики проводит ее к ожидающему Рэндалу, выглядящему самым счастливым человеком на свете.

— Дорогие, мы собрались здесь сегодня, чтобы свести вместе двух людей, Эрику и Рэндала, — говорит священник, и я улыбаюсь, замечая, как загораются глаза Эрики, когда она смотрит на своего будущего мужа.

Большие двери бального зала из красного дерева слегка приоткрываются, привлекая мой взгляд, и живот сжимается, когда Влад и Дойл прокрадываются внутрь, как пара воров. Кровь отливает от моего лица, и глупое сердце замирает при одном виде него.

О черт. Он здесь. Я паникую. Что мне делать? Первое, чего хочет мое тело — это броситься в его объятия, но я застряла на этом показушном свадебном алтаре. Я так сильно скучала по нему, и моя нижняя губа дрожит.

На нем черный костюм-тройка с двумя рядами пуговиц, который потрясающе смотрелся бы на обложке GQ⁸⁹, и крошечным кармашком на груди со свернутыми платком красивого голубого цвета. Я пытаюсь сосредоточиться на свадьбе, но яичники уже отказывают из-за того, что он вообще здесь.

Мое внимание привлекает машущая рукой Берни. Прикрывая одну сторону лица, она одними губами произносит «Он здесь!», постоянно указывая в направлении двери, как сумасшедшая, как будто я еще не в курсе.

— Я знаю! — отвечаю я тоже одними губами.

Я так рада его увидеть, но угрозы Фрэнка звенят в ушах. Влад даже не позвонил и не написал, а теперь просто появляется на свадьбе моей кузины? Сердце замирает от того, что я чувствую: я счастлива и в то же время так напугана, что хочется съесть свой букет подружки невесты.

Моя кожа пылает под его горячим взглядом, а в груди нарастает буйство эмоций. Медленная, нервная улыбка приподнимает уголки его губ, и мой подбородок дрожит. Дерьмо.

Глава 40

ВЛАД



Раздражение съедает меня, когда я смотрю через весь зал на Обри, желая, чтобы эти люди поскорее закончили и ушли, дав мне поговорить с ней. Резкий аромат цветов и тяжелых духов почти невыносим, настолько, что я удивляюсь, как Дойл вообще дышит. Я оглядываю комнату, замечая розово-желтые светильники и то, как все вокруг блестит. Лепестки цветов и блестки рассыпаны по полу, и я смутно задаюсь вопросом, так ли выглядит обычная человеческая свадьба в этом веке.

Я ловлю на себе взгляд Обри, и руки чешутся от желания обнять ее. Это пытка — сидеть здесь, когда она так близко и в то же время так далеко. Мысли обладать ею, разделить с ней жизнь — это все, чего я когда-либо хотел. Я хочу ее больше всего на свете, вот почему я с трудом могу находиться так далеко от нее даже сейчас. Моей потребности защитить ее достаточно, чтобы свести с ума любого, а она очень уязвима как человек. Я как никогда понимаю, что, даже если она согласится, ей потребуется время, чтобы полностью обрести бессмертие. Годы.

— Ну разве это не весело, — говорит Дойл, сидящий рядом, расстегивая пиджак.

Я снова ищу глазами Обри, и наши взгляды встречаются. При виде нее меня охватывает блаженство, но она выглядит настороженной и не в своей тарелке. Она нервно одергивает желтое платье и отворачивает голову, сосредоточившись на цветах, которые держит в руках, явно избегая меня. Сердце замирает. Она должна поговорить со мной.