— Ну, это было более позднее дополнение, построенное лет триста назад. Для меня это самое драгоценное место во всем замке.

— Понимаю почему. Словно маленький скрытый мир.

Ее глаза расширяются, и она останавливается.

— О боже, это великолепно.

Я улыбаюсь и жестом приглашаю ее следовать за мной.

— Эта часть замка держится в секрете, зимой можно увидеть ее, только если целенаправленно искать. Сюда, — говорю я, проходя под аркой.

Ее голубые глаза удивленно оглядываются по сторонам.

— Это не то, зачем мы пришли? — говорит она, указывая на балкон.

— Нет. Пойдем, и я покажу тебе тайну замка, — я протягиваю руку, и она берет ее. Рукопожатие уверенное и теплое. Мы идем рука об руку, и я помогаю ей подняться по лестнице, следя, чтобы она не упала. — Вот так.

— Вау, — ее взгляд нетерпеливо мечется по сторонам, когда она позволяет мне вести ее за собой.

Балкон огибает заднюю часть замка, скрытую от посторонних глаз массивными вечнозелеными елями, посаженными специально для этой цели. Это скрытый альков⁵⁶ с камином и каменной зоной отдыха. Сегодня мы тут не для того, чтобы сидеть, я хочу ей кое что показать.

Я вхожу в темноту среди густых и пышных вечнозеленых деревьев, покрытых снегом.

Отпуская ее руку, я машу в их сторону.

— Подожди здесь.

Она смотрит на приглушенный солнечный свет, закрыв глаза, когда мягкие порывы ветра ласкают ее розовые щеки. Она теплая и светлая, и меня тянет к ней. Она выглядит так, словно ей здесь самое место, и это говорит о многом, потому что я никогда не приглашал сюда других людей.

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, чувствуя, как они краснеют под веками. Проходит всего мгновение, и я слышу хлопанье крошечных крыльев, прежде чем Обри взволнованно визжит.

— О боже мой. Это… летучие мыши?

Я открываю глаза, когда крошечная мышь садится на мою поднятую ладонь, и глажу ее крылышки, показывая, что она в безопасности. Обри делает то же самое, и гордость переполняет мою грудь. Улыбка на ее лице ярче солнца, и прямо в этот момент я хотел бы видеть ее каждый чертов день. Воздух наполняется тихим писком, когда маленькие летучие мыши покидают пещеру под балконом, услышав мой зов и спеша поздороваться.

Она хихикает, когда еще одна мышь подлетает и садится ей на плечо.

— Это просто потрясающе. Боже мой, я не знала, какие они милые. Что они едят?

— Это Ночницы⁵⁷. Обычно они питаются пауками и мелкими насекомыми.

Она смотрит на меня.

— Значит, они не кусаются?

— Эти — нет. Но я бы не рискнул выходить сюда ночью один. Это безопасно, если ты со мной, но в остальном, они животные и такая же часть природы, как и ты.

— Не могу поверить, что это место реально. Берни сошла бы с ума.

Она поворачивает ладонь, и на ее плечи опускается еще больше летучих мышей, пищащих ей в ухо.

— Они всегда такие дружелюбные?

— Нет, обычно я приношу им сверчков, которых Дойл достает в ближайшем рыбном инкубаторе. Они, вероятно, ожидали угощения, поскольку я давно здесь не был.

— Ну, тогда нам нужно что-нибудь для них купить. Бедняжки.

Я смотрю, как она легонько гладит одну из них, а остальные улетают спать. В конце концов, мыши ведут ночной образ жизни. Вид ее улыбки и смеха среди них наполняет меня радостью.

— О, я хочу забрать тебя к себе домой. Посмотри, какая ты милая!

Я никогда никого сюда не приводил, да и вообще не хотел приводить кого-то в пещеру. Но почему-то я знал, что ей понравится. Эта странная, энергичная женщина медленно, но верно завоевывает мое неживое сердце.

Она легонько поглаживает подбородок маленькой летучей мыши, и я иррационально завидую ей. Я околдован.

Я засовываю руки в карманы и позволяю ей поиграть еще несколько мгновений, пока последняя мышь не улетает на свой насест.

— Это самая крутая вещь на свете. Они такие очаровательные. Я их просто обожаю, — она вздыхает, и я смеюсь над ее миловидностью. Она скрещивает руки на груди. — Что тут смешного, Влад?

— Твой восторг — вот, что восхитительно.

Милая улыбка изгибает губы, и она идет ко мне, пока ее грудь не соприкасается с моей.

— Очаровательно, да?

Я обхватываю ладонями ее лицо и провожу большим пальцем по пухлой нижней губе.

— Ммм.

— Спасибо, что показал. Это чудесно.

— Я покажу тебе все, что в моих силах, лишь бы снова увидеть твою улыбку.

Она улыбается и притягивает мою голову к своей. Касается моих губ в поцелуе, и я стону от одного ощущения ее тела рядом. Кожа зудит от искушения взять ее здесь и сейчас на свежем воздухе, но я не могу рисковать, чтобы она заболела или чего еще похуже.

Румянец на ее щеках заставляет меня улыбнуться в ответ. Она отстраняется и изучает мое лицо, как будто никогда раньше меня не видела.

— Ты бы хотел полететь ко мной домой? — спрашивает она. Я моргаю, и она продолжает. — Я приглашена на свадьбу и должна была пойти с Чедом. Я понимаю, что ты, вероятно, не захочешь. Это свадьба моей…

— Да, — выпаливаю я.

— Это свадьба кузины. Она выходит замуж в День Святого Валентина, и да, ты не обязан этого делать, если не хочешь. Я… Ты мне просто очень нравишься, и я хотела узнать, сможешь ли ты прийти или вообще захочешь, — она нервно прикусывает нижнюю губу.

Безудержная радость распирает мою грудь при мысли о том, что она допускает возможность чего-то большего между нами, после своего отъезда. Возбуждение быстро сменяется осознанием того, что я увижу ее мир и ее место в нем.

Я хватаю ее за задницу и приподнимаю, наслаждаясь ощущением Обри в своих руках, когда ее ноги обвивают мою талию.

— Я хочу, и ты мне тоже очень нравишься.

Она хихикает и целует меня в губы, но я чувствую застенчивость, которую она пытается скрыть. Она прижимается ко мне, обнимая за шею.

— Может, у нас ничего нет для наших друзей, но думаю, я готов к угощению, — шепчу я ей на ухо, желая, чтобы она расслабилась.

Ее кожа покрывается мурашками, а сердце замирает в груди.

— Угощение?

— Ммм, я планирую есть твою киску до тех пор, пока ты не сможешь ходить.

Ее прекрасный смех отражается эхом от каменных стен моего дома, и меня впервые в жизни наполняет счастье.

Глава 22

ОБРИ



— Милая собачка, — говорю я, одаривая ее настороженной улыбкой.

Крепче сжимая чашку с кофе, я смотрю через стол на маленького мопса, который рычит, как будто я бифштекс, и его единственное желание в жизни — быть волком. Очевидно, он не любит людей.

— Феликс, прекрати сейчас же, — шепчет его хозяин с мягким южным акцентом.

Я с любопытством смотрю на очки в черной оправе на его макушке и оцениваю наряд. Белая рубашка облегает худощавый торс, а черные брюки дополнены подтяжками. На шее у него крошечная бабочка в тон.

— Я думала, его зовут Фифи?

Мужчина наклоняется, чтобы поднять мопса, и собака на мгновение затихает, выпуклые, слегка раскосые глаза смотрят мне прямо в душу. И он снова издает низкий звук.

— О, верно, но это сокращение от Феликс, — говорит мужчина, улыбаясь, и собака замолкает с тихим поскуливанием. — Я назвал его в честь бывшего мужа-мудака⁵⁸. Я такой сентиментальный, — он с любопытством смотрит на меня. — Ты не возражаешь, если мы присоединимся? Клянусь, Фифи больше лает, чем кусается.

— Вовсе нет, — машу я в сторону своего столика.

Он усаживается на стул рядом со мной и бросает косой взгляд на собаку. Я очарована этим милым, причудливым мужчиной и не могу удержаться от смеха, когда он протягивает мне руку для пожатия, посадив собаку к себе на колени.

На его лице появляются морщинки, когда он дарит мне теплую, приветливую улыбку, выдающую его возраст.

— Я Джордж.

— Обри.

— Приятно познакомиться с тобой, Обри. Отсюда великолепный вид, — Джордж обмахивает себя одной рукой, оглядывая комнату.